Последнюю фразу Мэри практически прошептала. Не может быть, чтобы она имела в виду Уорренов. Тогда почему она произнесла это шепотом, словно секрет, который не полагается знать экономке, задалась вопросом Тиффани. Но ей хотелось расспросить Мэри о вражде, и она воспользовалась представившимся поводом.

— Какая ирония, — осторожно произнесла она. — Ваш сын Коул сказал, что вы тоже не в ладах с соседями. Может показаться, что вашу семью преследует рок…

— О, все даже хуже, но мы надеемся, что это скоро закончится. Точнее, я надеюсь. Зак настроен более скептически. Но вряд ли его можно винить, учитывая, что это она последовала сюда за нами и заразила своей ненавистью остальных членов семьи.

— Кто последовал?

— Мария Уоррен. Неужели никто не рассказал вам о вражде?

Тиффани не заставила себя ждать, выпалив:

— Я как раз собиралась спросить. Кажется, я оказалась между двух огней. Кто такая Мария Уоррен?

— Единственная любовь Элайджи Каллахана. Она была Марией Эванс, когда они жили во Флориде. Элайджа и Мария собирались пожениться.

— Но не поженились?

— Нет. — Мэри вздохнула. — В ночь перед свадьбой лучший друг Элайджи напоил его и решил, что будет отличной шуткой уложить его в постель к шлюхе. Но Мария хотела поговорить с ним той ночью. Некоторые думают, что она нервничала перед свадьбой, другие считают, что не хотела ждать свадебной ночи. Она провела несколько часов на ранчо Элайджи, ожидая, когда тот вернется домой. Не дождавшись, отправилась в город и узнала, что его задержало. Когда она вошла в его любимую таверну, разыскивая жениха, все затихли. Она, пригрозив ружьем, потребовала сказать, где Элайджа, и кто то сказал, что тот наверху.

Тиффани ахнула.

— Она выстрелила в него?

— Не в ту ночь. Той ночью она просто пребывала в шоке. Но выстрелила в него на следующий день, когда он пришел, чтобы объясниться. Она не поверила, что у него не было никаких отношений с трактирной потаскушкой. Она хотела убить его, но стреляла плохо и вместо этого оставила Элайджу хромым на всю жизнь. Но неистовая ревность, которая завладела ею той ночью, так никогда и не прошла. Спустя неделю она выскочила замуж за своего старого ухажера, Ричарда Уоррена, только для того, чтобы насолить Элайдже. Вот тогда ревность захватила и Элайджу. Ему потребовалось больше времени, чтобы найти жену, тем не менее он женился по той же причине: чтобы насолить Марии.

— Почему они просто не зачеркнули прошлое?

— Действительно. Это было бы разумно. Но их любовь была очень сильной. Вот почему она превратилась в такую жгучую ненависть. Знаете ли, ревность может отравить душу человека, если ее лелеять, а Мария лелеяла свою ненависть всю оставшуюся жизнь.

— Как обе семьи оказались здесь?

— Элайджа пытался увезти нас как можно дальше от Марии. Муж Марии умер довольно рано. Он подарил ей трех детей, но выжил только Фрэнк, и она воспитала его в ненависти к нашей семье. Они последовали за нами сюда, точнее, последовала Мария. Справедливости ради надо сказать, Фрэнк не знал, что задумала его мать. К тому времени она немного помешалась. Проехать такой путь, чтобы наконец выяснить отношения с Элайджей!

— Они поговорили? И чем это кончилось?

— Чем и следовало ожидать. Они не могли вместе жить, зато умерли вместе.

— Индейцы?

— Господи, конечно, нет. Тогда индейцы в этих краях еще не воевали с белыми. Они были весьма дружелюбными, иначе мы никогда не обосновались бы в таком месте, где поблизости не было ничего, кроме торгового представительства меховой компании.

— Тогда как умерли Мария и Элайджа?

— Они застрелили друг друга.

История Марии и Элайджи, может, и была давней для Мэри Каллахан, но для Тиффани явилась свежей драмой. Она не могла выкинуть ее из головы. «Они застрелили друг друга». Как можно до такой степени разозлиться на человека, чтобы застрелить его… Впрочем, это случалось во все времена. Дуэли, войны, перестрелки здесь, на Западе. Но оставить такое наследство своим детям и внукам? Как это глупо. И теперь она должна расплачиваться за безумие своей бабки?

Но поскольку получалось, что вина в конечном итоге лежит на ее семье, Тиффани не на шутку расстроилась. Или нет? Пока она выслушала только одну сторону конфликта, Каллаханов. Но чтобы выслушать другую сторону, ей придется поговорить со своим отцом. Ну нет, спасибо. К тому же что он может добавить? Что Элайджа был недостаточно решителен, чтобы заставить Марию образумиться? Или что Мария свихнулась, поддерживая в себе ярость в течение стольких лет?

Тиффани не ожидала, что ей понравится Мэри Каллахан. Ей не хотелось разочаровывать хозяйку, признаваться, что она не умеет готовить, и просить помощи в этом деле. Она решила, что вначале попробует обойтись своими силами. Поэтому остаток утра провела за чтением тоненькой поваренной книги, что не заняло много времени, и составила список продуктов, которые ей могут понадобиться. Она тщательно обследовала кладовую и обнаружила рядом с ней холодильную камеру, набитую большими кусками озерного льда и говяжьими тушами. Лед еще не растаял, поскольку лето только началось.

К сожалению, она нашла не все продукты, упомянутые в поваренной книге.

— Что нибудь случилось? — спросил Эндрю, войдя в кухню.

Сообразив, что она, должно быть, хмурится, Тиффани показала ему поваренную книгу, которую читала.

— Для некоторых рецептов, которые здесь описаны, нужны яйца, но я не нашла их в кладовой.

— Я слышал кудахтанье, когда Джейкс показывал мне мое место в бараке.

— Правда? Пойдем посмотрим.

Курятник располагался за амбаром. Там находились несколько кур, но яиц нигде не было видно. Несколько птиц сидело на насестах, другие клевали зерно, разбросанное на земле. Тиффани была очарована. Они никогда раньше не видела живых домашних животных… или мертвых, готовых к приготовлению, если уж на то пошло.

— Убирайтесь отсюда! — рявкнул Джейкс, появившись из за амбара с корзинкой в руке. — Эти куры мои!

— Я не собиралась их тревожить, — с улыбкой заверила его Тиффани, подумав про себя: какой грубиян!

Хотя в бороде Джейкса просвечивала седина, он был еще не старым, лет сорока. Тощий кривоногий коротышка и к тому же сварливый. Но он мог дать ей совет насчет готовки, поэтому Тиффани не хотела настраивать его против себя.

— Я всего лишь хотела посмотреть, нет ли здесь яиц, — сказала она, оправдываясь.

— Я каждый день отношу в дом пару дюжин. Если вам нужно больше, только скажите. Но ни в коем случае не беспокойте моих кур. Они не любят незнакомых людей. Это их расстраивает, и они перестают нестись.

Такой расклад Тиффани вполне устраивал, поскольку она в любом случае не знала, как достать из под курицы яйца.