— Моя Мэри спрашивала о вас, детка, — ворчливо сказал он, обращаясь к Тиффани. — Поднимитесь наверх и познакомьтесь с ней.

— Хорошо, — отозвалась она.

— Я представлю вас, — предложил Хантер.

— Незачем, сама справится, — возразил Закери. — Мне нужно поговорить с тобой, парень.

— Я сейчас, па, — обронил Хантер, увлекая Тиффани внутрь и вверх по лестнице.

— Подождите! — сказала она, когда он поднял руку, собираясь постучать в дверь. — Мне нужно хотя бы убедиться, что выгляжу достаточно презентабельно, прежде чем встретиться с вашей матерью.

Хантер хмыкнул.

— Вы прекрасны. Расслабьтесь, она вас не укусит.

— Я и не думала, но первое впечатление…

Он приподнял ее подбородок, окинув взглядом лицо, и сделал вид, что стирает с ее щек грязь. Тиффани понимала, что он притворяется, потому что он проделал это слишком медленно, слишком нежно, обхватив ладонями ее лицо и скорее поглаживая его пальцами, чем вытирая. Ее бросило в жар. В его пристальном взгляде светился такой огонь, что у нее перехватило дыхание.

Издав досадливый звук, Хантер убрал руки и повернулся, чтобы открыть дверь спальни своих родителей:

— Можете мне верить, если я говорю, что вы выглядите прекрасно, — буркнул он.

Но он сказал вовсе не это! Он сказал, что она прекрасна. Тиффани пришла в такое смятение, что не заметила, как ее препроводили в просторную и светлую угловую спальню. Все окна были распахнуты, занавески раздвинуты, и через них лилось столько света, что Тиффани на секунду зажмурилась, ослепленная после полутемного коридора. Комната была большой, но заставленной мебелью. Тиффани с радостью отметила, что туалетные столики вовсе не чужды Западу. Кроме туалетного столика, украшенного оборкой, в комнате имелись письменный стол, книжные полки, несколько стульев с прямыми спинками и небольшой обеденный стол, за которым супруги, видимо, обедали, пока миссис Каллахан выздоравливала. Еще один стул, очень удобный на вид, с мягким сиденьем, был придвинут вплотную к постели, очевидно, для посетителей.

Мать Хантера полусидела на большой кровати с пологом, опираясь на полудюжину подушек, подложенных под спину. На ней была белая ночная рубашка с короткими рукавами, простого покроя, предназначенная для удобства. Одеяло, слишком теплое для такой погоды, было откинуто в сторону, обнажив даже ее ноги. Роуз говорила, что Закери женился на хорошенькой женщине. Она все еще была красива, скорее крепкая, чем изящная, с пронзительными голубыми глазами. Как у Хантера.

Хантер проследовал прямо к постели и нагнулся, чтобы поцеловать мать в щеку.

— Я привел к тебе Дженни, ма. Если она кажется немного чопорной, не забывай, что она с востока.

Он сказал это своим обычным шутливым тоном, сопроводив усмешкой, поэтому Тиффани не обиделась. Мэри тоже усмехнулась.

— Отправляйся по своим делам и дай нам познакомиться. Со мной ей незачем демонстрировать сдержанность.

Как только он вышел за дверь, Мэри сказала:

— Я слышала, что вы сделали. — Сердце Тиффани пропустило удар, пока Мэри с улыбкой не добавила: — Зак говорит, что вы проделали поразительную работу, приведя в порядок первый этаж. Я не знала, что он пришел в такое запустение, хотя этого следовало ожидать, учитывая, что Перл так долго отсутствует. Честно говоря, я бы никогда не решилась позвать на помощь ковбоев. Сядьте и расскажите, как вам это удалось.

Тиффани поразилась, как быстро прошла ее нервозность от дружеской манеры и улыбки Мэри. Она даже хмыкнула, признав:

— Не думаю, что это благодаря мне. Когда я спросила у ковбоев, не могли бы они помочь с уборкой, меня чуть не подняли на смех, но тут Диган Грант вызвался первым. И внезапно всем захотелось помочь.

— Что ж, это все объясняет. Этот парень может быть мощным стимулятором. Вежливый, ничего не скажешь, но я рада, что после свадьбы его услуги не понадобятся.

— После свадьбы вашего сына?

— Да. Нам с вами нужно многое сделать, чтобы к тому времени навести здесь лоск. Дочка Уорренов — горожанка и воспитана в роскоши. Остается только надеяться, что она не слишком изнежена и избалована, чтобы приспособиться к жизни здесь… как, например, я. Мои мужчины настроены на худшее, но они за всю жизнь не сказали ни одного доброго слова о ее семье, так что это вполне предсказуемо. Кажется, ее отцу не терпится снова увидеть дочь.

Тиффани удалось изобразить недоверие.

— Он так сказал?

Мэри цокнула языком, покачав головой.

— Мы давно не общаемся. Я слышала это от городских сплетниц, которые навещают меня время от времени. Он уже несколько месяцев только и говорит о ее приезде.

— Вас беспокоит… какое впечатление вы произведете на нее?

— Черт, да. Я буду обращаться с ней, как с хрустальной вазой. Слишком многое зависит от этой свадьбы. Вот почему я так рада, что вы будете здесь и поможете. А теперь расскажите, почему девушка с вашей внешностью все еще не замужем?

Мэри Каллахан явно была не из тех, кто станет ходить вокруг да около.

Тиффани вдруг стало неловко, что она обманывает Каллаханов. Мэри казалась такой довольной предстоящей свадьбой. Тем не менее она в очередной раз повторила историю Дженнифер, хотя эта история начала звучать неубедительно даже для ее собственных ушей. Она была склонна согласиться с оценкой Хантера насчет отношений между Дженнифер и ее женихом. Если они действительно любят друг друга, почему бы им вначале не пожениться, а потом копить деньги на дом?

Но Мэри удивила ее, взглянув на ситуацию по своему.

— Я помню, как это делается на востоке. Все тщательно обдумывают, взвешивают, прежде чем принять решение. Слишком большой выбор — вот в чем загвоздка. Здесь, в Монтане все наоборот. Выбирать особо не из кого, поэтому мужчине приходится действовать быстро, когда он видит то, что хочет, иначе он рискует, что кто нибудь выхватит добычу из под носа.

Мэри словно описывала историю Франклина Уоррена. Неужели роман ее родителей выглядел именно так? И импульсивность Фрэнка была вызвана нехваткой женщин в этих местах. Импульсивность, оказавшаяся неоправданной, напомнила себе Тиффани. Но она никак не думала, что Мэри Каллахан тоже с востока.

— Я почему то считала, что вы выросли здесь, как и ваш муж, — сказала Тиффани.

— Господи, нет, конечно. Закери тоже родился не здесь. Тогда здесь вообще никого не было, кроме охотников и индейцев. Отец Закери, Элайджа Каллахан, владел ранчо во Флориде, а мой отец был мясником, который вел с ним дела. Так мы и познакомились.

Тиффани была удивлена. С чего она взяла, что эти люди пробыли здесь дольше? Выходит, и вражда не такая уж старинная?

— Значит, вы переехали сюда со своим мужем? — спросила она.

— Да, и с его отцом, с которым мы жили вместе. Жена Элайджи незадолго до этого умерла, и у него не было ни единой причины, чтобы оставаться, и множество причин, чтобы уехать. Плохие отношения с соседями, вот что заставило его уехать на самом деле.