Некоторые представляют себе «зеленое» погребение буквально и хотят, чтобы оно таким и было: зеленеющие холмы, густые леса и могила под сенью ивы. Джошуа-Три с его приземистыми узкими кактусами чолья, креозотовыми кустами и мальвой, пробивающей себе путь сквозь песчаную почву, может показаться слишком суровым пейзажем, а не местом для мистического перерождения.

Но пустыня всегда взращивала бунтарей с дикими сердцами. Альтернативному кантри-музыканту Грэму Парсонсу было всего двадцать шесть, когда он умер от передозировки героина, морфина и алкоголя в номере отеля в Джошуа-Три. Его злой (как утверждают) отчим хотел, чтобы тело Парсонса отправили обратно в Нью-Орлеан. Он стремился получить контроль над его имуществом, ошибочно полагая, что вся прибыль достанется владельцу тела.

Однако у Фила Кауфмана, хорошего друга Парсонса, были другие планы. Два приятеля заключили соглашение, что, если один из них умрет, «выживший отвезет его тело в Джошуа-Три, выпьет за него и сожжет».

Поразительным образом, с помощью обаяния и пьяной дерзости, Кауфман и его сообщник умудрились отследить гроб Парсонса в лос-анджелесском международном аэропорту, помешать его погрузке в самолет до Нью-Орлеана и убедить сотрудника авиалиний, что семья Парсонса изменила решение насчет тела. Более того, этот дуэт смог убедить офицера полиции и сотрудника авиалиний помочь им переместить тело Парсонса в импровизированный катафалк (без номерного знака, с разбитыми окнами и полным салоном алкоголя). Так они и укатили, с грохочущим Парсонсом на заднем сиденье.

Достигнув Кэп Рока, естественного каменистого образования в Национальном парке Джошуа-Три, они избавились от гроба, облили тело Парсонса горючим и подожгли, запустив тем самым колоссальный огненный шар в ночное небо.

Приятели скрылись. Небольшого количества топлива недостаточно, чтобы полностью кремировать тело, и Парсонса обнаружили в виде полусгоревшего трупа. После всех этих проделок Кауфману и его сообщнику было предъявлено обвинение в мелком правонарушении – краже гроба (не тела, обратите внимание). То, что осталось от тела Парсонса, было отправлено в Нью-Орлеан и там похоронено. Его отчим не получил никаких денег.

Миссис Шепард не заключала никаких предварительных договоренностей насчет ее останков в духе «пропустить пару бутылок и сжечь тело». Однако всю свою жизнь она была либеральной активисткой и защитницей окружающей среды, и ее семья понимала, что бальзамирование и металлический гроб противоречат всем тем идеям, что она отстаивала.

Туземец из Джошуа-Три Тони, весь покрытый татуировками, рано утром, до восхода неумолимого солнца, выкопал четырехфутовую могилу. Рядом с могилой возвышалась кучка песка гранитного происхождения, а поперек самой ямы лежали четыре гладкие доски.

На руках мы принесли миссис Шепард на место, положили ее закутанное в саван тело на доски, и оно повисло так над могилой. Сквозь саван можно было разглядеть силуэт ее тела. Это была скромность на пять баллов, именно таким могло быть погребение во времена, когда эти земли еще были дикими – только лопата, доски, саван и умерший мужчина или женщина. Трое сотрудников кладбища приподняли миссис Шепард на несколько сантиметров, а я опустилась на коленки и вытащила из-под нее доски. Затем они стали опускать ее, и Тони-могильщик подскочил к ней проследить за тем, чтобы она аккуратно коснулась земли.

После минуты молчания трое мужчин принялись лопатами и граблями сбрасывать на миссис Шепард землю. Засыпав могилу наполовину, они положили тяжелый пласт камня, чтобы предотвратить любопытство койотов (этот шаг, по-видимому, является суеверием, так как нет никаких подтверждений тому, что естественные кладбища привлекают животных-падальщиков). Могилу заполнили всего за десять минут. На других кладбищах очертания могилы после погребения четко видны на фоне зеленой травы. Когда Тони и его команда закончили работу, место упокоения миссис Шепард уже нельзя было найти. Она исчезла в бескрайней пустыне.

* * *

Как раз этого я жду от смерти: исчезновения. Если мне повезет, земля проглотит меня, как миссис Шепард. Но есть кое-что еще, чего мне хочется еще больше.

В 1876 году лондонская Times описала эту сцену в дахме, известной на Западе под зловещим названием «башня молчания». В тот день стаи грифов за считаные минуты сожрали человеческое тело, оставив одни кости. Именно этого парсы (потомки иранских последователей зороастризма) хотят для своих трупов. Эта религия рассматривает первоэлементы – землю, огонь, воду – как священные: их нельзя осквернять нечистым мертвым телом. Кремация и захоронение – под запретом.

Парсы построили свои первые башни молчания в конце XIII века. На высоких холмах привилегированного, зажиточного квартала Мумбаи сохранились три такие башни. Они представляют собой круглые кирпичные амфитеатры без потолка, концентрические круги внутри которых могут вместить по восемьсот покойников каждый год. Внешний круг для мужчин, средний для женщин и внутренний для детей. В самом центре собраны кости (оставшиеся после трапезы грифов), и они медленно разлагаются, чтобы превратиться в почву.

Похороны у парсов – сложный ритуал. Тело поливают коровьей мочой, затем семья и служители башни его отмывают. Потом идут декламация текстов, священный огонь, продолжительные бдения и молитвы в течение ночи. Только после этого тело приносят в башню.

Этот древний ритуал в последние годы столкнулся с препятствием. Когда-то популяция грифов в Индии насчитывала четыреста миллионов птиц. Еще в 1876 году быстрое пожирание тела было нормой.

– Парсы рассказывают о том времени, когда грифы ждали тела в башнях молчания, – объясняет лектор Гарварда по зороастризму Юхан Вевайна. – Сейчас там нет ни одной птицы.

Сложно кремировать, не имея огня. Еще сложнее избавляться от тела с помощью грифов, если грифов нет. Их популяция сократилась на 99 %. В начале 1990-х годов в Индии разрешили применять диклофенак (слабое болеутоляющее вроде ибупрофена) для больных коров. Боль в копытах и вымени лекарство облегчало, но когда животное умирало и грифы добросовестно прилетали на трапезу, из-за диклофенака у них отказывали почки. Кажется несправедливым, что создания с железными желудками, когда-то пожиравшие гниющую падаль под палящим солнцем, вдруг оказались сбитыми с ног чем-то вроде аспирина.

В отсутствие грифов тела в башнях молчания лежат в бесплодном ожидании небесных танцоров, которые никогда не появятся. Соседи чувствуют их запах. Мать Дхан Бариа была помещена в башню в 2005 году. Один из служителей башни сказал Бариа, что тела лежат под открытым небом и наполовину сгнили, но никаких признаков появления грифов нет. Она наняла фотографа, чтобы он тайком пробрался туда, и полученные фотографии (недвусмысленно изображающие наполовину сгнившие тела под открытым небом) спровоцировали скандал в общине парсов.