Эйлин пожала плечами и принялась наводить порядок, собирая разбросанные листы в одну ровную стопку:

— Не знаю. Может, желающих было немного, и взяли всех? Нас всего около десятка туда ходит.

Я неопределенно качнула головой и опять прижала ладонь ко лбу. Мало интересного в том, сколько народу посещает факультатив по зельям. Куда важнее, какое вступительное задание дали студентам. Но связано ли оно с отравлением Фрая? И было ли это отравление вообще? И если Фрай сам виновник случившегося, как ему удалось раздобыть «Ликвидум»? Выкрал зелье из подвала?

— «Ликвидум» можно «поймать»? — задала единственный верный вопрос.

Эйлин стукнула тонкой стопкой листов по полу, состыковывая края, и протянула, подражая профессорскому тону:

— Хороший вопрос, госпожа Навье. Обязательно займусь его изучением.

Я не понимала, шутит она или говорит серьезно, а потому даже не улыбнулась. Так и продолжила сидеть на полу в кругу разбросанных книг и бумажек, внимательно глядя на Эйлин.

— В том, что я теперь хожу на факультатив, есть явный плюс, — все-таки пояснила соседка, — доступ к новым знаниям. Поэтому не переживай, Аста. Я сделаю все, чтобы помочь, и поищу ответы на твои вопросы.

Она с улыбкой отсалютовала мне, и я не сдержалась. Тоже засмеялась и на этот раз не промолчала, заметив радужную искру на пальце Эйлин:

— Что за колечко? — игриво выгнула бровь и протянула руку к ладони подруги. — Давай, хвастайся!

Она смущенно улыбнулась и мечтательно отвела взгляд. Замялась, подбирая слова, но вся сияла от тихого восторга.

— Я не знаю, от кого оно, — довольно пискнула она. — Есть пара догадок, но наверняка не могу сказать.

В предвкушении историй с бала я потерла ладони и чуть придвинулась к подруге. Радость за нее, искренний смех и добрые улыбки вытеснили все мрачные мысли. Я даже забыла, что мы обе — оскверненные Тьмой темераты. В эти минуты мы были простыми девушками со своими мечтами и надеждами, простыми, порой глупыми, но идущими из самого сердца.

Эйлин перечисляла имена парней, с которыми танцевала, делилась тем, какие знаки внимания они ей оказывали, и хвасталась комплиментами. Она цвела и излучала заразительную любовь к жизни. Я с интересом слушала ее и так же гадала: кто оставил коробочку с кольцом и анонимной запиской для Эйлин под дверью комнаты?

Наше с подругой расследование ничем не уступало моему. Только гадать, кто оказался воздыхателем, было куда приятнее, чем распутывать клубок мрачных тайн.

— Гляди, — Эйлин заговорщически наклонилась ко мне и покачала ладонью, демонстрируя переливающийся камень с золотой сердцевиной. — Такая красота! Ужасно жалею, что не знаю, кто подарил. Так хочется его поблагодарить!..

Кольцо и правда было великолепно. Тонкий витиеватый обруч аккуратно обнимал круглый камень, что не имел единого цвета. Оттенки переходили один в другой, плывя, как облака по небу. Завораживающее явление!

— Что за камень? Никогда не видела такого, — восхищенно обронила я.

Эйлин только пожала плечами и вместо ответа поделилась своими надеждами:

— Я намерена найти его! — она имела в виду, конечно, тайного поклонника. — Обойду всех, с кем танцевала, поспрашиваю. А потом…

Что будет потом, узнать так и не смогла. Пол подо мной загорелся цепочками символов, что быстро связались в кольцо. Красные знаки сплелись в единое заклятье так скоро, что даже пискнуть не успела и камнем провалилась в открывшийся подо мной портал.

Когда портал потух, а перед глазами перестали плясать краски, я поняла, что сижу на коленях в чужой комнате. Отсутствие на полках и подоконнике цветов, на стенах — картин, а у зеркала — косметических склянок мигом позволило понять, что оказалась в мужском общежитии. А дорогой интерьер и знакомый запах хвои мигом расставили все на свои места.

— Риган! — сквозь зубы прорычала я ещё до того, как хозяин комнаты показался в поле зрения.

Парень медленно обошел по периметру призывающий круг, в котором сидела, и с хлопком захлопнул фолиант.

— Привет, — огорошил спокойным тоном, но я с тропы войны сворачивать не спешила.

Рывком подскочила с колен, чтобы не сидеть перед Риганом в унизительной позе, и ощерилась:

— Какого демона ты творишь? У тебя тут дверь вообще-то имеется! — указала большим пальцем за спину и возмущенно щелкнула языком. — Ну, это я так, напоминаю.

— Тогда ты должна помнить кое-что еще: у тебя пока что нет допуска в корпус охотников, а руны на переходах никто не снимал.

Риган терпеливо ждал, пока успокоюсь. Но сложно собрать мысли в кучу, когда тебя, как какого-то низшего духа, призывают через рунический портал. Мало того, что это ужасно тошнотворная процедура, так еще и крайне унизительная.

Я готовилась распылиться новой гневной тирадой, но неожиданно для себя покачнулась. Комната пошла кругом, а к горлу подступил недавний ужин. Тут же резко умолкла и сжала переносицу пальцами, крепко зажмурившись.

— Иди сюда, — Риган, наверняка заметив мое посеревшее лицо, подхватил под локоть и вытянул из магического круга. Тот со щелчком разомкнулся.

Интересно, смогла бы выйти из цепи заклятья сама? Или Риган поверх призыва наложил пленяющие чары?

Демонова связка. Если бы не она, в жизни бы не столкнулась с такими рабскими заклинаниями!

— Садись, — Риган помог мне опуститься на кровать. Широкую, пружинящую, и мягкую словно облако. Не то что моя узенькая досточка под тоненьким покрывалом!

Голова кружилась чуть меньше. От грубого переноса мутило уже не так сильно. Но пакостные мысли и грубые слова продолжали топить сознание, и отличить собственную ярость от навязанной черной магией была не в силах.

— Уверен, что собираешься использовать меня по назначению? — кривая ухмылка изуродовала губы, голос скрипел от обиды.

Глаза Ригана заметно расшились. Он поджал губы и чуть отступил, когда я легко сбросила туфли и легла поверх бордового покрывала:

— Можешь убить меня сразу, как закончишь. Тогда никто ни о чем не узнает.

Меня тошнило от самой себя. В крови бурлила обида и тоска по утраченной воле. И без того было мерзко: проиграть часть души Тьме, а другую — охотнику, и знать, что ничего не можешь сделать. Так еще и этот грубый призыв через портал, что окончательно стер грань между моей чудовищной сущностью и ее человеческими остатками.

Это заклинание будто обесценило меня как человека, и я решила подыгрывать до конца, за язвительными словами пряча сжигающую боль.

— Прекрати, пожалуйста, — Риган отвернулся, чтобы не видеть моего спектакля.

— Тебе нравится, когда молчат? — поддела его тут же и сама скривилась от разъедающего сердце яда.