– Заставьте его думать, что Беркли для вас – единственный, – говорила ей Люси.

– Расскажите, как сильно он вам нравится, – добавила Кассандра.

А Джейн, оторвавшись от книги, пробурчала:

– Не желаю принимать в этом участие.

– Только не надо делать такое лицо, Дженни, – подбоченившись, обратилась к ней Люси. – Ведь когда-то ты всем рассказывала о несуществующей компаньонке, что и послужило причиной невероятного скандала.

– Да, верно, – ответила Джейн. – Именно поэтому я знаю, что подобные замыслы не сулят ничего хорошего. – Поправив на носу очки, она перевела взгляд на Алекс. – Я искренне желаю вам всего самого лучшего, леди Александра, но совета дать не могу. К тому же верховодит здесь Люси. И знаете… Мне ужасно не хочется это говорить, но если вы последуете ее совету, то, возможно, получите желаемое… со временем. Даже я должна признать, что в случае с Гарретом подобная уловка прекрасно сработала.

Александре совсем не понравилось, как Джейн произнесла слова «со временем», но остальное согрело ее душу. Люси же оказалась непреклонна и настаивала на том, чтобы она, Алекс, непременно убедила Оуэна в своей безумной любви к лорду Беркли.

Тут Оуэн наконец развернулся и резко проговорил:

– Значит, вы получили желаемое, не так ли?

Сердце девушки болезненно сжалось. Нет, она не получила желаемого, но должна была продолжать эту игру.

– Но я все равно продолжу помогать вам, – заверила она Оуэна. – Что еще вы хотите узнать про Лавинию?

Оуэн со вздохом покачал головой.

– Понятия не имею. К тому же вся эта затея кажется мне совершенно безнадежной.

– А как у вас с ней прошло сегодня?

– Не слишком хорошо. Кажется, ее нисколько не впечатлило все то, о чем вы советовали упомянуть. Наверное, так происходит лишь потому, что об этом упоминаю именно я. Я могу сколько угодно говорить ей слова, которые она хотела бы услышать, но она все равно будет решительно настроена против меня.

Александра потупилась и уставилась на собственные туфли. Пнув мыском камешек, проговорила:

– Мне очень жаль, что вы разочарованы…

Оуэн глухо застонал.

– Помогите мне, Алекс. Скажите сестре что-нибудь такое… что заставит ее взглянуть на брак со мной положительно. Ибо ухаживать за ней далее… Судя по всему, это совершенно бессмысленно. У нее каменное сердце. Но что-то ведь должно его растопить, не так ли?

«Мое давно уже растаяло», – подумала Александра. Но Оуэн-то, похоже, нисколько не ревновал. Во всяком случае – не настолько, чтобы перестать ухаживать за Лавинией. О господи! А впрочем, чего она ожидала? Ведь их родители давно уже все решили. И им, родителям, казалось, что они всегда и во всем правы. Именно поэтому ей еще долго придется танцевать с другими мужчинами – только тогда ревность заставит Оуэна пойти против воли отца.

Алекс подошла к балюстраде и, устремив взгляд на утопавший в темноте сад, тихо проговорила:

– Я не знаю, что еще про нее сказать. Возможно, вам стоит просто открыть Лавинии правду. Скажите, что родители хотят вашего брака. Вот и посмотрим, что она на это ответит.

Оуэн медленно подошел к девушке – ночной ветерок растрепал его волосы – и так же тихо сказал:

– Спасибо за помощь, Алекс. – Сказав это, он резко развернулся, собираясь вернуться в зал.

– Не стоит благодарности, – отозвалась Александра.

«Но как же случилось, что я начал этот разговор, сгорая от ревности, а закончил расспросами о Лавинии?» – подумал Оуэн. Поставив ногу на ступеньку лестницы, он глянул через плечо и произнес:

– Желаю вам удачи с вашим виконтом.

Алекс посмотрела ему вслед, а потом испустила горестный вздох.

– Вставай!

Оуэн зажмурился, когда в глаза ему ударил яркий солнечный свет, безжалостно бивший в окно спальни. Вчера он изрядно набрался, но домой-то вернулся один. И вот теперь его бедная голова раскалывалась, а кто-то дергал за одеяло и кричал «вставай!».

Тихо застонав, Оуэн приоткрыл один глаз и увидел возвышавшегося над ним отца.

– Который час? – прохрипел он.

– Перевалило за полдень уж конечно, – проворчал отец. – Вставай же быстрее.

– Но я вернулся домой только в четыре часа утра…

– И это, по-твоему, нормально? – Отец закатил глаза.

– Нет. Для меня слишком рано, – пробурчал Оуэн. Он с трудом поднялся и накинул халат. Затем сел на край кровати и, упершись ладонями в колени, поднял на отца затуманенный взор.

– Что случилось? – буркнул он.

Нервно схватившись за лацканы сюртука, граф принялся расхаживать перед кроватью.

– Оуэн, я хочу знать, как продвигаются дела с леди Лавинией.

– А, родители ждут отчета?..

– Да. Ждем. Все четверо.

– Дела продвигаются так, как и ожидалось. – Оуэн зевнул и провел ладонью по волосам.

– И тем не менее ты продолжаешь пьянствовать ночи напролет, вместо того чтобы ухаживать за вышеозначенной леди?

Оуэн помассировал шею.

– Нет, напротив. Вчера я ездил на бал, чтобы повидаться с нею, и только потом отправился развлекаться. – Да, он действительно пил до рассвета, пытаясь выбросить из памяти образ Александры, танцующей с виконтом Беркли.

– Не слишком остроумно, – проворчал отец.

– У меня есть причины считать иначе.

Граф снова дернул за лацканы своего сюртука и опять прошелся по комнате.

– Ты ей нравишься? Она проявляет к тебе интерес?

– Задача оказалась невыполнимой, – пробурчал в ответ Оуэн. – Эта девушка – настоящая сосулька. Наверное, следует сказать ей, что вы уже спланировали нашу свадьбу и…

– Нет-нет! – воскликнул отец. – Ты должен сделать так, чтобы она влюбилась в тебя.

Оуэн помассировал виски.

– Поверь, это легче сказать, чем сделать.

И вновь многострадальные лацканы графа подверглись пытке.

– Сын, что с тобой случилось? Может, утратил веру в себя? Но ты ведь был таким самоуверенным всего две недели назад…

– Я пытался ухаживать за драконом, – со вздохом пробормотал Оуэн.

– Не смей оскорблять эту девушку, Оуэн. А теперь послушай…

– Отец, если ты так стремишься породниться с семьей герцога, – почему бы мне не ухаживать за леди Александрой Хоббс вместо Лавинии? Она – ее младшая сестра.

Глаза графа округлились, а лицо покрылось багровыми пятнами.

– Леди Александра?.. Но это же нелепо! К тому же… Ведь герцог твердо решил, что сначала выдаст замуж старшую дочь. Так что на ней ты и женишься.