— Здесь не так плохо. — Она взяла меня под руку, и у меня странно закололо в плече. — Пошли. Я все вам покажу.

Дети расступились и толпой потянулись за нами. Джин показала мне свою «оранжерею». Я искоса наблюдал за ней. И она еще уверяет, будто я изменился? Она сама стала совершенно другой! Рядом со мной шел уже не тупой клон, не блондинка-пустышка, какой она была два года назад. Рядом со мной была взрослая, спокойная, уверенная в себе женщина. У нее изменился не только цвет волос. Мне показалось, что главные изменения произошли под волосами.

— Лампы дневного освещения были здесь еще до моего появления, но дети не понимали, как можно использовать преимущества дневного света. Я велела им принести из верхних туннелей земли, украсть саженцы из заоконных ящиков, и вот пожалуйста: теперь у нас есть свежие овощи.

— Отлично! — от всей души восхитился я.

Она провела меня по старой станции, показала всевозможные виды хижин. Я изо всех сил изображал заинтересованность, но не мог избавиться от мучившего меня вопроса. Наконец, когда она остановилась и показала мне собственную хижину, я не выдержал:

— Зачем ты понапрасну тратишь здесь свою жизнь?

Она накинулась на меня, как тигрица:

— Трачу? Я бы не сказала, что понапрасну трачу свою жизнь!

— Великолепно! Как же ты тогда назовешь то, чем занимаешься?

— Я творю добро! Я изменяю их жизнь! И мне не нужно одобрения ваших так называемых настоящих!

— Ты изменяешь их жизнь? — Тут уж я вспылил. — Каким образом? Они все равно вырастут и уйдут наверх, хотя и не будут признаны официально; оказавшись наверху, они начнут бороться за существование в преступном мире!

Она отвернулась.

— Знаю. Но может быть, они станут немного лучше после того, что я для них сделала. И может быть… может быть…

— Может быть — что?

— Может, они не все станут преступниками. Может, кому-то из них удастся попасть куда-то еще…

— Куда, например?

— Например, в другие миры.

Я лишился дара речи; а она повернулась ко мне и посмотрела мне в лицо. Глаза ее светились надеждой. У клона Джин Харлоу появилась Мечта. Большая и светлая.

Это может стать опасным.

— Ты что, летела в другую галактику и обратно в неэкранированной кабине? — воскликнул я, когда ко мне вернулся голос. — Наверное, после пребывания там ты повредилась умом!

— Я не сумасшедшая! — возразила она со своей блаженной улыбкой. — Сельскохозяйственные планеты, такие как Ника, стонут от отсутствия рабочих рук. И чем моложе будут новые поселенцы, тем лучше!

— Но у тебя на попечении малыши! Они еще не умеют…

— Малыши вырастают и становятся взрослыми.

— И как же ты намерена увезти их с Земли?

Она нахмурилась:

— В том-то и трудность.

— Не единственная, — заявил я. — Кто знает, как там с ними будут обращаться? Какой-нибудь подонок может превратить их в своих рабов — а то и похуже.

— Знаю, знаю, — упавшим голосом ответила Джин. — Но посмотрите! — Она обвела рукой платформу. — С ними нужно что-то делать! Ведь они дети, маленькие дети. Беззаконию пора положить конец!

Я стоял и молча смотрел на нее, не совсем понимая, о чем она. Как всегда.

Насколько мне известно, существуют две точки зрения на проблему беспризорников. Что касается меня, я всегда принимал вещи такими, какие они есть. Проблема лишних, брошенных детей возникла задолго до моего рождения, и я всегда воспринимал как данность то, что они будут и после моей смерти. Лишние! Беспризорники! Подкидыши! Все знают об их существовании, но, пока их не видно и не слышно, пока они остаются в отведенном им пространстве, никто не побеспокоится о них.

И другая точка зрения. Кое-кто замечает непорядок, как бы приподнимает старый пыльный ковер, который лежит на одном месте давным-давно, и восклицает: «Ну-ка! Что тут у нас происходит?»

Беззаконию пора положить конец.

Да, разумеется. По здравом размышлении и я понял: что-то надо делать. Но кто положит конец сложившемуся положению? Не обычный, рядовой псих вроде меня. И уж конечно, не отступница — клон Джин Харлоу.

Мне никогда не приходило в голову попытаться что-то изменить, потому что я был твердо уверен: беспризорникам не будет конца.

Человек примиряется с тем, чего не может изменить.

По крайней мере, я всегда успокаивал себя именно так.

— Не мути воду, — предупредил я Джин. — Тебе придется плохо.

Она пожала плечами:

— Рискну!

Я показал пальцем на малышей, которые стояли и смотрели на нас издали:

— Они тоже могут пострадать!

— Знаю. — Она посмотрела на меня своими огромными глазами. — Вы мне поможете?

Я покачал головой:

— Нет.

— Ну пожалуйста, Зиг!

Я вздрогнул. Она никогда еще не называла меня по имени.

— У вас широкие связи; вы можете придумать, как мне забрать отсюда кое-кого из детишек.

Я снова покачал головой — очень медленно, чтобы она не восприняла мой отказ как согласие. Я понимал: если соглашусь влипнуть в ее дела, у меня поедет крыша.

— Нет и еще раз нет. Давай сменим тему.

Она смерила меня долгим укоризненным взглядом:

— Наверное, вы хотите получить остаток вознаграждения за то, что избавили нас от похитителей из «Невронекса».

— Мы с тобой в расчете, — сказал я. — Считай, что я оказал дружескую услугу.

Джин улыбнулась:

— Значит, я ваш друг? Как мило, что вы так сказали!

Она застала меня врасплох. Вообще-то я имел в виду не ее, а Эм-Эма. Но я не стал ее поправлять.

— Пойду-ка я домой, — заявил я. — Как отсюда выбраться побыстрее?

— Можно, только если ты размером с Эм-Эма.

— Но ведь здесь в старые времена, должно быть, имелась масса входов и выходов.

— Да, конечно. Но все их давно завалили, запечатали и застроили. Ближайший лаз, в который может проползти взрослый, находится там, где вы вошли.

— Ты выведешь меня назад?

— Эм-Эм выведет. До свидания, мистер Дрейер.

Она отвернулась и пошла прочь.

Странная штука жизнь! Представьте себе, примерно через неделю я сидел у себя в кабинете, закинув ноги на стол, и думал о Джин — ничего личного, просто гадал, что она собирается делать со всей оравой ребятишек, — как вдруг ко мне в кабинет ворвался Эм-Эм. Лицо у него посерело, глаза выпучились.