Червячок снова поднял свою мерзкую голову, вспыхивая яркими образами, порочными стонами, жадными поцелуями. Я коснулась пальцами губ, провела, как Джейсон делал. Сердце сильнее забилось. Как такой подлец, неандерталец, дикарь и манипулятор мог так прочно засесть внутри? Как заноза или зараза какая-то! Болезнь. Точно! Я больна. Есть интересно противоядие от Джейсона Сторна? Прививка от любви?

— Любви?! — фыркнула я. Какая любовь?! Одержимость. Это определение больше подходит. Таких мужчин я никогда не встречала, вот и запала крепко. Но я вылечусь. Вернусь домой и забуду его, нашу жизнь совместную, город этот сумасшедший. Я покосилась на телефон. Звонки сменились сообщениями, но я не буду их читать. Пусть злится, пусть почувствует, как это неприятно, когда тебя игнорируют, когда ты не существуешь. Когда ты не нужен.

Я не обольщалась, конечно, понимала, что Джейсон скоро будет здесь, поэтому планировала дома не появляться пару деньков. Переночую в отеле, а там, глядишь, мой Отелло успокоится. И, возможно, утешится с Моникой, Бьянкой или кто там еще у него есть? Потом мы поговорим и мирно заживем, раздельно, естественно. Две встречи в месяц, не более!

— Оскар, — я очаровательно улыбнулась консьержу, — с большой вероятностью обо мне будут спрашивать, пожалуйста, кто бы это ни был, скажите, что я не появлялась у себя. — Для верности всунула ему пятьдесят долларов.

— Конечно, миссис Сторн, — заверил Оскар. — Я вас не видел.

Надеюсь, у Джейсона нет ключей от квартиры Дэйдры. С учетом их отношений быть не может, но наверняка я не знала. Поэтому предусмотрительно спрятала все, что могло меня скомпрометировать или намекнуть на мое присутствие. Может, это и лишнее, но подстраховаться не помешает. Пусть помучается в неизвестности! Чтобы совесть его съела вместе с костями и черствой душой. Хотя о чем я? У Джейсона Сторна нет души!

Чем ближе к опасности, тем дальше от беды. Именно эта поговорка крутилась на языке, когда такси остановилось на пресловутой Парк-Авеню, всего в двух кварталах от дома Джейсона. Задерживаться у входа я не стала, а сразу вошла в просторный холл. Нашла табличку с именем знаменитого дизайнера и поднялась на двадцатый этаж.

— Привет! — махнула Эмили, удобно устроившись за длинным столом с пестрыми тканями, обрезками, аксессуарами — работа, похоже, кипела! — Майкл, познакомься, Дэйдра Сторн.

— Так это ты, курочка, подкинула старику Майклу головной боли?

Я опешила от обвинения, но быстро взяла себя в руки. Смешливые серые глаза мэтра моды улыбались, да и сам он выглядел, как добрый милый дядюшка. Очень стильный дядюшка.

— Эмили так возбудилась, что теперь не слезет с меня! — шутливо сетовал он.

— Я тоже возбудилась, — услышала позади и обернулась, рассматривая только вошедшую девушку. Знакомое лицо? Актриса? Модель? Где-то я ее видела.

— Дэйдра, а это Ева Пристли, один из модельеров «Прада».

Мы обменивались рукопожатиями, знакомились и улыбались.

— Зря ты фамилию сменила: Кьяри — это звучит модно, — пенял Еве Майкл.

— Ты мне это уже два года говоришь, — смеялась она.

Боже! Вспомнила! Это про ее свадьбу я читала заметку в «Таймс»: жених в джинсах, невеста в коже. Сестру определенно волновала их пара. Черт, надеюсь, она не спала с мужем Евы. Я этого не вынесу!

— Вообще идея отличная, — пока я анализировала свою связь с семьей Пристли-Кьяри, остальные принялись обсуждать будущий показ.

— Да, социальные проекты сейчас на волне. Людям нравится.

— Вспомните с каким хейтом столкнулся бренд «Виктория Сикрет», — включилась в разговор я. — Общество меняется. Мода меняется. Им нужно взаимодействовать и идти в ногу…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Со временем? — предложил Майкл.

— Друг с другом, — ответила я.

— В точку! — поддержала Эмили.

Мы долго создавали план показа. Пиар-менеджеры фонда уже связывались с пресс-секретарями модных домов: мы получили много отказов со ссылкой на занятость, но и согласные нашлись. А что?! Исходные прекрасные: реклама плюс одна вторая выручки на незапланированном мероприятии. Майкл же при нас позвонил нескольким знакомым модельерам из тех, кто отказал ранее, и по-свойски рассказал о проекте. Как итог с нами были: Стелла Маккартни, Ральф Лорен, Джимми Чу, Кэлвин Кляйн, Кристиан Лакруа, Прада и сам Майкл. По три топовых наряда от каждого и дело в шляпе!

— Ну-ка, встань сюда, — поманил меня Майкл. Я встала на круглое возвышение, вероятно, здесь с манекеном работают. — Данные неплохие, рост, правда, не идеал, но для нашего дела — это даже хорошо. Я уже вижу заголовки «Мода, живая и настоящая»!

Да, в этой профессии все склонны к эпатажу и эффектам.

— Ты тоже, курочка моя, на подиум выйдешь? — уточнил он у Эмили. Она притворно уронила голову — кается. — Ева, если бы не твое положение, то я бы и тебя загнал.

— Демонстрировать наряды конкурента — ни за что! — притворно возмутилась она.

Все рассмеялись, а я подумала, что Ева действительно могла сделать карьеру модели: высокая, с ногами от ушей, красивая, единственное, что не вписывалось в модное дефиле — порядком округлившийся животик. Ева была глубоко беременной, но ей шло.

— Ладно, курочки мои, — начал Майкл — похоже, он готов вынести вердикт нашей идее, — ведите всех, кого можно выпустить на подиум. Но, — он выразительно поднял палец, — максимум до шестого размера.

— Это дискриминация! — воскликнула Эмили.

— Это мода, курочка! Швеям и так придется расшивать и перекраивать!

— Еще надо с площадкой решить вопрос, — добавила Ева.

— Линкольн-центр, — отрезал Майкл.

— Сложно, — мы с Эмили сказали это одновременно. Даже я, далекая от мира моды учительница из провинциального городка, знала, что в Линкольн-центре проходит неделя высокой моды. Это статус. Это заявка. Туда ходят только профессионалы, а еще богатые и знаменитые. В начале сентября начнется неделя «от кутюр», и даже если мы найдем окно в конце августа — стоить это будет немало.

— Дэдэ, — Ева хитро на меня посмотрела, — ты умеешь очаровывать мужчин?

Хм… Я, может, и не умею, но Дэйдра Морган-Сторн точно умеет! Я кокетливо повела плечиком и стрельнула глазами в Майкла. Он тут же схватился за сердце, изображая приступ необузданного желания. Ну и что, что он гей! Причем, женатый гей. Я ведь тоже замужем!