Два полковника снова по–военному переглянулись и выпили еще по рюмке коньяка. Полковник Руднев достал из нагрудного кармана военного комбинезона небольшой прибор и нажал на кнопки, проверив наличие сообщений.

— Вот наука шагает вперед. Это у меня коммуникатор… тут и телефон и компьютер, и много еще чего, только времени нет прочитать инструкцию про все эти кнопки, — махнул рукой полковник. — Могу только пользоваться им как телефоном.

— Ерунда, у меня такой же, сейчас на Лубянке их как зажигалки выдают… Слушай Семеныч, ты мне вот скажи, раз пока ты этим новым подразделением командуешь, что там за бойцы и ученые? Они хоть чего‑то стоят, или так одно название.

— Иван, бойцы там лучшие, взяли из спецназа ФСБ «Вега», за ними такой послужной список с Кавказа, на полк хватит. Ну ты сам видел, как Кик дрался, заметь вполсилы…

— Ладно, Семеныч, моя «Альфа» тоже на Кавказе не в Минводах отдыхала. Но то, что предупредил, спасибо, а что за молодежь у тебя ученая?

— Про ученых вот мое слово. Честно тебе признаюсь, я как‑то по долгу службы их разговоры иногда прослушиваю, раз я ими командую, — полковник сделал паузу и серьезно взглянул своему коллеге по ФСБ в глаза. — И иногда, Иван, обалдеваю! Ты знаешь, если их не озадачить работой, то они однажды взломают Пентагон и МИ-16, и сделают там совхоз «Заветы Ильича»…или оставят там наших американских коллег без зарплат и пенсий.

Неожиданно два маститых и с героическим прошлым старших офицера ФСБ по мужски хлопнули друг–друга ладонь об ладонь, и дружно с гордостью за своих подопечных громко засмеялись…

2

Штабная палатка и она же научная лаборатория секретной группы «Нулевой дивизион» располагалась в овражке под двумя могучими дубами. Под брезентовым шатром–тентом стояли двухэтажные кровати с натянутыми на них капроновыми лентами–кроватями, а на них лежали нехитрые шерстяные одеяла и подушки. Температуру поддерживали две печки–буржуйки, подтапливаемые березовыми мелко–наколотыми дровами.

Научный состав группы находился около главного пульта управления. Несколько персональных переносных компьютера, были выведены на один большой монитор, разделенный на четыре квадрата. Это давало возможность молодым ученым живо обсуждать те научные проблемы и мысли, с которыми они работали…

Тут же находились совершенные электронные микроскопы и другие исследовательские приборы, предназначенные для проведения детальных научных исследований и вычислений. В стеклянных шкафах находились всевозможные реактивы, назначение которых было известно представительнице прекрасного пола микробиологу Жаре. Она, что‑то с интересом рассматривала под сильнейшим электронным микроскопом.

— Жара, что ты там увидела, занимательного, — окликнул ее представитель мужской половины научной группы Грач. — Мы тут с Краком залезли сейчас по Интернету в одну интересную научную секретную библиотеку одного общества, ни больше ни меньше оно связано с иностранной разведкой, хотя зарегистрированы на каких‑то малоизвестных островах во Французской Полинезии.

— Грач, тебе не лень было учить этот мертвый французский?

— Жара, потом ты мне расскажешь — почему ты французский отнесла к мертвым языкам, но все, что здесь написано на английском. Американцы страшно бояться учить французский, хотя летать на рождество предпочитают в Париж.

— Ну, так что вы там откопали необычного, что посмели нас отвлекать? — отозвалась Луна. — Я вот тут, тоже неплохо потрудилась нашла геофизические аномалии в Орловской области.

— Ладно, Луна, потом расскажешь, видишь мальчикам нужно покаяться в своих хакерских подвигах, — усмехнулась Жара и нежным и плаксивым голосом взмолилась: — Ну хоть бы кто кофейку сделал мне, а то от этой снежной метели у меня голова косяком идет!

— За кофе пожалуйста идите в отряд «Альфа». Там бесплатно вам нальют и голову оторвут, — скаламбурил Крак, который внимательно вглядывался на экран монитора, и что‑то иногда быстро печатал слепым методом.

— Крак, что вы там откапали? — Луна решила проверить свои подозрения.

— Так вот, мои дорогие… Этот временной коридор, ради которого мы сюда приехали, был уже вычислен математически на территории нашей многострадальной России лет пять тому назад. И хотя точно не называется Орловская область и деревня Челуга, но широта и долгота совпадают…

— Можно с твердостью сказать, что господа «Америкосы» знали про эту дырку в материи. Но вот знали ли они про временной проход в 1919–ый год? — рассуждал Грач. — Если наверху узнают об этом, то покой могут потерять надолго…

— Это почему? — оторвалась от своих исследований Жара, ей еще трудно было понять, что не все события подпадают под научные критерии и понятия. Есть еще вещи, которыми занимаются иностранные разведки, и в их задачи может входить не только похищение научных данных, но и привнесение вреда в процессы влияющие на человеческое существование тех или иных стран. На ее вопрос ни кто не ответил, и Жара начала заметно нервничать, как любая женская консервативная персона, отвечающая за сохранение и продолжение рода на Земле. — Что вы притихли хакеры и кракеры, М–м?

— Извини, Жара, пока наш компьютерный гений Крак задумался, а я пробивал историю Америки, — Грач почесал затылок, что‑то вытаскивая из памяти. — Я вот подумал, повспоминал… И нахожу, что именно в 1919 году в истории Америки произошло несколько странных событий.

— Допустим, — не утерпела и была вовлечена в разговор Луна. — Некоторые обстоятельства в истории Америки вам покажутся странными именно в этот год. Но, что вам может дать основания считать, что кто‑то повлиял на эти события из нашего времени, воспользовавшись дыркой в материи Земли.

— Да, господа ученые, об этом страшно подумать, но это можно предположить… И мы не можем оставить это без внимания и не доложить руководству ФСБ, или тем лицам, кто нас курирует, — подытожил Грач. — Трудно это будет доложить и по простому объяснить полковнику Рудневу, но мы не имеем права скрывать это.

— Если некто вмешался в историю Америки именно в этот год, то мы можем ожидать такое же вмешательство и в историю Советской республики, — не останавливаясь, молниеносно печатая на клавиатуре, согласился Крак. — Хорошо, если они не успели еще ни чего изменить в нашей истории!

— Ой, мальчишки уже страшно поздно, давайте спать, — заволновалась Жара, она боялась представить, что в этот вечер ее коллеги поставят такой серьезный вопрос перед руководством. Долгие разговоры отнимут полночи, и это сломает весь завтрашний день.

Сильный ветер в этот ноябрьский вечер, словно попробовал испытать походный лагерь универсального спецназа ФСБ на прочность. Вихревые ледяные порывы влетали под брезентовые палатки и заносили мелким снег кровати и ящики с оборудованием. Полковник Руднев взволнованно ходил по своей палатке и о чем‑то нервно и сосредоточенно думал. Ему вдруг вспомнилась операция «Бейрут» в 80–х годах, тогда он был одним из участников контрразведывательной операции по освобождению из плена российских официальных лиц, работающих в российском посольстве в Бейруте. Заложники были захваченных исламскими экстремистами. В те дни, для освобождения российских граждан, среди которых было и два сотрудника КГБ, были брошены самые опытные контрразведчики, для которых понятие день и ночь стерлись. Сотрудники советских спецслужб работали на острие ножа, применяя в своей работе различные инструменты их навыков, от физического уничтожения террористов и давления на официальных лиц, до использования штурмовой группы по захвату здания с целью освобождения российских заложников. Мировая пресса в те дни вместе с критикой КГБ, отмечала, что задача была выполнена в кротчайшие сроки, что было беспрецедентно в противостоянии вооруженным бандам исламских экстремистов.