– Карл, – еле слышно прохрипела я, – мы с Каспером не встречаемся…

– Что за чушь! – рассмеялся он, но посмотрел на меня и понял, что я не шучу. – То есть как это?

– Ну… мы с ним этот вопрос ни разу не поднимали… Я все боялась спросить… – Было очень трудно выдавливать из себя слова, а перед Карлом еще и почему-то особенно стыдно. – А потом, в магазине, он как-то сказал, что ни с кем, кроме Алиции, не встречался…

– Ну, может, он имел в виду, что ни с кем, кроме Алиции, не расставался? – предположил Мороцкий.

– Я не знаю, – прошептала я. – Все не могу набраться смелости поговорить с ним об этом.

– С какой это радости ты должна начинать этот разговор? – У Карла, кажется, включился режим «защиты девочки», он в этом состоянии беспощаден даже к любимым родственникам. – Это вообще-то его задача как порядочного молодого человека, чтобы между вами все было предельно ясно! Что это еще за шуточки такие?

– Ну, может, ему как раз все предельно ясно… – грустно заметила я. – Это я ничего не понимаю. Значит, я и должна разобраться. Но не могу… не сейчас.

– Не оправдывай его, Китти! – сердито сверкнул глазами Карл. – Это просто позор, что мой племянник морочит девушке голову! Не так воспитывают мужчин в нашей семье!

– Карл, прошу, не надо вмешиваться! – взмолилась я. – Мне будет ужасно стыдно перед Каспером! Стыдно, что говорю об этом с тобой, а с ним – никак не решусь. Но я и правда пока не могу. Я еще немножко подожду… Не говори ему ничего, пожалуйста!

– Ну что ж… – Карл внимательно посмотрел на меня, недовольно нахмурился, потом решительно захлопнул заднюю дверь фургончика. – Прости, с моей стороны нетактично было так нахально влезать в твою личную жизнь. Конечно, только ты можешь решить, как тебе поступить, я больше не буду беспокоить тебя по этому поводу. Но, если вдруг тебе понадобится поддержка или просто захочешь поговорить, не стесняйся обращаться ко мне или к Карине. Ты же знаешь, как ты нам дорога!

– Спасибо, Карл, я очень это ценю! Все будет хорошо! – пообещала я и попыталась улыбнуться.

Я села на свое место, пристегнулась и отвернулась к окну, стараясь скрыть стоявшие в глазах слезы.

«Все будет хорошо». Не очень-то я в этом уверена.

Утро встретило меня ярким солнышком, лучи которого просачивались под веки и подсвечивали их изнутри ярко-алым. Я попыталась заслониться от нахального светила вазой, но через пятнадцать минут оно переместилось из-за нее и продолжило меня будить.

Все-таки усталость – полезная вещь, я считаю. Когда мы с Карлом прикатили вчера, а точнее, уже сегодня поздно ночью в Брюгге, пробежав марафон по лавкам знакомых букинистов и забив фургон книгами под завязку, я, кажется, неспособна была уже даже видеть, не то что соображать – глаза и мозг словно заволокло плотным туманом. Поэтому, когда Мороцкий объявил два следующих дня выходными и на автопилоте направился домой, к родной жене, я с пятой попытки попала ключом в замочную скважину, натянула любимую пижаму, добралась до своей мягкой уютной постельки и отключилась.

Убедившись, что солнце настроено решительно, а мне даже нечем обороняться, так как я уже который месяц ленюсь повесить на окно плотные шторы, я вылезла из постели и направилась на кухню. Оказалось, в холодильнике не то что мышка повесилась, она, видимо, сжалившись надо мной, оставила мне гуманитарную помощь в виде единственной сморщенной картофелины с уже проросшими глазками. «Значит, уютный домашний завтрак отменяется по техническим причинам», – подумала я.

У меня возникли какие-то сентиментальные чувства к этой одинокой замерзшей картофелине, которая так доверчиво пустила корешки там, где ей явно не светило счастливое будущее. Словно какая-то родственная связь, честное слово. В порыве сострадания я выдернула засохший скелет хризантемы из горшка, распушила оставшуюся землю, сунула картофелину в центр и заботливо полила тепленькой водичкой. Теперь у нее, по крайней мере, есть шанс.

Однако одними лишь добрыми намерениями сыт не будешь. Поэтому, тщательно умывшись и причесавшись, я наскоро оделась и вышла на улицу. На улице жизнь текла в привычном русле: людишки спешили или не спешили по своим делам, в воздухе ошалело и беспорядочно носились букашки, чья-то кошка обгрызала растения в вазончиках, выставленных у двери цветочного магазина. Я вытащила из подъезда свой желтый велосипед, протерла сиденье и отправилась на поиски еды. Лениво вращая педалями, я сворачивала в разные симпатичные улочки и держала нос по ветру. Вдруг откуда-то запахло томатным соусом с чесноком и базиликом. «Кажется, мне сюда», – решила я.

Оставив своего гордого железного коня на парковке и похлопав его на прощание по «крупу», я окунулась в красноватый полумрак незнакомого итальянского ресторанчика. В ресторанчике было безлюдно: одиннадцать утра для честных тружеников – слишком позднее время для завтрака и слишком раннее для обеда. Из-за барной стойки выглянул кудрявый черноглазый юноша, совсем еще подросток; под его носом красовались жиденькие, только пробивающиеся усики. Однако итальянцами не становятся, а рождаются: мальчишка сверкнул белоснежными зубами, выразил свое величайшее удовольствие от лицезрения прекрасной синьорины и, перемежая свою речь итальянскими словечками, усадил меня за лучший, по его словам, столик. Через пару минут парнишка принес мне меню и стакан малиново-розового лимонада «за счет заведения». Вы когда-нибудь пили малиново-розовый лимонад? Это очень похоже на детскую попытку попробовать мамин шампунь, только в результате получаются не пузыри изо рта, а очень вкусный и приятный напиток.

Я проигнорировала меню, подозвала мальчишку и конфиденциальным шепотом призналась, что в их прекрасное заведение меня привел этот восхитительный запах, который витает вокруг, и поинтересовалась, нельзя ли мне получить порцию этого самого волшебства. Официант очаровательно улыбнулся, заявил, что синьорина знает толк в итальянской кухне, и вскоре принес мне тарелку с горячей, источающей ароматный пар пастой болоньезе.

Вдумчиво и с наслаждением позавтракав, я оплатила счет и попросила мальчишку передать повару мою горячую благодарность. Микеле – так его звали – искренне, совершенно по-детски обрадовался и даже проводил меня до двери, успев попутно немного рассказать о себе. Оказывается, они с семьей только недавно решили обзавестись бизнесом и открыли этот маленький уютный ресторанчик, поэтому мнение каждого посетителя, особенно позитивное, имеет для них чрезвычайное значение.

– Раз так, тогда я обязана добавить, что лимонад у вас просто восхитительный! – честно призналась я.

– О, синьорина, grazie mille[6]! – расчувствовавшись, залепетал Микеле. – Я так рад, что вам понравилось: я ведь сам придумал рецепт и боялся, что посетители не оценят!

– Правда? – поразилась я. – Тогда я надеюсь, что это не последняя твоя идея! Мне кажется, твои лимонады, особенно ближе к лету, будут иметь грандиозный успех. В любом случае желаю твоей семье и вашему общему делу благополучия и процветания!