– Отлично, значит, у меня еще останется время на свои дела, что тут накопились. Увидимся в пять.

– Я не вовремя? – спросила Кэрол Райзер, просунув голову в дверь. Она была у нас новенькая, вполне компетентная, но все равно за ней нужно было присматривать, если дело касалось важных процессов.

– Если я попрошу тебя подождать, пока освобожусь, твоя клиентка умрет от старости. Что ты хотела?

– ~ У меня проблемы с потерпевшей по делу, которое попало ко мне вчера. У ответчика темное прошлое —» три судимости, но в истории потерпевшей не все ладно, а я не могу добиться от нее правды. Можно я приведу ее к тебе?

– Да. Только расскажи предысторию.

– Ее имя Рут Харвинд, ей девятнадцать. Живет с матерью в Квинсе. У нее есть парень – Уоким Вейкфорд, он ждет у меня в кабинете. Ответчик – его сосед по комнате, Брюс Джонсон. Рут заявила, что однажды задержалась в их квартире, когда Уоким ушел на работу. Говорит, Брюс открыл дверь в ее спальню при помощи ножа и утащил в свою комнату, где и изнасиловал.

Кэрол знала, как я провожу такие беседы. Она составила список несоответствий той версии, что Рут рассказала полиции, и той, что поведала Кэрол. Еще она отдельно выписала факты, которые казались противоречащими реальности.

– Что тебе не нравится?

– Процесс изнасилования был в самом разгаре, когда вернулся ее приятель, постучался к Брюсу и спросил, где Рут. Брюс ответил, что не знает, и Уоким ушел. Вопрос – почему она не кричала и не звала на помощь? Ведь Уоким был в соседней комнате. Скажи она, что не кричала, потому что Брюс угрожал ей ножом, я бы поверила. Но она сказала, что ей это просто в голову не пришло.

– Что еще?

– Полиция осмотрела дверь, которую, по ее словам, ответчик вскрыл ножом. Там ни на дереве, ни на краске нет никаких следов. Кроме того, она не заявила непосредственно после случившегося. Выйдя из квартиры, она наткнулась на Уокима на улице. Вместе с ним снова поднялась в квартиру, приняла душ, и они занялись любовью. Никто не произнес слова «насилие», пока не пришла подружка Брюса и не сказала, что Рут изменяет Уокиму. Именно он велел Рут пойти в полицию, если ее история правдива.

Очень часто мотив ложного заявления об изнасиловании проистекает из обстоятельств, при которых такое заявление делается. В случаях, подобных этому, рассерженный парень вынуждает девушку пойти в полицию в качестве доказательства, что насилие имело место.

– А что говорит Брюс?

Один из моих добрых приятелей, председатель судебного комитета Уоррен Мюртаг, написал что-то вроде шуточного свода правил для новичков. Правило Мюртага № 3 абсолютно бесподобно: «Обвиняемому всегда есть что сказать». Любой задержанный что-то говорит полицейским либо спонтанно либо в ответ на вопросы, и эти ответы бывают очень важными при отборе фактов.

Часто высказывания задержанного не могут быть приняты во внимание, потому что состоят сплошь из заявлений о невиновности, но не менее часто в них содержатся крупицы правды, которые могут пролить свет на историю жертвы. Но чаще всего правда оказывается где-то на стыке версий обвиняемого и потерпевшей.

Кэрол ответила:

– Джонсон говорит, что все было по обоюдному согласию. Говорит, заплатил ей десять долларов за то, чтобы она занялась с ним сексом. Признался даже, что они вместе смотрели порно. И что он воспользовался презервативом по ее просьбе. И еще, Алекс, она соврала об одной важной детали. Сказала, что уже полгода работает во Всемирном торговом центре в магазине «Секрет Виктории». Я звонила туда, разговаривала с их старейшим менеджером по персоналу. Она никогда не слышала о Рут.

– Веди ее сюда.

Как только потерпевшая начинает врать о фактах, которые не относятся к сути дела и могут быть легко проверены, пора сомневаться и в ее обвинениях. Каждый свидетель предположительно говорит правду, пока не будет пойман на явной лжи.

Рут Харвинд вовсе не радовалась тому, что ее привели ко мне. Она была выше меня – пять футов одиннадцать дюймов. Одета в футболку и джинсы. Смотрела она в пол, на лице застыла обида.

Я начала расспрашивать ее о семье.

– Зачем вам это? – буркнула Рут, отказываясь отвечать на очередной вопрос.

– Потому что мне надо знать о тебе столько же, сколько знает Брюс Джонсон, столько же, сколько он расскажет своему адвокату, который попытается использовать это против тебя. Только так мы с Кэрол сможем защитить тебя в суде. С кем ты живешь в Квинсе?

– С матерью.

– Как ее имя?

Рут злилась все больше и больше:

– А какое отношение это имеет к изнасилованию?

– Как и многие женщины, ты пришла и заявила, что Брюс Джонсон совершил преступление, за которое может попасть в тюрьму на двадцать пять лет. Это больше, чем ты или он прожили на этом свете. И он заслуживает этого, если твой рассказ – правда. Но Кэрол тебя не знает, и я тебя не знаю, поэтому я задам несколько простых вопросов. Они помогут нам доказать, что ты говоришь правду. Не могла бы ты назвать имя своей матери?

– Нет, не могу. – Рут спрятала руки между коленок. Ссутулилась на стуле и стала рассматривать маленькую вазу с цветами на моем столе. Она старательно избегала моего взгляда.

– Почему ты отказываешься отвечать? – спросила я. – И, пожалуйста, смотри на меня.

– Я не хочу, чтобы мать знала, что я здесь. Вот почему.

– Это нормально. Я тебя понимаю. – Рут девятнадцать лет, значит, по закону не требовалось извещать ее родителей. – А чем ты занимаешься? Учишься? Или работаешь?

– Я вон ей уже говорила, – Рут мотнула головой в сторону Кэрол, – это никого не касается, это мое дело. Я пришла сюда из-за Брюса. Спрашивайте об этом.

– Ты не сможешь отвечать судье так же, как мне сейчас, когда он задаст тебе те же самые вопросы, но уже в суде. Он потребует уважения и заставит рассказать ему все, что потребуется.

– Тогда давайте закончим эту бодягу, дайте мне уйти, – Рут шлепнула ладонью по столу и встала. – А с Брюсом разберется Уоким.

– Сядь, Рут. Ты никуда не пойдешь. Брюс сидит в тюрьме с вечера, а в зависимости от того, что ты мне расскажешь, судья либо отпустит его под залог, либо оставит за решеткой.

Мы обменялись яростными взглядами, и она снова села. Беседа продолжилась теми же темпами и с такими же результатами. Когда мы дошли до того, как Брюс утащил ее в свою комнату, я спросила, не включал ли он телевизор или видео.

– Ага, он врубил кассету, но я не стала смотреть.

– Он говорит совсем другое.

– Вы кому верите, ему или мне? Вы вообще на чьей стороне?

– А что это был за фильм? – продолжила я, игнорируя ее всплеск.

– Я его раньше видела, у Уокима. Порнушка. Там лижутся две девицы. Я почти не смотрела на экран.