балаболе и не насторожить бдящего за дверью стражника. Поэтому я просто задушил говоруна подушкой, решив хоть так подгадить ему напоследок (да я злопамятный и мстительный, чем и горжусь).

Теперь дело было за тем, что бдел в коридоре. Это была самая сложная часть моего плана. Но прошла она, на удивление, без сучка и задоринки. Стражник стоял сразу справа от двери. Поэтому, мне не составило особого труда, распахнув ее, сразу ударить его кинжалом в горло. Да я рисковал, нанося удар левой рукой. Да я рисковал, когда бил в горло, ведь был шанс, что он успеет подать сигнал тревоги. Но все обошлось. Мужик не ожидал подвоха когда я спокойно открыл дверь и так же спокойно, не таясь выбрался в коридор. Может подумал, что меня конвоируют в сортир или еще что. И, не ожидая ничего такого, закономерно пропустил смертельный удар.

Затащив все еще булькавшего пробитым горлом горемыку в комнату, я прицепил шпагу к поясу, подхватил сумки и, вновь накинув на себя заклинание маскировки, выскользнул в коридор. Маскировка работала, в том числе и на то, что я держал в руках. Так что я без особых проблем пробрался сначала по коридору, затем мимо небольшого количества засидевшихся допоздна посетителей в главном зале и выбрался на улицу. Тут было свежо и приятно пахло свободой.

Двери конюшни не запирались, поэтому я без проблем проник внутрь. К счастью, там никого кроме оставшихся на ночевку лошадей не было. Они фыркали, сонно всхрапывали, явно меня почуяв, но, к счастью, никто не стал оглашать ночную тишину громким ржанием. За что я им был бесконечно благодарен. Не зря говорят, что лошади умные животные.

Ромчика я нашел на полу его стойла, где он, поджав под себя свои стройные ноги, бессовестно дрых. Я кое-как растолкал этого соню, кое-как оседлал и взнуздал, после чего, оставив его в стойле, выбрался на улицу. Мне предстоял самый сложный этап моего побега — нужно было как-то незаметно открыть ворота и покинуть двор трактира.

Задачка оказалась, как говорится, со звездочкой. Ворота запирались на два здоровенных бруса, которые и два человека с трудом поднимут. А мне предстояло справиться одному. К тому же, там, рядом с воротами, в небольшой башенке, похожей на голубятню, дежурил раб-привратник. Убивать мне его не хотелось совершенно. Не настолько я еще опаскудился, чтобы валить всех подряд.

Сначала разобрался с рабом. Незаметно пробрался к нему по шаткой и скрипучей лесенке, благо он видел уже третий сон и меня не услышал. После чего придушил его до потери сознания. Затем связал специально захваченными с собой вожжами и, повернув его лицом к стене, не выдержал и подлечил. Пусть это будет моей платой ему за беспокойство. Раб задергался, замычал, но, хвала всем богам, после легкой зуботычины, угомонился.

С брусьями, к своему несказанному удивлению, справился достаточно легко, просто навалившись всем весом и сдвинув их в пазах. Еще раз мысленно поблагодарив рачительного хозяина, у которого и ворота находились в отличном состоянии, я направился к конюшне. Теперь ничего не лежало между мной и свободой.

Глава 15

Вот, казалось бы, свобода. Делай с ней все что хочешь, используй как нравится. Но темнота. Чертова темнота спутала мне все планы. Я все продумал и все отлично исполнил, умудрился никого не разбудить. Но не учел того, что никто не удосужился наделить Ромчика таким зрением, какое имелось у меня.

Поначалу я хотел проехать немного назад, в сторону Дикого Края, дабы мои преследователи подумали, что я глупенький и спешу на соединение со своими родичами. Потом там, где-нибудь, свернуть в леса и, переждав погоню, двинуться в обратном направлении. Но обстоятельства оказались сильнее меня, поэтому мне ничего другого не оставалось, кроме того, чтобы сразу двинуться по дороге в сторону Фельзена.

Так и трусил я с Ромчиком в поводу, периодически взбадривая себя лечебным заклинанием, до тех пор, пока не рассвело настолько, чтобы мой верный транспорт ненароком не переломал себе ноги. Дальше уже погнал галопом, подбадривая на этот раз уже непосредственно Ромчика.

Неслись мы так, сломя голову, еще что-то около полутора часов. Пока совсем не рассвело. Дальше пришлось сначала замедлиться, а затем, заметив далеко впереди каких-то людей, движущихся мне навстречу, вообще сойти с тракта. Мне было совершенно ненужно, чтобы какой-нибудь крестьянин помог виконту напасть на мой след.

Горы давненько уже остались позади, так что местность тут хоть и была холмистой, но вполне проходимой. Холмы, к тому же, скрывали нас с Ромчиком от ненужных взглядов со стороны тракта.

Не знаю, хитрый ли маневр тому виной, либо моя удачливость, но до вечера нас так никто и не нашел. И следующим днем тоже.

К вечеру третьего дня, с момента побега, я набрел на небольшую деревушку свободных крестьян. Зайти в нее не решился, так как не хотел привлекать к себе лишнее внимание. Зато, не поленился стащить с подворья самого зажиточного из домов вывешенную для просушки одежду. Хотел, было, все-же оставить пару серебрушек в качестве оплаты, но здравый смысл победил: как ни крути, но украденная одежда это одно, а если кто-то за нее заплатил — уже подозрительно. Поэтому я выбрал третий вариант — раскидал монетки по огороду. Авось хозяева найдут и обрадуются.

Примерно так, как я обрадовался, когда обнаружил, что собаки меня не чуют пока я укрыт заклинанием маскировки. Правду говорят, что дураков боги любят. Вот и меня, похоже, тоже любили. Мог ведь догадаться, что не может не быть собак в таком вот поселении, стоящем на отшибе местной цивилизации. Честное слово, чуть портки не намочил, когда едва не наткнулся на местного бобика, мирно сопящего неподалеку от того места, где я серебро засевал. Хорошо еще, что монеткой в голову ему не прилетело. Вот был бы номер…

К сожалению, мои приключения на этом инциденте той ночью не закончились. Да, собаки не чуяли меня в маскировке, а вот волки Ромчика вполне. Вернувшись к тому месту, где оставил конягу, я застал его дрожащим от ужаса в окружении десятка блохастых тварей, вот-вот планирующих устроить себе лошадиное барбекю. Пришлось пускать на барбекю самих шерстяных волчар. К счастью, достаточно было поджечь морду вожаку, вложив в огнешар самый минимум силы, для того, чтобы шавки разбежались кто-куда.

Похлопав по спине все еще дрожащего и потного как стриптизер, которому вскоре предстояло выступать на вечеринке «Кому За…», Ромчика я зашептал ему на ухо какую-то успокоительную чушь. Подлечил. И,