винить. Да и пока следует, наверное, вопрос с Кругом на потом оставить. Не так уж и важно, в данный момент времени что они из себя представляют. Важнее получше продумать план ночного побега. А там уже видно будет что к чему.

Глава 14

На ночную стоянку мы встали примерно в то же время, что и накануне. Только вот, составляя гениальнейший из своих планов, я как-то не учел того факта, что мои конвоиры тоже люди и ничто человеческое им не чуждо. А значит они, как и любой нормальный человек, имеющий представление о минимальных благах цивилизации, между ними и ночевкой на природе выберет первое. Не говоря уже о виконте, который хоть и держался не хуже других, но тем не менее, вряд ли был приверженцем сна на холодной земле. В общем, эту ночь нам предстояло переждать в придорожном трактире.

От всех виденных мною ранее подобных заведений трактир отличался большими размерами и защищенностью. Нет, назвать окружающий его бревенчатый частокол, крепостной стеной хоть и нельзя было, но выглядел тот впечатляюще. Я не сильно разбираюсь во всякого рода осадных механизмах, да и в самих осадах тоже, но не сомневаюсь, что парочку не особо крупных штурмов частокол бы выдержал с легкостью.

А вот во дворе было тесновато. Нет, сам по себе двор изначально был довольно просторным, но сейчас, под вечер, сюда набилось изрядное количество телег и крестьянских подвод. Да и наша развеселая компания, состоящая из тринадцати всадников, тоже вносила изрядную сумятицу.

Первый бой мне пришлось выдержать в тот момент, когда мы спешились во дворе трактира и один из солдат взял под уздцы Ромчика и попытался увести в конюшню. Я последовал, было, за ним, но был остановлен другим солдатом, схватившим меня за плечо.

— Убери руку, — достаточно громко, так, чтобы услышал виконт, прошипел я в лицо солдату, — пока я тебе ее не сломал.

— Что у вас тут происходит? — строго поинтересовался де Фель, подходя к нам.

— Я хотел отвести своего коня в конюшню, расседлать и забрать свои вещи, а ваш солдафон схватил меня как какую-то базарную девку, — коротко обрисовал я ситуацию.

— Отпусти его, — коротко приказал солдату виконт. — Что же касается вас, молодой человек, то не стоит беспокоиться — мои люди со всем прекрасно справятся сами. Прошу, заходите внутрь, на улице уже достаточно прохладно.

— При всем уважении, милорд, — заартачился я, — там мои вещи и мой конь. Как я могу их доверить незнакомцам, пусть это и ваши люди?

— При всем уважении, баронет, — вернул мне мою же фразу де Фель, — вы не в том положении, чтобы ставить мне какие-либо условия.

— Так-то так, — усмехнулся я, — только вы сами давеча сказали, что я лишь задержан, а не арестован и что по-прежнему являюсь дворянином. А как я, будучи дворянином, могу доверить своего коня другому, тем более незнакомому человеку? Не говоря уже о личных вещах.

— Задержаны-то задержаны, — тоже усмехнулся виконт, — но если хотите, то я могу вас и арестовать.

— За что? — с искренним недоумением поинтересовался я.

— Да за что угодно, — развел руками де Фель, — завтра мы будем уже в моих землях, и я что-нибудь придумаю.

Помолчали. Что ж, тут он меня уел, конечно. Влияние второго сына барона, тем более поддельного, никак не сравнимо с целым правителем земли. И, возможно, будь я настоящим де Мормахом, то пошел бы на попятную, так как для него, для аристократа, арест был бы сущим позором. Пятном на имени семьи. Мне же терять было особо нечего. Уверен, что своими действиями я уже заработал на десяток-другой смертных приговоров. Были только хороший, плохой и отвратительный для меня сценарии. И для хорошего мне кровь из носу нужно было если и не заглянуть в сумки, то хотя бы знать где их держат.

— Давайте обойдемся без угроз, — наконец, обдумав свои дальнейшие действия, попросил я. — Я все прекрасно понимаю и ваши возможности, и свое положение. Я хоть и молод, но не глуп. Поэтому, предлагаю вам компромисс, — сказал я.

— Компромисс? — не понял мой собеседник. И это было не удивительно, ведь Талек аналога подобного слова не знал, поэтому мне пришлось воспользоваться родной речью.

— Так у меня на родине говорят, когда обе стороны идут на взаимные уступки, — пояснил я.

— Понимаю, — кивнул де Фель, — но о каких уступках вы говорите?

— Давайте я буду присутствовать при том, как ваши люди расседлывают моего коня и переносят мои вещи. Обещаю, что не буду ни касаться своих вещей, ни делать других глупостей.

Виконт задумался на некоторое время, а потом, видимо решив, что под эскортом нескольких вооруженных нянек, да с таким здоровенным забором я ничего натворить не сумею, дал свое добро:

— Хорошо, баронет. Пусть будет по-вашему. Только прошу вас, без глупостей.

— Договорились, — слегка поклонился я и направился в сторону конюшни, куда уже увели Ромчика. За мной тут же, подчиняясь жесту де Феля, направилось двое солдат, но я сделал вид, что не замечаю их.

Конюшня, как и сам трактир, была построена из местного дикого камня, имела толстенные стены и была покрыта черепицей. Вследствие чего, внутри всегда держалась более-менее одинаковая температура. И я получил несравненное удовольствие, когда после духоты летнего вечера очутился в ее освежающей прохладе.

Внутри вкусно пахло сеном и невкусно навозом и конским потом. Конюшня была изрядных размеров, поэтому, когда мы добрались до стойла в котором предстояло ночевать Ромчику, то застали давешнего солдата за расседлыванием коняшки. Как бы мне не хотелось придраться, но мужик явно умел обращаться с лошадьми, поэтому делал все аккуратно и сноровисто. Он, было, обернулся на звук наших шагов, однако увидев кто именно пришел, молча продолжил свою работу.

Дождавшись, когда Ромчика расседлают и проследив, чтобы его кормушка и поилка были полны, я двинулся обратно на улицу. Уже в дверях конюшни мы столкнулись с местным конюшим, мальчишкой-рабом, попытавшемся юркнуть мимо нас внутрь. Я протянул пацану медную монетку и, несмотря на явное недовольство своих нянек, приказал проследить за тем, чтобы мой конь ни в чем не нуждался.

Внутри трактир мало чем отличался от тех, что я видел раньше. Разве что был разделен на две половины: для господ и для черни. Что примечательно — и виконт и пречистый Амьен оба не постеснялись усесться за один стол с солдатами. То ли они были столь широких взглядов, то ли бойцы Логуса имели особый статус. Я пока не понимал в чем причина, но зарубку в памяти