- Юшани? – переспросила, вспоминая ту, что предала его во сне.

- Маленькая с-с-солнечная ящерка, которая живет на южных с-с-склонах с-с-священной горы. Очень пугливая, но храбрая, ес-с-сли ее загнать в угол. Тогда она рас-с-скрывает с-с-свой белос-с-снежный капюшон и угрожающе танцует.

- Юшани? – вновь повторила, пробуя на вкус свое новое имя и истерически рассмеялась. - Я боролась сама с собой!

Ну конечно, иначе не была бы она так похожа на меня. Я ведь тоже шла на поводу у отца, не задумываясь, выполняла его приказы. Я готова была предать даже любимого, отказавшись от любви, ради отца. Юшани – это я и была, та, которая любит Шейха, и готова убить ради него.

- Ты выиграла, Юшани. Ты с-с-сильнее, моя маленькая ящерка. Я давал тебе клятвы, что пройду с-с-с тобой этот путь до конца, я держу с-с-свое с-с-слово вс-с-сегда.

Соскользнув со стула на пол, я обняла Шейха за шею, давая волю слезам. Облегчение и счастье затопили мое сердце. Пусть на короткий срок, но он будет идти со мной рука об руку. Пусть недолго, но вместе.

- Спасибо, Шейх. Я тебе так благодарна. Только еще одно, - отстранившись, я попросила у него то, единственное, что он просил у меня, но так и не нашла в себе силы это выполнить, - я не пожертвую отцом. Я отдам тебе его в качестве заложника. Я верю, что ты его не убьёшь, и ему будет хорошо у вас. Только прошу, не заставляй меня приносить его в жертву. Я не смогу, Шейх. Я люблю его.

Тихие всхлипы заглушили мой голос, и я не смогла договорить. Шейх прижал меня к себе, осторожно гладя по спине, как это обычно делал во сне.

- Тихо, тихо, Юшани, - тихо шептал он, позволяя выплакать свою боль. - Как с-с-скажешь, моя маленькая ящерка. Ты итак многое уже изменила. С-с-спас-с-сибо. Я верю, что мы с-с-с тобой с-с-справимс-с-ся. Мы вс-с-се с-с-сможем, любимая.

Глава 13. Новая жизнь.

С того самого момента моя жизнь сконцентрировалась на Шейхе. Мы практически не расставались ни на секунду. Постоянно были вместе. Он помогал мне во всем, особенно когда мне предстояли сложные переговоры с президентом Земного сотрудничества. Обмен военнопленными спас меня от дальнейших препирательств и потоков угроз. Шейх и прочие кесши были мастерами своего дела. Президента и всех конгрессменов убили во время очередного внепланового собрания в связи с освобождением командного состава и лично сына президента.

Именно он возглавил восстание на Земле, именно ему я оказала поддержку, нагрянув на военные секретные базы. Именно Эдмунд Абрахам был провозглашен избранным президентом нового Земного Содружества. Я выступала послом между нашей расой и лацертами. Я вела все переговоры вместе с Шейхом и радовалась нашим победам. Порабощенные представители младших рас обрели свободу. Было подписано очень много документов о содружестве, пактов о ненападении. Политики занимались своими делами, и я вдруг поняла, что это не мое.

Я чаще стала чувствовать лишней. Я скучала на советах, поэтому осталась дома. Этого даже никто не заметил, кроме любимого.

Шейх стал постоянно пропадать на таких совещаниях. Я все больше отдалялась от той круговерти, в которую мне поневоле пришлось окунуться. Но пришло время удалиться. Жизнь налаживалась, и то, к чему мы так стремились, восстановилось. Отец вернулся домой, официально объявив, что у него нет дочери. Дядя занялся своими разработками и медицинской практикой. Его помощь пострадавшим в войне была очень нужна.

Я пробовала себя в помощи беженцам, искала призвание у дяди в медицинском блоке, но все было не то. Ни одно дело мне не было по сердцу.

Я все больше стала тосковать по Шейху, по его планете. Хотелось прокатиться с ним на аэроцикле и по-настоящему окунуться в речку с головой. Мне многое хотелось, но Шейх был занят.

А в один прекрасный вечер, когда я стояла у окна, рассматривая, как восходит луна, раздался звонок.

Это был Шейх.

- С-с-салли, - тихо позвал он меня старым именем, и мое сердце болезненно сжалось. – С-с-салли, я обещал тебе, что пройду с-с-с тобой этот путь до конца. Я это с-с-сделал. Наш тяжелый путь закончилс-с-ся.

Он немного помолчал, чтобы продолжить:

- Я обязан вернутьс-с-ся на родину.

Повисшая тишина казалась настолько звенящей, что хотелось закричать. Я знала, что мы вместе на краткий миг. Я чувствовала, что он специально подготавливал меня. Для этого он оставлял меня все чаще в одиночестве.

Я могла бы и раньше догадаться, просто не желала этого делать. Хотела растянуть время. Я отвернулась от монитора, чтобы Шейх не видел моих слез и боли. Я надеялась, что он позовет меня с собой, но он молчал. Молчала и я. Не дождавшись от меня ничего в ответ, Шейх отключил связь, когда его кто-то окликнул из своих.

Я протяжно выдохнула, опускаясь прямо на пол. Я просто шестеренка, которая смогла остановить жернова войны. Что я и сделала. Больше я была не нужна.

Горькие слезы текли из глаз. Штанины намокли от них, но я все сидела, смотря на черный монитор, вспоминая его.

Он кесш, он важен для своего народа. А я никто, и не могу найти себе места даже среди своих.

Сколько просидела я на полу, не помню. Очнулась лишь от трели входящего звонка по комсвязи от дяди. Вот только разговаривать ни с кем не хотелось. Встав с пола, направилась в спальню, где в свои холодные объятия меня приняла моя кровать. Она еще помнила, как на ней мы спали с Шейхом. Как предавались на ней любви, нарушая ночную тишь жаркими стонами. Помнила она, и не собиралась забывать я.

Закутавшись в одеяло, прикрыла глаза, погружаясь в тревожный сон, где я стояла рядом с Шейхом. Мы смотрели друг другу в глаза и молчали. Я ни в чем не винила его. Просто наслаждалась одним созерцанием его безразличных глаз.

***

- Детка, ты долго собралась киснуть? – заботливо спросил дядя, присаживаясь ко мне на кровать.

Он единственный, у кого был доступ в мою квартиру. А больше никто не желал приходить сюда. Кэс так и не простила мне предательство. Не поняла моей любви к тому, кто чуть меня не убил. Брэд звонил и долго извинялся за свою уже жену. Я обещала не расстраиваться, хотя не сдержала слово. Она была единственной моей подругой, и потерять еще и ее было тяжело.

- Долго, - призналась ему, с тихой грустью разглядывая дядю.

Он не давал мне скатиться в глухую депрессию, регулярно наведывался, ставил уколы и кормил. А еще гонял мыться, напоминал, что я девушка и не могу вонять, как бродяжка.

- Салли, детка, ты можешь объяснить, что произошло? У вас же все хорошо было. Что стряслось? Я не могу понять, - в который раз пытался вывести меня на разговор дядя, пользуясь профессиональными навыками.

Все же доктор это не профессия – это стиль жизни. Я долго молчала, собираясь с силами. Лекарство действовало, и бесконечный поток слез иссяк. Три безутешных дня прошло, когда я ничего не хотела, и мир казался серым и ужасно несправедливым.