- Комиссовать.

- Она умрет без противоядия, - тут же заартачился дядя, видя, как решительно настроен отец.

- Я приказал ее комиссовать. Сейчас же готовь ее к вылету, - отчеканил каждое слово адмирал.

Он не любил, когда его приказы оспаривались. Они должны быть выполнены четко и сразу, как только отец их отдал. Но дядя постоянно спорил. Всю мою жизнь эти двое спорили на мой счет.

- С-с-салли, - сочувственно позвал меня Шейх, но я не могла ему ответить. Я переживала очередное унижение от отца. В очередной раз он показал мне, как сильна его боль, виновницей которой была я.

- Почему он обращается к ней? – замерла, услышав стальные нотки в голосе адмирала.

Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, к чему клонит отец. Я опять запятнала честь мундира, и он мне этого не простит.

- Они, кажется, знакомы, - сдала меня Кэс.

Я подняла на нее испуганный взгляд и заметила, как взбесился отец.

- Сговорилась с ним? Он тебя ранил, чтобы тебя комиссовали? Сбежать решила домой, наплевав на долг перед Родиной?

- Адмирал, - попытался остановить его дядя Майкл, но было бесполезно.

- За предательство расстрел, надеюсь, вы не забыли об этом, капитан Венс.

- Никак нет, сэр, - тихо ответила, опуская голову. Адмирал склонился надо мной, нагнетая обстановку.

Выдержать его предупреждающий взгляд я была не в состоянии.

- Отлично, - отец выпрямился и стал раздавать указания, направляясь к выходу. - Этого в камеру. Завтра обмен военнопленными, а ее комиссовать на Землю, в военный госпиталь.

На прощание Шейх успел поймать мою руку и сжать ее в поддержке. Кэс недовольно его вывела из операционной, а я с облегчением выдохнула.

Дядя Майкл занимался изучением приборов, хмурился и косился в мою сторону.

- Что там? – не выдержала я, поворачиваясь к нему лицом.

- Ты выздоравливаешь. Что он тебе дал? Я ничего не заметил. Но ты определенно выздоравливаешь. Яд в крови присутствует, но его теперь и ядом не назвать. Что он тебе дал, Салли?

- Ничего и все, – прошептала я, закрывая глаза.

Ничего не дал и отдал все, что у него было. Да, Шейх дал мне очень многое. Но остальное я должна взять сама.

***

Полностью оправилась я за несколько томительных часов. Рана затягивалась на глазах, постепенно превращаясь в белоснежный шрам. Дядя беспрестанно заглядывал ко мне, проверяя самочувствие, и готовил документы в военный госпиталь на Земле. Отец больше не приходил, а я сидела на кушетке и решала, что мне делать. Вариант событий, предложенный Шейхом, был для меня неприемлем. Нужно было найти иное решение. Смерти отцу я не желала.

Кэс так больше и не заглядывала, чем очень расстроила. Я знала, что она находилась на корабле. Причин не приходить у нее было мало, и некстати вспомнились слова Шейха, что ради меня подруга не пойдет на жертвы.

Было безумно тоскливо, что лацерт оказался прав, прав практически во всем. Встав с койки, я отцепила контакты аппаратов, к которым была подключена. Чувствовала я себя прекрасно, выспалась и полна сил. Оккупировав компьютер дяди, приступила к выполнению плана. Все адмиральские коды доступа были мне известны. Совесть тихо поскуливала в уголочке души, там, куда я затолкала и все остальные чувства.

Я должна была это сделать, и я сделала. Сама, по своей воле. Это мой выбор, мое решение. Шейх не контролировал мои действия, а всего лишь подтолкнул к их выполнению. Корабль набирал скорость, готовясь к гиперпрыжку. Мелкая вибрация была привычна каждому военному. Сменить пароли на свои собственные не составило труда. Отключить оружие, как на отцовском корабле, так и на подчиненных его командованию, тоже. Космический флот лацертов был равен земному, потеря целого отряда для землян могла повлечь за собой плачевные последствия и переломный момент в войне. Я блокировала замки на капитанских мостиках и кабинетах офицеров. Я опускала перегородки, отрезая отсеки друг от друга. Я лишила отца возможности исправить ситуацию.

Сам прыжок я перенесла в кресле дяди, молясь, чтобы никто сильно не пострадал, успев занять посадочные места и пристегнуться. Включив видео, отыскала камеру Шейхника и открыла ему дверь. Он понял все без слов. Я вела его к себе, выискивая безопасный путь. Отец оказался пленником своего собственного кабинета и предпринимал попытки ввести коды, которые были уже просрочены.

А пока Шейх шел ко мне, я записала обращение, которое запомнила дословно. Я обращалась к тем, кто стоял со мной плечом к плечу. К тем, кто прикрывал мне спину. К тем, кто не хотел этой войны, как и я. К тем, кто видел ее уродливое лицо, но трусил остановиться. Боялся признать, что неправ.

Я оправдывала свои действия, объясняя, почему пошла на предательство. Я просила прощения у тех, кто не собирался сдаваться. Заранее просила прощения, ибо они не увидят завтрашний день. Я собиралась быть сильной для тех, кто слаб, но хотел мира. Я собиралась быть жестокой с теми, кто хотел продолжения этой бойни.

- Лацерты готовы жить с нами в содружестве. Они протянули нам руку навстречу. Я готова стать лидером для тех, кто устал от войны, для тех, кто понимает, что она нужна лишь богачам. А страдаем мы, обычные люди. Нас, как скот, согнали сюда, чтобы мы погибали во имя их благополучия. Мы вернемся домой. Вернемся и посмотрим в глаза тем, кто наживается на наших смертях. Мы воздадим хвалу нашим друзьям и соратникам. Вернем им светлое имя, поклонимся их родственникам, которые все еще ждут, что это сделает наше правительство.

Я отрекаюсь от своего имени, чтобы посвятить свою жизнь работе на благо мирного сосуществования с другими расами. Зовите меня Надежда. Просто Надежда.

Трансляция закончилась, и двери открылись.

Шейх зашел в операционную, медленно приближаясь ко мне. Я сидела, отрешенно следила за ним. В голове было пусто, как и на душе. Я была опустошена.

Лацерт присел рядом на корточки, беря мои ладони в свои. Взгляд упал на магнитные браслеты. Ввела код, освобождая Шейха.

- С-с-салли, - тихо позвал он меня.

Я в ответ покачала головой.

- Ящерка, уж лучше так, только не это имя, которое дал мне отец.

Осознание, что я предала его, душило меня. Все, что я так долго заталкивала глубоко в душу, наконец, стало прорываться наружу. Я сожгла мосты в свою прошлую жизнь. Мне некуда вернуться. Только двигаться вперед, пытаясь задушить в себе сожаления и сомнения.

- Юшани, - тихо позвал меня Шейх на своем языке.

Я вздрогнула, изумленно воззрившись в зеленые глаза. Но мне не послышалось. Именно так он меня назвал. Лацерт продолжал сидеть передо мной на корточках, поглаживая холодные пальцы, улыбался открыто и тепло.

- Ты с-с-сама ее придумала. С-с-сама подс-с-сказала, как закончить наш с-с-совместный с-с-сон, - объяснил Шейх. – Я кес-с-сш, я давал обет воздержания. У меня никого нет дома.