умирающего, второй тонко скулил. Но что больше всего поразило Дмитрия – так это то, что один из двоих мужчин прытко рвался вперёд с рваной раной на шее, причём словно не ощущая дискомфорта от порванной плоти. По тому, как эти двое выглядели, как двигались, и какая безжизненная чернота стояла в их глазах, было совершенно ясно, что назвать их живыми можно с большой натяжкой. В этот момент Вознесенский чётко осознал, что даже если головастые учёные и придумают какую-то вакцину, то те, кто уже заразился, никогда не вернутся назад. И от этой мысли стало особенно страшно: шансов, если ты подхватил заразу, практически нет. Дмитрий не разбирался в биологии или вирусологии, но вполне чётко понимал, насколько всё плохо.

Заражённые оказались быстры и ловки, даже несмотря на проблемы с координацией движений и рубленые кривые шаги: они приближались стремительно со вполне очевидным желанием разорвать каждого, кто встретится у них на пути. Уже за два метра дохнуло зловонием и какой-то смесью гнили и аммиака, и Дмитрий дважды выстрелил в первого, идущего к нему. Выстрелы в закрытом помещении оказались оглушающе громкими. Сквозь появившуюся в ушах вату лишь послышался звон бьющихся об окно и стену латунных гильз. Одна пуля ударила заражённого в грудь, вторая попала в челюсть, свернув её набок и выбив несколько зубов. Заражённый издал протяжный стон, но не боли – какой-то другой, идущий из глубины, и продолжил движение, даже не обратив внимания на то, что нижняя часть черепа была разворочена, а за правой щекой зияло выходное отверстие, развёрнутое наизнанку осколками мяса и костей. Пуля, попавшая в грудь, застряла в теле, и её заражённый тоже, похоже, не заметил. Тогда Дмитрий с расстояния в метр выстрелил ещё раз, в голову. Пуля вошла в лоб чуть выше глаза и вылетела из затылка, вырвав кусок кости с волосами и разбросав мозги по салону. На этот раз инфицированный был убит окончательно. Тело отбросило назад, и труп рухнул на идущего следом собрата, сбив его с ног. Вознесенский долго думать не стал: одним прыжком он преодолел отделявшее его от второго заражённого расстояние и практически в упор выстрелил тому в голову, также прикончив на месте. В вагоне воцарилась тишина, будто звуки стрельбы подействовали на людей, замерших у дверей позади, отрезвляюще. Лишь потом, отойдя от первого шока, начали причитать женщины, кто-то громко шмыгал носом и всхлипывал, по салону разносился запах жжёного пороха и тошнотворный, омерзительно-сладковатый, железистый запах крови, лужа которой медленно растекалась по полу.

Дмитрий, стараясь подавить тошноту и чувствуя, что ещё немного и потеряет сознание, если срочно не уйдёт отсюда, не глядя на тела переступил их и пошёл в следующий вагон. Он не собирался геройствовать, хотя и был человеком смелым и решительным, но охранников, возвращавшихся назад, не видел и решил себя обезопасить на всякий случай, чтобы доехать до дома без лишних приключений. Проходя по салону, увидел на кресле забытую кем-то бутылку воды, открыл пробку, пить не стал, опасаясь подхватить заразу, но содержимое вылил на голову. Немного полегчало и отпустило. Всё же Вознесенский не работал в морге или на мясобойне, чтобы легко воспринимать подобные зрелища.

В следующем вагоне никого не было. Люди успели убежать, когда всё началось. Лишь небольшое пятно крови тёмным мазком виднелось возле прохода. «Плохо, – подумал Вознесенский, – не дай Бог укусили кого-то, кто сейчас там в толпе ошивается, позади меня». Затем вышел во второй вагон, куда изначально шли охранники. А вот там всё было намного хуже. В кресле в хвосте вагона лежал пожилой мужчина с перегрызенным горлом. Видимо, он умер до того, как подействовал вирус в крови, поэтому не присоединился к той парочке. Чуть поодаль Дмитрий увидел торчащие между рядами ноги и, подойдя, обнаружил убитой молодую девушку, сильно порванную зубами. Лицо было наполовину обглодано. По всей видимости, заражённые не просто бросались на своих жертв с немотивированной агрессией, а ещё питались от живых.

Сердце бешено колотилось. Вознесенский пытался не думать об убитых, хотя ему было безумно жаль простых людей, ставших жертвами рокового стечения обстоятельств, но он уже чувствовал, как от волнения начинает сильно болеть голова и подкашиваются ноги. А затем он прошёл в первый вагон, и тут же обомлел: на полу лежали сразу четыре тела, по полу и стенам была размазана кровь в большом количестве, весь салон был испачкан и завален вещами, посреди прохода лежали сумки, телефоны, стаканчики из-под кофе. Видимо, люди, загнанные в угол, пытались прорваться сквозь инфицированных. Дмитрий издалека увидел торчащие две пары ног перед стойкой с полками для чемоданов. Подойдя ближе, он понял, что за креслами лежит тело, которое обгладывают ещё двое заражённых. Одним из инфицированных был охранник поезда, а трупом, который он обгладывал, был второй охранник. К ужасному пиршеству присоединилась молодая женщина, с ног до головы измазанная кровью. Увлечённые трапезой, оба заражённых не заметили подошедшего с тылу человека. Вознесенский долго не колебался: приставив ствол к затылку женщины, он спустил курок, одним выстрелом пробив насквозь голову. Женщина, лицо которой было изуродовано деформированной пулей, прошедшей навылет, тотчас завалилась на тело мёртвого охранника и затихла. Второй охранник успел повернуть голову в сторону Дмитрия и получил еще две пули в лицо, с разницей в долю секунды выпущенных из ствола, и также упал в угол. Вознесенский огляделся, прошёл до конца вагона и уже перед дверьми машинистов обнаружил между рядами ещё два тела пассажиров. Мужчина в годах лежал на спине, также с перегрызенным горлом и вырванной наружу артерией, а лежавшая на нём женщина начала двигаться и попыталась встать. Дмитрий был готов поклясться еще секунду назад, что она была мертва, но по всей видимости, повреждения тела оказались не критическими, а попавший в кровь вирус очень быстро добрался до мозга, пока жертва была без сознания от страха или болевого шока. Вознесенский уже понимал, к чему идёт дело, но до последнего мгновения его мозг просто отказывался воспринимать получаемую информацию. Он аккуратно и осторожно придавил ногу поднимавшейся женщины своим ботинком, чтобы частично её обездвижить, а затем, слегка наклонившись вперёд, спросил:

– С Вами всё в порядке? Вы целы? Ответьте. – Но ответа не получил. Вместо этого пострадавшая подняла голову, оторвалась от пола и резко и неожиданно вцепилась зубами Вознесенскому в ботинок. От страха и неожиданности Дмитрий аж подпрыгнул. «Ах ты… тварь такая!» – воскликнул он, окончательно убедившись в том, что имеет дело с ещё одним заражённым и утвердив себя во мнении, что сначала надо