накрытый стол, и чиновники и представители силовых ведомств моментально переключились на закуски и нужное общение с нужными людьми. Николаев вышел из помещения, достал из кармана телефон. На экране было четыре пропущенных звонка от Дмитрия Вознесенского, а также смс-сообщение, в котором было всего одно слово: «Срочно!».

Валерий набрал номер, и после второго гудка Вознесенский взял трубку:

– Подполковник, я вас потерял! Вопрос очень срочный, – кажется, Дмитрий был очень раздражён и взволнован

– Был на экстренном совещании, не мог взять трубку. Говорите, слушаю вас. Вы в Москве?

– Я не добрался до Москвы! Поезд остановили в Твери. До Ленинградского вокзала сегодня, скорее всего, не доберусь. Свяжусь с вами позднее.

Николаев прокомментировал услышанное матерной тирадой. Планы рушились на глазах. На вокзал теперь можно не торопиться. Главное чтобы Вознесенский добрался до Москвы живым и желательно здоровым. Иначе всё псу под хвост.

27 апреля. За несколько часов до этого. Санкт-Петербург. Дмитрий Вознесенский.

Дмитрий добрался до Московского вокзала на удивление быстро. Он поймал с руки какого-то «бомбилу», уроженца Средней Азии, который либо был не совсем в курсе происходящего, либо не до конца осознавал увиденное, и за пару сотен добрался прямо до площади Восстания. Здание вокзала и прилегающая к нему территория были оцеплены бойцами внутренних войск, на проезжей части стояли несколько автомобилей скорой помощи и около десятка военных УРАЛов. На лицах людей, проходящих через рамки металлодетекторов, чувствовалось напряжение, граничащее с паникой. Полицейские практически не досматривали сумки, стараясь пропускать поток за ограждения как можно быстрее, но возле нескольких импровизированных входов на привокзальную площадь дежурили врачи в защитных костюмах. Они осматривали каждого больного на предмет укусов или ранений, мерили температуру и проверяли реакцию зрачков на свет с помощью фонариков.

Подходя к рамке металлодетектора, Вознесенский утопил пистолет подальше в штаны сзади, прикрыв рукоять полой ветровки. Он серьёзно рисковал. Оружие было нелегальным, а в том, что у какого-нибудь «вована» или сержанта Росгвардии не прорежется служебный инстинкт, был не уверен совершенно. Однако лучше было иметь ствол в подобной ситуации – это как-то очень повышало шансы на выживание. Рамка ожидаемо запищала.

– Что в сумке? – спросил росгвардеец, затем провел по ней туда-сюда ручным металлодетектором «Блокпост».

– Да ноутбук это, никакого криминала, – Дмитрий расстегнул молнию и продемонстрировал содержимое, – а пищит штифт в ноге, я как-то шейку бедра сломал, было дело. Вот и вставили. Слушай, сержант, давай не будем людей задерживать, а то мало ли что? Мне просто домой доехать, сам же видишь.

– Ладно, проходи, – сотрудник потерял к Вознесенскому всякий интерес и начал беглый досмотр идущих позади. Дмитрий мысленно поблагодарил судьбу за то, что ему не попался какой-нибудь въедливый зануда, «менеджер шлагбаума» с установкой «не пущать», и быстро пройдя через площадь, вошёл в здание вокзала, где его никто останавливать не стал, потому как рамки внутри помещения не работали. До отхода поезда оставалось двадцать минут. Вознесенский нашёл свой вагон и наконец-то смог расслабленно выдохнуть. Теперь четыре с небольшим часа в пути, и он дома. Отдаст эту долбаную сумку, получит кучу благодарностей от ведомства, а затем с чистой совестью поедет к родителям, помогать собирать их вещи. Сомнений в том, что из Москвы нужно выезжать как можно быстрее, у него не было никаких.

В поезде было достаточно многолюдно, хотя состав не был забит людьми под завязку. Что Дмитрия порадовало особенно – так это наличие усиленной охраны в вагонах. Значит, вовремя люди на местах сообразили, что во время движения также может случиться что угодно и вывели дополнительный персонал на линию, чтобы проводить последние составы перед тем как железная дорога встанет на прикол. А именно это, судя по отменам поездов в карте расписаний, и планировалось сделать в самое ближайшее время.

Поезд тронулся и Вознесенский вздохнул с облегчением. Он достал из кармана ветровки телефон и отписался подполковнику Николаеву, что едет в Москву, попросив встретить его на выходе из вокзала в определенное время. Уставший морально и физически, Дмитрий закрыл глаза и довольно быстро погрузился в сон.

Поспать удалось недолго. В какой-то момент его разбудила суета в составе. По громкой связи машинист попросил сотрудников транспортной безопасности пройти во второй вагон. Сразу двум пассажирам стало плохо. Мимо его сидячего места быстрым шагом, почти бегом, по вагону прошлись двое крепких мужчин в городском камуфляже и с надписью «Транспортная безопасность» на спине, и скрылись за автоматическими дверьми. Несколько минут ничего не происходило, а затем из соседнего вагона раздались крики, и люди, сидевшие ближе к голове поезда, побежали в конец в панике, толкаясь в проходе, спотыкаясь и падая. Паническое настроение передалось и тем, кто находился позади, и пассажиры начали вскакивать со своих мест. Мимо Дмитрия пробежала какая-то женщина с младенцем на руках, за ней великовозрастная толстая тётка, которая умудрилась споткнуться, упасть на пол и растянуться во весь рост, неуклюже барахтаясь и суча отёчными руками и ногами, а по толстухе сразу пробежали несколько человек в панике, один из которых упал сверху следом. Начиналась давка. В проходе, правда, не было того количества пассажиров, чтобы кого-то задавить насмерть, но те, кому не повезло, не только рисковали получить телесные повреждения, но и остаться позади в случае погони. Первая мысль, которая пришла Дмитрию в голову – толстяки и старики умрут первыми, когда ситуация ухудшится до самых критических значений. А лежачих больных можно списывать в потери уже сейчас.

Вознесенский, равно как и несколько пассажиров в вагоне, где он сидел, с мест вскакивать не стали – гораздо больше рисков было оказаться зашибленным бегущей толпой. А кто-то, возможно, и вовсе не понял что происходит. Дмитрий извлёк из-под одежды пистолет, из сумки в карманы штанов переложил два снаряжённых магазина и поднялся с места, готовясь в случае реальной опасности побежать следом за всеми. Толпа людей почти схлынула в другие вагоны, и внезапно Вознесенский увидел тех, от кого бежали люди: двое граждан в окровавленной одежде с разбегу ударились в закрывшуюся стеклянную дверь, размазав большое количество крови и слизи по поверхности, а затем дверь снова начала открываться, и эти двое резко ворвались в внутрь. Кто-то сзади истошно закричал, кто-то начал материться, подгоняя людей впереди себя. На высокой ноте в ужасе завизжала какая-то женщина. Дмитрий впервые увидел заражённых, да ещё так близко: безжизненные, вымазанные кровью лица, абсолютно стеклянные, «рыбьи» глаза, неестественные движения, будто что-то чужеродное, непривычное этому миру вселилось в непослушные тела. Один из заражённых издавал сиплый свист, будто последний воздух выходил из лёгких