Джош Макфадден залпом проглотил остатки кофе из чашки. Сделал он это не потому, что ему очень хотелось кофе, а для того, чтобы хоть чем-нибудь занять себя.

Кофеин сейчас был ему совсем не нужен.

Его и так трясло.

Джош стоял в дверях офиса и смотрел на раскинувшуюся перед ним лужайку. Яркие, почти искусственные краски начала нового дня… Но там, где должны были стоять ровные ряды погребальных камней – рукотворный порядок, одним своим видом отрицающий хаос войны, – царили беспорядок и неразбериха. Ночью мемориальный парк подвергся нападению вандалов.

Кто-то – или группа этих «кто-то» – раскопали, на первый взгляд, целую кучу могил и эксгумировали тела. Эти трупы, в разной стадии разложения, были не просто выброшены из могил, а специально разложены на могильных камнях, и сейчас эти темные пятна нарушали строгую симметрию погоста.

В центре парка неровной линией через идеально ровные ряды надгробных камней, глубоко взрезая травяной покров и выворачивая черную почву под ним, проходил след от двух пар узких колес. Это явно был какой-то тяжелый механизм, разрушавший все на своем пути. С места, на котором стоял Джош, казалось, что бульдозер, взломав восточные ворота, проехал по едва наклонному пути в сторону наиболее старой части кладбища.

Нет.

Это не мог быть бульдозер.

Это был поезд.

Джош не мог понять, откуда он это знает, но ответ для него был абсолютно очевиден. И хотя он не был экспертом или каким-то знатоком, следы на траве выглядели как следы, которые мог бы оставить локомотив, сошедший с рельсов.

Все дело было в том, что создавалось впечатление, что этот локомотив растворился в воздухе, достигнув какой-то определенной точки кладбища. Или так: он убрался назад, настолько идеально повторяя изначальный путь, что не осталось никаких следов, которые свидетельствовали бы о его отъезде.

В этом было что-то сверхъестественное, сверхъестественное и жуткое, и вместо того, чтобы подумать об этом, Джош зашевелился и вошел в офис, чтобы позвонить Тэнку, своему непосредственному начальнику. Пусть эта тупая гора мускулов займется делом и разберется с этой проблемой. Давно пора ему заняться хоть каким-нибудь делом.

А пока Джош был на кладбище совсем один.

Потому что поезд исчез и наступил день.

Хотя Макфадден и не считал, что это может что-то изменить, но он заперся в офисе – держа трубку наготове, чтобы в случае чего набрать 911[48]– в ожидании помощи.

Скоро все кладбище заполнилось типами из Пентагона, агентами из ФБР, солдатами; среди этой толпы находились даже несколько простых полицейских, которые хотели было принять участие в расследовании, но которых быстро отослали куда подальше. У всех была своя работа, и все ее старательно выполняли. Джоша и его коллегу Вашингтона Картера допрашивали несчетное количество раз, задавая одни и те же вопросы снова и снова, пока они окончательно не отупели. Естественно, что никто ни в чем их не подозревал, но вода всегда течет под гору, и Джош был уверен, что во всем обвинят именно их. Так что можно было начинать рассылку резюме.

Он не мог понять только одного – и в этом он был не одинок: как можно было разрушить так много и так аккуратно, что никто ничего не услышал? Изгороди и ворота были снизу доверху опутаны проводами наиболее современных охранных систем, какие только известны человечеству, – и при этом ни один сигнал тревоги не сработал, когда этот бегемот лез на кладбище через все барьеры…

И только позже, значительно позже, после того, как была проанализирована вся информация об оскверненных могилах, выяснилось, что все эксгумированные тела принадлежали ветеранам Гражданской войны.

Наверное, для этого была какая-то причина, подумал Джош. Наверное, это что-то да значило.

Но ни он, ни кто-либо другой не могли понять, что именно.

Национальный парк Кэньонлендз, штат Юта

Генри стоял на песке, глядя на воду. Он был обнажен, но не стыдился этого. Скорее он был горд, но понял это только тогда, когда его член стал расти, и он почувствовал, как один язык вылизывает ему яйца, а другой движется вверх-вниз по щели, разделяющей половинки его задницы.

Он опустил глаза и увидел близняшек, старательно обрабатывающих его интимные места. Мимо проплыла лодка – Генри надеялся, что ее пассажиры увидели двух роскошных девиц, которые столь страстно хотели его.

Старый Генри хотел предупредить женщину, которая была сзади него, что она лижет ему сфинктер и может подхватить какую-нибудь заразу, а вот новый Генри наслаждался этими запретными плодами и испытывал странный триумф и удовольствие от покорности азиатки, находившейся сзади.

Та, что вылизывала ему мошонку, стала слегка двигать головой, и ее язык быстрее запорхал по его яйцам. Нижняя часть его пениса терлась о шелковистые пряди волос на ее макушке, и ощущения обострились до крайности, а потом он начал кончать, начал изливать из себя семя – чашками, квартами и целыми галлонами, которые выливались прямо ей на голову.

Но оно не попадало ей на уши или на обнаженную спину – семя полностью впитывали волосы, и прямо на его глазах темнота стала увеличиваться в размерах. Это уже были не волосы, а их тень; потом появилась тень головы, тела, человека, и, наконец, дошло до тени, которая накрыла песок, воду и небо, прежде чем поглотила и его…

Когда Генри проснулся, то он был без трусов, а член его, покрытый высохшим семенем, прилип к его волосатому животу.

Рейнджер попытался сесть, но почувствовал боль – казалось, что с его члена сдирают кожу. Генри осмотрел свой орган, пытаясь определить, как лучше всего освободить его, и, наконец, намочив его слюной, постепенно отлепил.

Скривившись, он уселся. События сна (или кошмара?) были совершенно невероятными, а вот место действия – вполне реальным. В этом Генри был уверен. И хотя не мог определить его, он не сомневался, что уже был там. Мужчина посмотрел на фото Сары на пляже, но заранее знал, что это не то. Штука в том, что Генри сомневался, был ли это океан – по крайней мере, в традиционном понимании этого слова. Да, вода простиралась так далеко, как он мог видеть, но волны были совсем микроскопическими и едва доставали ему до колен. Это могло означать, что все то место было своего рода символом или метафорой; но он так не думал. Генри был уверен, что уже бывал в этом месте, хотя чем старательнее он пытался вспомнить, тем труднее ему это давалось.

Скомканные трусы рейнджер нашел в изножье кровати. Он не знал, как они туда попали или кто снял их с него. Надеялся, что сделал это во сне сам, но не был в этом уверен, и это сильно его беспокоило. Генри вошел в маленькую ванну и долго мылся под душем, сначала тщательно оттерев свое тело, а потом позволив воде литься ему на спину до тех пор, пока она не стала переливаться через край ванны. Одевшись, он приготовил и съел завтрак, а потом стал мотаться по жилой комнате, поглядывая время от времени на затянутое облаками небо. У него опять был выходной, но суперинтендант четко объяснил всем, что без дополнительного разрешения все рейнджеры и сотрудники парка, не занятые на работах, должны оставаться в своих жилищах. Генри понимал, что это просто мера предосторожности, что в парке происходит масса странных, необъяснимых и опасных вещей… но сама мысль о том, что ему придется провести весь день в четырех стенах, сводила его с ума.