Первым командиром дивизии «Викинг» стал выходец из австрийской семьи, переселившейся в Восточную Пруссию, Ф. Штайнер. Он оказал огромное влияние на формирование этого элитного подразделения.

Дело в том, что Ф. Штайнер являлся одним из организаторов юнкерской школы СС в Бад-Тёльце и создателем учебных программ для подготовки военнослужащих войск СС. И его взгляды зачастую вступали в противоречие с консервативными прусскими военными традициями, которых, в частности, придерживался П. Хауссер. Например, Штайнер считал, что будущее армии не за массовыми дивизиями, выступающими сплошным широким фронтом, а за небольшими гренадерскими штурмовыми группами, которые способны действовать мобильно, осуществляя прорыв, захват и уничтожение врага. Кроме того, по мнению Штайнера, солдаты должны были не только иметь отличную физическую подготовку, обладать высокой дисциплиной, но и быть способными мыслить.

Перед началом Второй мировой войны моторизованная дивизия СС «Викинг» входила в состав группы армий «Юг» и в соответствии с планом «Барбаросса» должна была вторгнуться в Северную Украину. В СССР дивизия вступила 29 июня 1941 года в районе Западной Украины. Вела бои под Житомиром, Бердичевом, Белой Церковью. Осенью 1941 года, продвигаясь к реке Миус, подразделение прошло через Павлоград и Сталино[24] в направлении Ростова-на-Дону.

С июля 1942 года дивизия «Викинг» участвовала в операции «Эдельвейс» в рамках «Голубого плана», целями которого были Сталинград и нефтяные месторождения в Баку. 23–24 июля советская оборона войск Южного фронта была прорвана, и Ростов-на-Дону был взят. В августе и сентябре дивизия «Викинг» вела бои в районе Майкопа и на подступах к Туапсе, затем начала наступление в юго-восточном направлении в составе 1-й танковой армии.

После того как в Сталинграде была окружена 6-я немецкая армия, кавказское направление для гитлеровского командования имело уже далеко не первостепенное значение. Советские войска продолжали движение на запад. Дивизия «Викинг» была переброшена с кавказского фронта для поддержки отступающей от Сталинграда 4-й танковой армии.

Дивизия «Викинг» не принимала участия в боях на Курской дуге, находясь в резерве 1-й танковой армии группы армий «Юг» в Донбассе. Осенью 1943 года после тяжелых боев, проходивших западнее Харькова, подразделение было отведено с Восточного фронта на Балканы для восстановления.

В октябре 1943 года дивизия «Викинг» была преобразована в 5-ю танковую дивизию СС, а в ноябре в ее состав была введена Валлонская добровольческая часть – штурмовая бригада СС «Валлония». В мае 1943 года пост командира дивизии занял бригаденфюрер СС (впоследствии группенфюрер) Г. Гилле.

После стратегического наступления советских войск на Правобережной Украине и ликвидации знаменитого Черкасского котла[25] большая часть дивизии была разгромлена. Из-за огромных потерь она временно не могла принимать участия в боевых действиях. Однако командир Г. Гилле принял руководство разрозненными частями немецких войск при обороне Ковеля. За это он был награжден бриллиантами к Рыцарскому кресту (за всю историю этой награды были удостоены всего 27 человек).

Дивизия была пополнена и участвовала в боях в Польше, а в конце 1944 года была переброшена в Венгрию для наступления на Будапешт. Закончила войну в мае 1945 года, сдавшись в Австрии американцам.

При упоминании дивизии «Викинг» одновременно можно нередко услышать имя доктора Й. Менгеле. Действительно, некоторое время он служил врачом саперного батальона этого подразделения СС. Но, по мнению К. А. Залесского, этот факт может свидетельствовать лишь о том, что между системой концлагерей и войсками СС шла постоянная ротация кадров. И какую-то особую связь дивизии СС «Викинг» со зловещей фигурой врача Освенцима, проводившего преступные эксперименты над заключенными, искать не стоит.

Что касается судьбы командиров дивизии после войны, то обвинений в каких-то значительных преступлениях им предъявлено не было. Ф. Штайнер и Г. Гилле, пробыв в плену до 1948 года, вернулись в Германию. Гилле в рамках денацификации был приговорен к полутора годам лишения свободы как бывший высокопоставленный член СС. Однако этот срок считался отбытым в период плена. В Германии бывшие командиры активно участвовали в деятельности ХИАГ и оба умерли в 1966 году в возрасте 69 лет.

Как представляется, интерес к истории войск СС и особенно их элитных подразделений будет сохраняться и со стороны социума, и среди исследователей. Ведь историческая роль дивизий СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Мертвая голова», «Дас Райх» и «Викинг» не ограничивается участием их бойцов в военных действиях Второй мировой войны. Каждый элитный полк имел для Третьего рейха огромное политическое значение и являлся выражением нацистской идеологии.

Участие представителей белой эмиграции во Второй мировой войне и поддержка ими Третьего рейха – достаточно многогранная тема. Несмотря на то что она затрагивается в целом ряде научных и околонаучных публикаций и книг, ее нельзя назвать изученной досконально. Многие вопросы, связанные с ней, по-прежнему остаются без ответов.

Как известно, белая эмиграция приобрела массовый характер начиная с 1919 года и была связана с эвакуацией частей белой гвардии после поражений в ходе Гражданской войны. Обычно историки выделяют три этапа этой эмиграционной волны, соотнося их с эвакуацией войск под командованием А. И. Деникина из Новороссийска, П. Н. Врангеля из Крыма и А. В. Колчака с Дальнего Востока.

Если в советское время отношение к эмиграции было однозначным (в публицистике эмигрантов называли не иначе как «белогвардейскими недобитками»), то в 1990-е годы зазвучали мнения о позитивной исторической роли белогвардейцев, пытавшихся спасти Россию. Сегодня все чаще можно встретить утверждения о том, что представители эмиграции выступали исключительно на стороне Германии. Эмигрировавшие этнические немцы, бесспорно, поступали на службу Третьего рейха. Прежде всего здесь идет речь о бывших офицерах гвардейской кавалерии Российской империи. Например, лейб-гвардии конный полк императорской армии со времен императрицы Анны комплектовался в основном остзейскими немцами.

Вообще же для эмигрантской среды были характерны глубокие идеологические и политические противоречия. И это вполне объяснимо, ведь в изгнание отправлялись выходцы из различных слоев населения бывшей Российской империи – от крестьян до высшей аристократии. А главное, среди эмигрантов были представители практически всех политических ориентаций – от убежденных монархистов до эсеров и меньшевиков. Соответственно, белая эмиграция отнюдь не являлась единым целым.

В 1930-е годы перед представителями русского зарубежья, пристально наблюдавшими за развитием событий на политической арене Европы, встал вопрос: как относиться к перспективе надвигающегося военного конфликта в Европе, который наверняка затронет и СССР? Следует ли белому движению поддержать фашистскую Германию и ее сателлитов или оно должно быть на стороне СССР и союзников? Будущая мировая война могла, с одной стороны, принести долгожданный для многих эмигрантов конец большевизму на родине, а с другой – уничтожить саму Россию. И эта дилемма внесла в массы русской эмиграции брожение.