– Извини. – Чайна прячет в карманы голые руки. – Так он просто выскочил из машины и сбежал?

– Ты бы видела его лицо. – Я закрываю глаза, вспоминая тот жуткий момент прошлым вечером, когда Кай в спешке выскочил из машины. Ясно, что целоваться со мной он не хотел и о том, что это случилось, сожалел. – Торопился как на пожар. Сгреб вещи и просто-напросто сбежал.

Чайна молчит и, лишь когда мы проходим через дверь в теплый коридор, задумчиво изрекает:

– Может быть, дело не в тебе. Может быть, он до сих пор влюблен в ту свою бывшую.

А вот такое объяснение мне в голову не приходило по той простой причине, что я совершенно забыла про Сьерру Дженнингс. Молча иду рядом с Чайной по коридору. Кай сказал, что больше не влюблен в Сьерру и не хочет быть с такой девушкой, но возможно, он скрывает свои истинные чувства. Судя по тому, что я знаю, рвать с ней Кай не хотел, и все бы осталось по-прежнему, если бы она не флиртовала у него за спиной с другим. И наконец, разве пошел бы Кай на такие жесткие меры в отношении Харрисона, если бы Сьерра была ему безразлична?

– Вот же хрень, – шепчу я едва слышно, а голова идет кругом. Надо же быть такой идиоткой.

Мы останавливаемся возле шкафчика Чайны – на ее дверце никаких граффити никогда не было, потому что она таких, как я, ошибок не делает – и, прежде чем расстаться, посылаем друг дружке поцелуй. Теперь мы встретимся уже за ланчем. Досадно, что в этом семестре у нас нет ни одного общего предмета.

Направляюсь к своему шкафчику – какая прелесть, кто-то уже пометил дверцу обнаженным женским силуэтом, – но не успеваю набрать комбинацию, как чьи-то руки ложатся мне на плечи. И не просто ложатся, а сжимают едва ли не до боли.

– Ванесса, – шипит знакомый голос, и горячее дыхание касается щеки. Харрисон.

Оглядываюсь. Харрисон прижался ко мне и не отпускает. Рядом с ним Ноа и Энтони. Ноа злобно ухмыляется.

– Убери руки, – говорю я строго и пытаюсь оттолкнуть Харрисона, но он даже с места не сдвигается и в свою очередь оттаскивает меня от шкафчика. Мы посредине коридора и окружены со всех сторон учащимися, но, как часто бывает, когда это нужно, никто на тебя внимания не обращает. Ноа хватает меня за руку и крепко сжимает запястье. В голове вовсю звенят тревожные звоночки, предчувствие чего-то нехорошего сдавливает грудь.

– Мы всего лишь хотим поговорить, – говорит Ноа, но его гнусный, со злобными, садистскими нотками смех намекает на другое.

– Ну-ка отпусти! – повторяю я, но уже громче и требовательнее. Пытаюсь высвободиться, выкрутить руку из сжимающих ее тисков и бью Харрисона локтем в грудь, но все бесполезно. Меня держат так, что не вырваться, и тащат по коридору. Чувствую себя беспомощной, и мысли мечутся в голове, одна ужаснее другой. Куда меня ведут?

Энтони открывает дверь в каморку уборщика, и меня втаскивают туда. Дверь закрывают. Включается тусклый свет. Меня наконец отпускают. Оглядываюсь – вокруг полки, ведра, швабры. В крайнем случае вооружиться есть чем.

– Думала, это так весело? – спрашивает Харрисон и, сложив на груди руки, подступает ближе. – Подослать к Бобу Ивенсу тех чудачек? Это же была ты, да? Знаю, что ты. Наблюдала, да?

– Не понимаю, что ты такое несешь, – говорю я спокойно и на его сердитый взгляд отвечаю своим таким же. Притвориться, будто я ничего не знаю, в этой ситуации самый логичный план, но Харрисон презрительно фыркает, показывая, что нисколько мне не верит и прекрасно знает, кто стоит за вчерашним розыгрышем. Да и кто еще? Он ведь до сих пор не догадывается, что у него есть второй враг, Кай Вашингтон.

– Хватит в игрушки играть, – рычит Харрисон и делает еще один шаг ко мне. Руки по-прежнему сложены на груди, но пальцы уже сжаты в кулаки. – Я тебя предупреждал. Свяжешься со мной – пожалеешь. Так что остановись.

– А ты не подумал, что, может быть, пожалеть придется тебе? Что это ты зря связался со мной? – с вызовом спрашиваю я и сама удивляюсь тому, как естественно, с какой силой и уверенностью звучат мои слова. Вскидываю бровь и, сжав губы, смотрю на Харрисона. Руки дрожат, но ему и его дружкам меня не запугать.

– Ты так из-за видео завелась? – спрашивает Харрисон и опускает голову, так что наши глаза оказываются на одном уровне. – Его бы никто и не увидел, если бы ты была хоть чуточку мне не безразлична.

Ноа протягивает руку к моей шапочке и, как я ни стараюсь помешать, срывает ее с головы.

– Да, видео классное, – ухмыляется он и подмигивает мне. Энтони выдавливает улыбочку.

– Свинья. – Я вырываю шапочку, заталкиваю ее в карман куртки и поворачиваюсь к Харрисону. – Да, из-за видео. Оно со мной на всю жизнь останется. Неужели ты настолько туп и не понимаешь, что поступил непорядочно? Я думала, что могу доверять тебе.

– Да плевал я на тебя! – взрывается Харрисон. Ноа доволен – его это все забавляет. – Предупреждаю – не прекратишь свои штучки, я тебе такое устрою…

– Пожалуй, стоит рассказать Сьерре, каков ты на самом деле, – бросаю я в ответ, глядя прямо ему в глаза. Даже не верится, что всего лишь неделю назад Харрисон казался мне приличным парнем и я искренне переживала из-за того, что не могу поехать с ним на лыжную базу. Теперь-то ясно, что я еще легко отделалась.

– Кто такая Сьерра? – спрашивает Энтони и одновременно с Ноа поворачивается к Харрисону, который смотрит сначала на них, а потом на меня. Я не думала, что его игры со Сьеррой такой уж секрет, но теперь по растерянному выражению лица понимаю, что попала в цель, и улыбаюсь. А до него наконец доходит, что я знаю имя девушки, к которой он подбивал клинья, пока крутил со мной.

– Ты откуда о ней знаешь? – едва сдерживаясь, спрашивает он.

Ситуация резко меняется.

– Оттуда же, откуда знаю и о том, как ты смошенничал на весеннем отборочном тесте. Это ведь тоже информация не для всех, да? Как и то видео с нами, да? – Я насмешливо улыбаюсь. – Извини. Теперь ничего частного уже нет.

Харрисон резко наклоняется, хватает меня за руку и притягивает к себе. Его губы в считаных дюймах от моих, и его слова летят в меня вместе с капельками слюны.

– Я тебя предупредил, – рычит он. Голубые глаза полыхают ненавистью, лицо злобное, но на секунду его накрывает тень паники.

– Не прикасайся ко мне, – сквозь зубы цежу я. Харрисон прижал меня к полкам и не дает выйти. Знаю, хочет запугать, и у него это получается. Он заламывает мне руку, и я понимаю, что ничего не могу поделать. Во мне чуть больше пяти футов, а он – футболист. Шансов никаких, но я все же трясу рукой, а он только крепче сжимает мое запястье. Бью его в грудь свободной рукой, и тогда ему на помощь приходит Ноа. Вместе они прижимают меня к полкам.

– Эй, хватит, – бормочет Энтони, но его не слушают.

Харрисон и Ноа смотрят на меня сверху вниз и ухмыляются, а я как будто коченею. Сердце колотится в груди, и тошнота поднимается из желудка вверх.