— Это очень серьёзное обвинение. Почему я должен вам верить? Вы могли просто присвоить себе немалые деньги, обвинив уважаемых людей.

— Не смейте! — взвилась я. — Не смейте обвинять честного человека, который посмел сказать правду о том, что творится здесь. Я сама свидетель, что служба досмотра переходит все допустимые нормы. Такого я не встречала ни в одном городе, а путешествовала я не мало. В Игенборге перетряхнули не только весь мой товар, но и все мои личные вещи, а я сама подверглась постыдному обыску. Служащие акифа усомнились даже в том, что я эльфийка, и потребовали снять корфу. Пусть перед женщиной, но такое требование было оскорбительно, они попрали мою честь и достоинство!

Я говорила на повышенных тонах, но терпение моё лопнуло. У Зейда расширились от удивления глаза, наверное, не привык, чтобы женщина повышала на него голос, но мне было на это плевать.

— И у меня у самой есть глаза, я вижу, что творится вокруг. Нигде, даже в портовых городах я не встречала столько беспризорников, нагло требующих подаяние с приезжих. Да у меня кошелёк едва не украли в самом центре города, в благополучном квартале при свете дня. Я не удивлюсь, что все предупреждения насчёт похищения женщин правда и не надо рассказывать, что они сами этого хотели. Ни один торговец не возьмёт с собой ни жену, ни дочь в Игенборг, так как для женщин это опасно. Что это, как не полное беззаконие, которое допускает акиф? Если такое творится в его городе, то ничего удивительного, что такое происходит и в его дворце!

Я вскочила с места, только сейчас заметив, что в зале повисла тишина и все на меня смотрят. Взгляд выхватил Беталию с испуганным лицом. В её руках подрагивал поднос с ужином. Вспомнив, с каким благоговением отнеслись к прошлому визиту Зейда сюда, поняла, что при всех накричала на стражника акифа.

— Прошу прощения… за мой тон, — за слова я извиняться была не намерена. — Не буду мешать вам наслаждаться ужином. Он здесь выше всяких похвал.

Сказав это, я, не прощаясь, ушла к себе наверх. Скрывшись в комнате, рванула с лица ткань корфы. Кто бы знал, как меня раздражала эта тряпка, ни вдохнуть полной грудью, ни поесть нормально. Ни голос приглушить, когда надо. Что поделать, но у меня он звучный, особенно когда говорю на эмоциях. Но сожалеть о сказанном было поздно, да я и не жалела. Моих соотечественников и меня безосновательно ущемляли здесь в правах, и я не собиралась замалчивать это.

Если на то пошло, и с Игенборгом ничего не сложится, я здешнему акифу устрою такое, что мало не покажется. У меня много знакомых газетчиков и я с удовольствием поделюсь впечатлениями о посещении Игенборга с каждым из них. А моё имя что-то да значит, не говоря уже о безупречной деловой репутации.

Лишь усилием воли мне удалось сохранить внешнюю бесстрастность, напоминая себе, что я здесь инкогнито. Но и без этого говорить в подобном тоне с воином акифа, было немыслимо. Личная гвардия набиралась из самых достойных, высшего сословия, и было честью служить во дворце. Все мои воины пользовались огромным уважением среди населения.

Отповедь эльфийки повергла в шок. Не мог припомнить, чтобы на меня вообще смели повысить голос. Наши женщины на это не способны, не то воспитание. Но даже Арджана при всей своей раскованности и свободе в общении всегда взвешивала свои слова и была сдержанна. Женщина не имеет права кричать на мужчину и разговаривать так дерзко, будь она хоть сто раз приезжей!

Брошенные в лицо обвинения были очень серьёзны, и я не собирался это так оставлять. В зале все притихли, ожидая моей реакции, но с уходом эльфийки мне больше нечего было здесь делать. Поднялся из-за стола, бросая монеты за заказ.

— Следуйте за мной, — приказал помощнику дерзкой фурии.

— На каком основании?

Не привыкший, что мои приказы оспариваются, медленно обернулся и смерил мужчину взглядом. Непрост, очень даже не прост.

— Я могу вас арестовать за подкуп должностного лица, или вы идёте за мной добровольно и помогаете при дознании. Выбор за вами.

Не дожидаясь его решения, развернулся и пошёл на выход.

— Агаси, а как же ваш ужин? — подала дрожащий голос служанка, мимо которой я проходил.

— В другой раз, айна.

Хотелось поскорее выйти на воздух. Дёрнув дверь на себя, вдохнул полной грудью, остужая внутренний пожар. От услышанных обвинений пекло в груди и я с трудом контролировал ярость. Всю свою жизнь я гордился Игенборгом, его величием, красотой, порядком. А теперь получается, что я не знаю, что творится в моём городе и моём дворце. Какая-то эльфийка тычет меня носом в творящиеся беззакония. Если всё так, как она сказала — полетят головы. Совсем распоясались!

— Гардир, я сегодня вернусь? Мне нужно отдать указания людям, — нагнал меня Сирил, кажется. Отметил, что он сменил обращение с «агаси» на «гардир», принятое для высшего сословия. Не дурак, быстро делает выводы.

— Сегодня нет, — кратко бросил я, а он не стал переспрашивать. Я же говорю — умён.

Не тратя время, он зашагал к своим людям, отдавая отрывистые приказы, и я невольно прислушался. Одобрил, услышав среди всех один о том, чтобы глаз не спускали с хозяйки и настоятельно рекомендовать ей никуда больше не выезжать.

Я тоже все эти дни приглядывал за ней. Мне докладывали о её перемещениях по городу, но как понял, не совсем полную информацию. По словам наблюдения, она в первый день наняла мальчишек, чтобы они не подпускали к ней прохожих, но это я списал на её боязнь похищения. А вот вчера её ахана атаковал прохожего, но всё обошлось, и обвинений предъявлять тот не стал.

— Что она творит?! — раздражённо воскликнул тогда я, нестерпимо захотелось её увидеть и напомнить о правилах поведения. Известие о выступлении музыканта на постоялом дворе стало лишь поводом посетить его. Но даже подумать не мог, что отчитывать будут меня.

Поняв, что за ней должны были присматривать её люди, решил узнать, что там произошло из других рук. Когда мы отъехали, спросил её помощника:

— Зачем твоя хозяйка наняла мальчишек, когда гуляла по городу?

— Беспризорники донимали. Она наняла одну банду, чтобы не подпускали к ней других.

Я хмыкнул, оценив оригинальность решения проблемы, но тут же нахмурился, поняв, что в поданном мне отчёте не было ни слова о донимающих беспризорниках.

— Почему её птица напала на прохожего?

— Прохожего? — усмехнулся Сирил. — Воришку. Срезал у неё кошелёк, но ахана не дал убежать. Деньги вернули и госпожа его пожалела, не стала вызывать стражу.

Мне оставалось лишь стиснуть зубы. О воришке в отчёте не было ни слова. Это заставляло задуматься о том, сколько ещё я не знаю.

Прибыв во дворец, поднял охрану, приказав арестовать и доставить для разговора любителя взяток. Ещё вызвал к себе Сардара. К нему накопилось слишком много вопросов. Пока же решил потрясти на предмет лишней информации помощника эльфийки. Не стоило отметать возможность того, что она шпионка.