Еду по Мейн-стрит… Не зная куда, не представляя, кого можно окликнуть или как отсюда выбраться…

Я снова чувствовал себя ребенком.

Как тот тинэйджер, который когда-то бесцельно брел по городу после ухода Эш или позже, бросив колледж, ничего не делал и только поминутно поглаживал книгу, рассказывавшую о жизни после смерти, так и сейчас я оказался у дверей кофейни «Карибу», сделал заказ и забился в угол, пытаясь разобраться во всем. Не будучи даже уверен, а в каких же вопросах разбираться нужно…

Если Эш была убита, то единственный достоверно известный факт заключается в том, что это произошло в наш день рождения. И если верить доступным документам, последними, кто видели ее живой, были три девушки, которые ехали за ней некоторое время по Вудворд-авеню, прежде чем повернули назад.

Лайза Гудэйл…

Мишель Уинн…

Вайнона Квинлен…

Первой пришла на ум Лайза, фигуристая девушка с томными глазами. В школе она могла охмурить любого парня и охмуряла – если только Эш тоже не положила на него глаз. Помню, как-то на посиделках на цокольном этаже Лайза сидела рядом с Натаном Полом. Натан был на два года старше, его папаша давал ему свой «БМВ»-купе, он периодически работал моделью в местных рекламных агентствах, словом, считался кинозвездой по меркам Ройял-Оук. Так вот, он держал Лайзу за руку и предлагал ей «покататься». И тут по ступеням спустилась Эш.

Менее чем за секунду она поняла, что тут происходит, увидела сияющую от сознания собственного триумфа Лайзу, а потом посмотрела Натану в глаза.

– Можно с тобой поговорить? – спросила она.

И все. Натан оставил Лайзу и направился вслед за Эш вверх по лестнице. Закончилось все тем, что он поехал кататься именно с моей сестрой. С моей сестренкой, которой вообще было наплевать на Натана Пола до того момента, когда она увидела, как сильно Лайза хочет быть с ним, как Лайза счастлива.

Что касается Мишель Уинн, то загадкой является, почему она вообще оказалась в кругу знакомых Эш. Мишель относилась к тому виду девчонок, о которых сейчас принято говорить «полные», а мы в те времена просто называли их «жирными». У нее постоянно были угри, она пыхтела при ходьбе и никогда не отличалась ни умом, ни обаянием. Словом, если смотреть глазами подростка, то там и не увидишь ничего. А между тем она была с Эш больше всех. Возможно, это получилось потому, что Мишель ходила на все постановки, в которых участвовала Эш, прятала в свой школьный шкафчик все выпуски школьной газеты, в которых упоминалась Эшли Орчард, собирала сотни ее фотографий, чтобы составить из них коллаж в своем альбомчике. Словом, даже для моей сестры такая преданность была невыносима.

Где-то они теперь? Шут их знает.

Но Эшли хотела, чтобы я приехал сюда. Она хотела, чтобы я увидел.

Квинлены жили через улицу от нас. Я знал, как найти это место.

Вайнона Квинлен постоянно подкрашивала тонкие губы в надежде сделать их толще на вид и стригла свои рыжие волосы так, чтобы быть похожей на Молли Рингуолд. По успеваемости они с Эш были на равных. Эш старалась не обращать внимания, если изредка золотая медаль за успехи в английском или по химии доставалась вместо нее Вайноне, но ей это плохо удавалось. К тому же Эш знала, что если Вайнона не возглавит список лучших учеников класса, то и не сможет получить стипендию, так необходимую ей для продолжения обучения в колледже. Одного этого было достаточно для Эш, чтобы постараться оттеснить Вайнону на вторые позиции и разрушить все ее мечты.

И с мозгами у нее тоже было что-то особенное.

Когда Вайнона училась в шестом классе, ее кузина как раз окончила университет в Принстоне и подарила ей майку с эмблемой этого учебного заведения. И все. Вайнона изучала ежегодные учебные программы Принстона так, как другие девчонки ее возраста читают «Тайгер Бит»[2]. В девятом классе свой доклад по истории Америки она посвятила всем президентам, которые обучались в этом университете. В курсовой работе по географии в следующем году она рассказывала об уникальных особенностях ландшафта, на котором расположен университетский кампус. А ее заключительное слово на выпускном вечере было озаглавлено: «Почему именно Принстон?»

Вайнона могла ответить «почему». Принстон для нее означал избавление. Возможность убежать из дома, в котором ей приходилось жить со своим старшим братом, приторговывавшим наркотой, и родителями, вопли которых и обещания развестись мы слышали каждый вечер. Что не мешало им днем спокойно заниматься своими делами, приветливо махать нам, доставая покупки из машины, и подстригать лужайку. Бойфренда у Вайноны не было. Она считала Эш своей лучшей подругой, поэтому можно смело сказать, что друзей у нее вообще не было. Все, что у нее имелось, – это Принстон.

Место, где мы когда-то жили, находилось недалеко. Улицы оставались такими же, какими я их запомнил, хотя деревья стали выше и словно пологом укрыли фасады домов. А наш дом – больше всех остальных. Дуб в углу двора вымахал почти до половины здания, и его ветви упирались в окна, которые, должно быть, когда-то были в моей спальне. Я слышал, как парочка карапузов играла за забором на заднем дворе. Все те же качели. Грубая, истертая веревка и ветка с ободранной корой, к которой эта веревка привязана вот уже многие годы.

Я пошел прочь – туда, где жили Квинлены. Зрелище, достойное кисти живописца: детали автомобилей, инструменты усеивали пол гаража с распахнутыми воротами. И все же, кто бы ни жил здесь сейчас, он, возможно, знает тех, кто владел этим домом двадцать лет назад. И где теперь их дочка, так любившая университетскую жизнь.

Без особой надежды на успех я подошел к входной стеклянной двери и позвонил. Изнутри доносился такой грохот, как будто включили на полную мощность пару телевизоров и к ним в придачу радиоприемник. Я уже собирался стукнуть по звонку изо всех сил, когда из темноты появилась смутная женская фигура. Женщина потянула меня в дом, и тут рот у нее открылся от удивления так, что ее тонкие ненакрашенные губы почти исчезли.

– Дэнни?

Это была Вайнона. И что-то в ее внешности – да, собственно, весь ее вид – сказал мне, что она так никогда и не попала в Принстон.

– Рад видеть тебя, Вайнона. Сколько же мы не ви… даже считать не хочу…

– Что ты тут делаешь?

Она задала свой вопрос настолько резко, будто я уже сделал что-то, рассердившее ее. Или так, словно не хотела, чтобы кто-нибудь видел, как она стоит тут и разговаривает со мной.

– Могу я войти?

Она посмотрела через мое плечо на дорожку, которая вела к дому, и ответила:

– Не думаю…

– Только на минуту.

– Ты должен уйти.

– Она вернулась.

– Кто?

– Моя сестра.

Вайнона как-то странно моргнула. Не только глаза, но и все ее лицо сжалось и так же внезапно расслабилось.