— А ты чем занимаешься?

— Антиквариат, коллекции и все такое. У меня небольшой магазинчик в Ки-Уэст, но большую часть продаж я веду через интернет.

— Ты не знала моего имени, но пробила номерной знак, нашла меня в тюрьме и помогла вернуться на улицу. Ты даже привезла мою зажигалку. Немногие способны сделать такое. Может, у тебя талант?

— Мать рассказывала, что мой отец был морским пехотинцем, погибшим в первой войне в Ираке, поэтому я и привезла тебе твою зажигалку. Но я не уверена, что она говорила правду. Ей на двери в спальню впору было турникет устанавливать.

— Я пытаюсь сказать, что мне не помешал бы ассистент, — сказал Клет.

— И часто тебя так заносит? — спросилась девушка, откусив от булочки.

— Не выспался вчера ночью, да и давление, бывает, зашкаливает.

— Нужно бы тебе получше о себе заботиться, — сказала она, — вот эта дрянь, что мы запихиваем в себя, не поможет ни твоему давлению, ни уровню холестерина в крови.

— У меня два офиса, один здесь и один в Новой Иберии. Это на Байю-Тек, часа два на запад. Ты сколько пробудешь в городе?

— Я не слишком-то слежу за часами и календарем.

— Думаешь, ты смогла бы работать на такого, как я?

— Ты женат?

— Уже нет. А почему ты спрашиваешь?

— Ведешь ты себя странно. Не похоже, чтобы ты зарабатывал кучу денег, либо я не совсем тебя понимаю.

— А что тут понимать?

— Ты так и не спросил, как меня зовут. Гретхен Хоровитц.

— Приятно познакомиться, Гретхен. Предлагаю тебе работать на меня.

— Я никогда не видела тебя на стадионе Литтл Янки. Значит, я тебя видела где-то еще, да?

— Да какая разница? — то ли спросил, то ли буркнул Клет.

— А в бытность морпехом, чем ты занимался?

— Пытался выжить.

— Приходилось убивать кого-нибудь, пока ты сам пытался не умереть?

— Две боевых командировки во Вьетнам. И много ты знаешь про морскую пехоту?

— Я вообще много чего знаю. Даже переняла кое-какие привычки своей матери, но в основном только плохие.

— Но теперь же все может быть иначе, — ответил он.

Гретхен пристально посмотрела на него, не ответив, и Клет вдруг почувствовал, что ее фиалковые глаза вызывали в нем чувства, с которыми он не знал, что делать.

— Спасибо за булочки. Ты же не против пешком добраться до своего офиса? — спросила она. — Ведь он расположен по ту сторону площади, примерно на квартал ниже, верно ведь? Увидимся, приятель, смотри, не выпускай дружка из штанов.

Гретхен оставила пять долларов чаевых под своей тарелкой и исчезла. После ее ухода Клет потер пальцами виски и попытался собрать воедино все, что она только что сказала. Как она могла просчитать точное расстояние до его офиса, и вообще, откуда она узнала, где он находится? Это она проследовала за автобусом Фрэнки в Бэтон-Руж и пристрелила его в туалете? Неужели из его семени вырос психопат? Несмотря на бриз, дувший со стороны реки, казалось, что запах духов его дочери все еще оставался на всем, чего она касалась.

Этой ночью небо в Новой Иберии озарялось странными огнями и электрическими всполохами, зарождавшимися в одиноких черных облаках и за секунды расходившимися волнами по всему небесному полотну, не производя при этом ни звука. Затем по болотам прошел дождевой фронт, насквозь промочивший город и переполнивший стоки на Ист-Мэйн, затопив наш двор, оставив за собой покрывало из серых и желтых листьев. В четыре утра мне показалось, что среди раскатов грома я слышу, как звонит телефон на кухне. Мне снился сон, в котором огромные снаряды, выпускаемые морской артиллерией, отклонялись от курса и со свистом пролетали мимо, прежде чем взорваться в мокрых джунглях.

У меня слегка кружилась голова, когда я поднял трубку телефона, часть меня все еще была во сне, настолько реальном, что я никак не мог стряхнуть его с себя.

— Алло, — прохрипел я в трубку.

— Это Ти Джоли, мистер Дэйв. Вы меня норм слышите? У нас тут настоящая гроза.

По ту сторону окна я видел, как туман катит с байю на деревья, как он давит на окна и двери. Я сел в кресло.

— Где ты? — спросил я.

— Далеко от дома. Здесь прекрасный пляж, а море зеленое. Хотела сказать вам, что у меня все в порядке. Я напугала вас тогда в больнице в Новом Орлеане, не нужно мне было этого делать.

— Ничего не в порядке, Ти Джоли.

— Вам понравились те песни, оставленные мною на айподе? Правда, я уронила его до того, как подарить вам, и теперь он не всегда хорошо работает.

— Ты сказала, что все в порядке. Неужели ты ничего не знаешь о своей сестре?

— А что с ней? Блу — это просто Блу. Она милая. Если уж совсем честно, то у нее голос лучше моего.

— Блу мертва.

— Что?

— Она была убита. Ее тело вынесло на берег в округе Святой Марии.

— Мистер Дэйв, вы прерываетесь. Что вы сказали о Блу? Гроза вот-вот снесет лодку с пляжа в море. Вы меня слышите, мистер Дэйв?

— Да.

— Я не слышу вас. Шторм просто жуть, он пугает меня. Мне пора. Передавайте привет Блу и моему дедуле. Скажите им, что я не смогла до них дозвониться.

Трубка замолчала, и с экрана определителя исчезла надпись «скрытый номер». Когда я вернулся в кровать и откинулся на подушке, Молли уже не спала.

— Ты на кухне что-то готовил?

— Нет, звонила Ти Джоли Мелтон.

Молли привстала на локте. Каждый раз, когда молния разрезала облака, я видел веснушки на ее плечах и груди.

— Я не слышала, чтобы звонил телефон, — возразила она.

— Он меня разбудил.

— Нет, Дэйв, я не спала. Ты разговаривал во сне.

— Она сказала, что ей жаль, что она заставила меня беспокоиться о ней. Ти Джоли не знает, что ее сестра мертва.

— О, Дэйв, — сказала Молли, на ее глаза навернулись слезы.

— Это то, что она сказала. Это была Ти Джоли. Думаешь, я смог бы забыть ее голос?

— Нет, это была не Ти Джоли.

— Она сказала мне, что роняла айпод. Вот почему другие люди не могли слышать песни, которые она туда записала.

— Остановись.

— Я говорю тебе то, что она сказала. Мне это не показалось.

— Ты всех нас сведешь с ума.

— Хочешь, чтобы я вместо этого тебе врал?

— Я почти жалею, что ты бросил пить. Тогда мы хотя бы знали, что делать. Но я не могу так жить.

— Ну и не надо, — буркнул я в ответ.

Я вернулся на кухню, сел в темноте и засмотрелся через окно на Байю-Тек, выходящий из берегов. В водовороте дождя и волн вертелась пустая, без весел, пирога, кружилась и кружилась, двигаясь к повороту реки и наполняясь дождевой водой, готовая сгинуть в глубине канала. Я никак не мог выкинуть образ тонущей пироги из головы. Надо было спросить Ти Джоли о ребенке, которого она носила под сердцем. Надо было спросить ее о многом. Я почувствовал руку Молли у себя на плече.