я не могу. Да, я очень молода, но не могу смотреть на то, как люди, которых я люблю, вроде моей подруги-еврейки Лотты, страдают.

Собравшиеся приветствовали ее. Они рассказывали о своих планах, мечтах и надеждах на лучшее будущее. Макс – молодой человек с темными глазами – был одним из лидеров группы. На Магду он произвел впечатление человека страстного и полного энтузиазма. Она восхищалась им и, возможно, даже немного влюбилась. Но, что еще важнее, она чувствовала, что наконец-то у нее появилось дело в жизни, дело, которое могло помочь Лотте и миллионам таких же, как она.

За лето и осень 1942 года было напечатано четыре листовки под названием «Листовки “Белой розы”». Шесть участников группы писали их, другие раздавали. Но делали они это не стихийно на улице: листовки раскладывали в почтовые ящики ученых, преподавателей и других интеллектуалов, которые, как надеялись участники группы, могли проникнуться их идеями.

В следующие месяцы Кете имела возможность убедиться, что Магда возвращается из своих велосипедных прогулок в целости и сохранности, и стала доверять ей. Осмелев, Магда наконец-то призналась матери, что иногда доезжает до Мюнхена, хотя настоящую цель своих поездок по-прежнему держала в секрете.

– Не знаю, зачем тебе нужно так часто ездить в Мюнхен, – пожаловалась Кете однажды воскресным утром, когда Магда снова собралась на прогулку. – Что ты там целый день делаешь?

– Гуляю, – уклончиво ответила Магда. – Я хочу поступить там в университет… после войны. Мне нужно узнать город. Кроме того, мне там нравится. Я чувствую себя свободной.

– Но я волнуюсь за тебя, – продолжала Кете. – Ты еще совсем юная.

– Мне уже шестнадцать, мамочка. Через год я должна буду работать на фронт.

– Оставь ее в покое, – сказал Петер. – Она разумная девочка. Помогает нам на ферме, делает уроки. Пусть у нее будет хоть немного свободы.

Однажды, воскресным вечером в конце октября, когда в воздухе смешивались еще летнее тепло и осенняя промозглость, члены группы «Белая роза» сидели на залитой лунным светом металлической лестнице, ведущей в бар. Магда забралась на свой велосипед и приготовилась ехать к вокзалу.

– Мне пора возвращаться домой, – сказала она Саскии. – Уже поздно, родители будут волноваться. Я уехала утром, даже не попрощавшись с ними.

– Сейчас почти девять часов, – проговорила Саския. – Может, останешься у меня?

Магда колебалась.

– Нет, мне нужно ехать, – возразила она.

– Твои родители знают, что ты разумный человек. Лучше провести ночь в теплой квартире, чем рисковать и ехать на велосипеде по темноте.

Магда почувствовала приятное волнение. Провести ночь с подругой в большом городе – ей это казалось мечтой. Однако она переживала, что мать будет сидеть всю ночь и волноваться за нее. И все же в конце концов Магда решила, что отец сможет ее успокоить. «Она же умная девушка. С ней все будет хорошо», – скажет он.

– Ладно, – согласилась она. – Утром я уеду домой первым же поездом, чтобы успеть к завтраку.

С довольным видом Магда шла рядом с Саскией по улицам города, катя рядом свой велосипед. Наконец они остановились перед шестиэтажным угловым домом с высокими красивыми окнами. У окон, выходивших на улицу, с третьего по пятый этаж были металлические балконы, украшенные орнаментом.

– Это и есть твой дом? – спросила Магда, рассматривая интересную архитектуру здания.

– Да… но не весь, конечно, – со смехом ответила Саския. – Моя квартира на самом верху. И она не такая роскошная, как может показаться снаружи.

Саския повела Магду вверх по каменной лестнице и открыла входную дверь.

– Оставь свой велосипед здесь, – сказала она, показывая на участок фойе, где было множество велосипедов. – С ним ничего не случится.

Консьержка, пожилая дама, сидела в своей маленькой кухоньке, прилегавшей к прихожей, но дверь она оставила открытой, чтобы видеть, как приходят и уходят жильцы. Когда Саския и Магда проходили мимо, она что-то недовольно проворчала.

– Пойдем, – сказала Саския Магде. – Всего-то пять лестничных пролетов.

Квартира состояла из одной большой комнаты. В углу находилась маленькая импровизированная кухонька с крошечной газовой горелкой и раковиной. В противоположном углу стояла большая оловянная ванна. Около стены – небольшая двуспальная кровать, а у окна – потертое кресло и стол, заваленный бумагами.

– Туалет на этаже за дверью, – объяснила Саския, наливая чайник. – Хочешь чай?

– Да, пожалуйста, – ответила Магда.

Она стеснялась спросить, но при этом ей было очень любопытно, почему Саския так часто говорила «мы».

– Ты здесь одна живешь?

– Нет, – Саския закурила сигарету, – я думала, ты уже догадалась. Я живу с Максом… из нашей группы.

– А, – сказала Магда, удивленная и немного разочарованная.

Она покраснела, вспомнив о своих романтических чувствах к старшему товарищу.

– Но не волнуйся, – успокоила ее Саския, – сегодня ночью он не придет. Он заночует у Вилли: им еще нужно написать новые листовки. До утра он домой не вернется. Так что можешь спать со мной на кровати.

Саския поджарила хлеб на газовой горелке и намазала его джемом из терна.

– Мама готовит для меня этот джем, – сказала она, передавая хлеб Магде. – Очень вкусно.

Магда никогда не думала, что в жизни Саскии может быть нечто настолько прозаическое, как мама.

– А какая она?

– Моя мама? Она врач. Живет за городом. Далеко отсюда. Мы редко с ней видимся.

– Она знает о том, что ты участвуешь в Сопротивлении? – спросила Магда.

– Да, знает. И отец – тоже. Они оба поддерживают нас. Мой отец сейчас в тюрьме из-за своих взглядов.

– Мне так жаль, – сказала Магда. – Это, наверное, ужасно.

– Это тяжело. Но мы все должны быть осторожными. За членами моей семьи следят. За мной, думаю, – тоже. Но, знаешь, мы стараемся не привлекать к себе внимания.

– Почему вы приняли меня? Ведь это наверняка было рискованно.

Саския, отхлебнув чай, легла на кровать и затянулась сигаретой.

– Макс был против, он думал, что я сошла с ума, когда привела тебя. Но в тебе что-то есть. Я чувствую, что тебе можно доверять.

Сирена, оглушающая и настойчивая, прервала тишину в комнате на мансарде.

– О нет! – воскликнула Саския, опустив ноги с кровати. Сигарета свешивалась у нее с губ.

– Что это такое? – спросила Магда.

– Сирена, глупышка, – пояснила она. – Неужели ты никогда ничего подобного не слышала?

– Нет, – с невинным видом ответила Магда.

– Ну конечно, ты ведь живешь в деревне. Это означает, что сейчас будут бомбить. Такое уже было где-то месяц назад. Идем – нужно спуститься в подвал.

Магда и Саския сбежали на первый этаж и присоединились к толпе людей из других квартир, одетых совершенно по-разному: от вечерних платьев до пижам; был даже один молодой человек в форме СС. Магда немного испугалась, увидев