– Все эти накопления! – Он плюнул под ноги Себу. – Драгоценный ИСС[31]. Облигации с высокой процентной ставкой. За что? За это дерьмо, которое ты пишешь. Не обеднеешь же ты от потери пары кусков! Пять, шесть, семь – этого будет достаточно.

– Что? – От очередного шока у Себа закружилась голова. Юэн просматривал его финансовые документы. Пока он спал. Он, должно быть, рылся в бумагах в его кабинете. Себа затрясло: от злости, оттого, что он не мог поверить своим ушам, от всей этой неразберихи, от холода. – Ты… ты рылся в моих документах.

– И что? – Юэн наморщил нос.

Себ кинулся к нему, размахивая руками. Один удар пришелся Юэну в грудь, второй – прямо по его сальной голове.

Ему почти удалось уклониться от третьего удара, но Себ схватил его за куртку, подбираясь к горлу, к его космам. Ему хотелось голыми руками разорвать Юэна на части.

– Отвали! – Юэн вырвался и схватил Себа за руку. С невероятной силой, которой Себ никак не ожидал, он крутанул его так, что тот вверх тормашками полетел на землю. Когда Юэн выпустил его руку, ноги Себа еще несколько секунд болтались в воздухе.

Острая боль сковала его грудь, когда из легких при падении вышибло весь воздух. Тяжело приземлившись, он покатился по зеленой траве и уткнулся лицом в грязь. Несколько мгновений лежал так, не понимая, где его руки, где ноги. Когда воздух наконец-то наполнил легкие, желание драться пропало. Его тошнило.

Он услышал поспешно удаляющиеся прочь шаги Юэна. Он шел сквозь траву к каменистой тропинке, по которой они взобрались сюда, к началу парка. Но он спешил уйти не от Себа. Он спешил куда-нибудь подальше, чтобы спасти свою шкуру. Судьба Себа волновала его старого друга в самую последнюю очередь. Всегда.

Он приволок это нечто в твою жизнь, а теперь бежит прочь.

* * *

Час спустя Себ стоял около своего дома. Входная дверь была открыта, но переступать порог он не спешил. Он с болью заглядывал в собственный дом и видел хорошо знакомую вешалку для верхней одежды, картины в рамках. Он чувствовал себя инвалидом, единственным физическим недостатком которого был его собственный страх. С таким же успехом он мог быть и привидением, решившим навестить место, из которого его изгнали и которое он уже никогда не сможет считать своим.

Ему все время казалось, что кто-то затаился в доме и поджидает его. Он с беспокойством оглядывал окна, чтобы убедиться, что никто на него не смотрит. Может быть, этот тошнотворно-яркий сгусток света свернулся в клубок в каком-нибудь темном углу, но стоит ему ступить в дом, как там снова окажется эта жуткая фигура, опасная для его разума, жизни и того, что бывает после смерти.

– О боже, – произнес он. Ему пришлось присесть и обхватить голову руками, чтобы дать пройти головокружению. Оно было вызвано внезапным воспоминанием об этой ужасной тени на стене, ее движениях, о том, как она тянула к нему руки. Одна мысль об этих длинных руках с уродливыми длинными пальцами и когтями в буквальном смысле вызывала у него приступ рвоты. Его странные приступы горя, эти утробные звуки дикого зверя, охваченного яростью, а то, как он поднимался с пола… Воспоминания о том, как Юэн захлопнул дверь и он остался один на один с этим, были просто невыносимы.

Ему было необходимо сесть, устроиться поудобнее. Безвременная кончина его собственного скептицизма оставила его, и без того довольно нервного, растерянным до такой степени, что он то и дело принимался что-то бормотать себе под нос и подергиваться всем телом. Казалось, что он преждевременно состарился. Он знал, что находится на границе чего-то нового, о чем не имеет ни малейшего представления. Один. Без помощи. Без проводника.

Нет никакого сомнения, что сновидения пришли вместе с появлением Юэна. Это как инфекция мозга, передающаяся паранормальным путем. А что он знает об этом черном тоннеле, дно которого покрыто водой, где обитают странные люди, прикованные пуповиной ко дну?

А то существо, что он издали видел в лесу? Сама его поза, каждое движение, каждый поворот головы говорили о его злых намерениях. Это не могло быть ни психическим расстройством, ни игрой воображения. Это была та же самая тварь, что карабкалась по стене его дома и преследовала его на поле для гольфа в самом первом сне. Все это были предостережения и предзнаменования того, что началось. Прямо сейчас, вокруг него. А разве самые простые предметы родного ему мира – зонтик на соседском балконе, его собственные чертовы полотенца, – разве они не предупреждали, что грядет сверхъестественное?

Существует другая реальность, и то, что он узнал об этом, – как и то, что он стал свидетелем жизни после смерти, – не принесло ему ни надежды, ни удовлетворения. Попытки осознать, что существует некий путь между миром живых и миром мертвых и на этом пути встречаются разного рода препятствия, практически свели его с ума.

Вероятно, тебе конец.

Юэн фактически разрушил тот мир, который Себ воспринимал как само собой разумеющееся. И не столько тем, что гадил и вносил хаос, а, главным образом, тем, что показал ему новую реальность, в которой было место сверхъестественному. «Ублюдок ты, Юэн».

Нелепость. Он боялся, что его мозг разорвет на части. Он был перенапряжен из-за того, что должен был принять. Разум не хотел ни реагировать на это, ни идти на компромисс с этой новой реальностью. На это хватало только его воображения.

Возможно, это могло происходить только в определенное время и только когда Юэн был рядом? Он хотел в это верить, потому что альтернатива казалась ему чудовищной. Об этом он даже думать не решался. Ему просто было нужно, чтобы все закончилось.

Перспектива выкинуть Юэна из своей жизни любым способом теперь казалась оправданной. Но почувствовать порыв к убийству – не то же самое, что совершить его. Хотя кто бы хватился Юэна? Он давным-давно обрек себя на одиночество. Ему было наплевать и на свое здоровье, и на личное счастье. Он явился сюда, чтобы угрожать, вымогать деньги, шантажировать при помощи средств, настолько необычных, что в них трудно было поверить, не говоря уже о том, чтобы предъявить их в суде.

Та тварь служила кому-то еще. Юэн проговорился о каком-то «недопонимании», значит, в это были вовлечены и другие. Предположение о каком-то тайном сговоре вовсе не было для него неожиданным. Но что это за тайный сговор?

Единственной задачей Себа должно теперь быть предотвращение дальнейшего вторжения этого тайного союза в его жизнь. Но куда делся Юэн? Вернулся ли он обратно сюда?

Больше идти ему было некуда.

Себ открыл щеколду на двери сарая. Это была небольшая деревянная постройка в конце сада на заднем дворе дома. Среди скопища разнообразных инструментов, пахнущих маслом и ржавчиной, он нашел нечто, напоминающее серп со стальными лезвиями для обрезки лужайки. Самое меньшее, что он должен сделать, – дать Юэну понять, что он больше никогда ни в каком виде не переступит порог этого дома.