– Присаживайтесь, Леонид Владимирович. Не хотелось без вас начинать,– вместо приветствия буркнул командир, недовольный опозданием генерала.– Кстати, к чему сачок такого размера?

Дуров слегка растерялся, однако тут же нашелся Лева:

– Моя вина, Евгений Дмитриевич. Тут какая-то бабочка летает ночная, необычной раскраски. Жуть какая шустрая и приставучая.

Лева уважал Дурова с детства и в обиду старика принципиально не давал никому, даже начальству. Леонид Владимирович благодарно и печально улыбнулся близорукими глазами Леве, виновато – командиру и попытался спрятать сачок за спиной. Тот, однако, торчал из-за спины упрямо и косо, как штык трехлинейки на плече новобранца.

Озадаченный Владимиров недоуменно выглянул в окно, хотя Лева недвусмысленно намекал, что бабочка именно ночная, и недовольно пожал плечами.

– Отличительная черта людей – лишать других свободы. Это заложено в подлой сущности агрессивной человеческой природы: созидать, угнетая других,– вроде бы в сторону, но достаточно громко и менторским тоном неожиданно заявила обезьяна, мягко растягивая гласные и слегка шепелявя.

Заслуженный дрессировщик смутился окончательно. От облыжного заявления сачок жег его ласковые к зверюшкам руки, покрытые многочисленными укусами ответной страсти. В кабинете повисла нехорошая тишина. Лева презрительно фыркнул и возненавидел примата окончательно и бесповоротно. Остальные неловко молчали, пока паузу не решился нарушить сам Владимиров, который, то и дело заглядывая в бумажку, без запинки, отчеканил:

– Господа и товарищи, разрешите представить вам действительного члена Верховного Совета вождей Лямурии, лауреата Гнобелевской (командир удивленно хмыкнул) премии, доктора информалогии и парапсихологических наук, почетного академика Великой Академии наук Лямурии, кавалера ордена Банановой пальмы, уважаемого месье Ашта. Он прочтет вам, то есть нам, короткую поучительную лекцию и посвятит вас, то есть нас, в суть возникших у него, то есть у нас, проблем.

Лева тихо застонал, но лямуриец[22], ревниво вслушиваясь в каждое слово командира, точным перечислением своих заслуг перед родиной остался доволен и Левин стон оставил без внимания.

Четырьмя часами позже даже Задову пришлось признать, что элемент познавательности в занудной лекции хвостатого пропагандиста все-таки был.

Как оказалось, Лямурия была расположена в неприметном пучке весьма удаленных реальностей, поэтому исторические расхождения с нулевой реальностью[23]у нее были колоссальные. Сами лямуры, впрочем, считали иначе, полагая иные миры доступного континуума провинцией, а свой мир – метрополией, максимально приближенной к нулевому уровню.

Изначально в истории Лямурии все материки составляли единый континент, стоявший посреди громадного океана – Панею. Затем он распался на Лаврузию (включавшую что-то вроде южной Европы, Африки и большей части Азии), Котловану (в которую вошли аналоги Гренландии, острова Пасхи и Антарктида) и Коалию (Северная Америка и Австралия). За долгие века Лаврузия и Котлована заросли бескрайними лесами, а Коалия, напротив, грязью.

Лямурийская раса издавна и прочно обосновалась на континенте, широко известном среди немногочисленных народов уже как Лямурия. Континент этот простирался на север до Гималаев, а на юге великий макачий континент омывался великим внутренним[24]Мурляндским.

За миллионы лет пралямурийцы эволюционировали в весьма высокоразвитых существ, достигших небывалых высот в науке и технике. Они были знаменитыми мореходами, основав свои поселения по всей местной Земле и по краям пометив их, то есть поселения, монументальными циклопическими строениями из бетона.

Колесо изобрели поздно: некто Гнобель, провинциальный изобретатель нейтронной бомбы, взглянув на небо, гениально предположил, что скорость солнца, ежедневно прокатывающегося по небосклону, зависит от его формы. После своего открытия Гнобель в одночасье стал самым известным механиком планеты.

Глубокие знания драгоценных камней как-то сразу открыли пралямурийцам удивительные свойства полупроводников, лазерных лучей и ядерного синтеза. Особо гордились они своим знаменитым «холодным светом», столетиями заливавшим с высоченных хрустальных колон широкие площади лиановых городов-гнезд. Из камня они высекали исключительно собственные изображения и поклонялись им несколько тысячелетий, пока на смену языческому культу самолюбования не пришел единственно верный культ самообожания.

Трагедия столкновения этих культов привела к катастрофе. Ученые Пралямурии все больше погружались в оккультные науки, пока обладавшие сокрушительным оружием адепты двух вер в борьбе друг с другом не уничтожили свою уникальную цивилизацию.

Нейтронные бомбы сделали закат эры пралямурийцев более политкорректным, но факт остается фактом – Пралямурии пришел конец. Туда, хвостатым[25], им и дорога.

Пожираемый холодным огнем континент раскололся и затонул, оставив после себя лишь горные пики в виде гирлянды островов Мурляндского моря.

Избранные остатки некогда великой расы, спасаясь, эмигрировали в Коалию, где возродили свою культуру в относительно короткий срок. Память о страшных событиях осталась лишь в глухих преданиях, немногочисленных рукописях и появившемся в результате мутаций хвосте.

Отныне лямурийцы технический прогресс строго ограничили и навсегда выбрали исключительно мирную и гуманную дорогу развития своей цивилизации. Немногочисленных адептов иных путей развития лямурийские власти в напоминание о трагедии предков гуманно вешали за хвост и оставляли умирать от голода: быструю смертную казнь общественное мнение бурно осуждало.

Незначительную часть беженцев в итоге немыслимого катаклизма занесло даже в иные реальности. В Америке и Японии до сих пор находятся уцелевшие после бедствия довольно крупные лямурийские колонии потомков великой расы. Они избежали гибели, но быстро деградировали, успев, однако, стать предками многих современных молчащих и говорящих обезьян.

Некоторые исполинские дворцы и храмы, сложенные из прочного камня и не поддавшиеся разрушительному действию времени, до сих пор остаются прямым свидетельством лямурийской мощи[26].

Последние столетия Лямурия в своей непоколебимой стабильности и стагнации успешно процветала. Плановый застой технического прогресса и невиданные успехи в производстве клонированных бананов позволили резко повысить уровень контроля над рождаемостью[27]. Лямурийцы уверенно шли по пути самосовершенствования и самопознания.