- Отвратительно. – Поделилась та. – Японские ужастики смотрел?

- Да.

- Ну вот. До отвращения страшный и на ящерицу похож.

- Телом? – Понадеялся на лучший исход оперативник.

- Нет. – Женщина отрицательно покачала головой. – Повадками. А что?

- Да то, - вздохнул Курехин, - что если все действительно так, то такой вот живун метрах в тридцати он нас.

- Охренеть. – Позеленел от страха Давыдов.

- Прорвемся. – Пожала плечами Светлана. – Я так и знала, что будет весело.

Одиннадцать дней до часа «икс». День. Реальность. Санкт-Петербург.

Арик не соврал. Таинственный посыльный, среднего роста светловолосый тип в дорогом костюме зашел в ресторан и лениво оглядев зал, направился прямиком к Арику, судорожно поглощавшему жаркое. От волнения у Ханкишиева проснулся волчий аппетит, и он налегал на баранью ногу, закусывая ее жареным картофелем и обильно запивая вином.

- Все слышно отлично. – Улыбнулся Петрыкин. – Только у гостя прибор, глушилка.

- Что за прибор? – Всеволод пододвинул стул и, надев наушники, прислушался, но кроме чавканья Арика ничего различить не удалось.

- Да пес его знает, - лейтенант удивленно взглянул на показания датчиков. – Странное действие. Сигнал импульсный, будто по перепонкам бьет. Ничего похожего раньше не видел.

- Арик, ты меня слышишь? – Курехин поднес микрофон к губами. – Твой гость пришел.

- Пришел, да не тот. – Пробубнил кавказский товарищ, отправляя в рот кусок мяса.

- Действуй по обстоятельствам, и будешь чист, - пообещал майор и спешно отключился. Камера видеонаблюдения, та самая с которой полиция снимала картинку из зала, показывала, что светловолосый гость уверенно пересек зал и махнул рукой Ханкишиеву.

- Запись. – Шепнул лейтенант и все в фургоне превратились в слух.

- Господин Ханкишиев, добрый день. – Сухой, чуть растягивает буквы, выделяя гласные и глотая окончания.

- Липовый акцент, - заключил майор. – Как будто притворяется.

- И вам не хворать, - невольный хозяин «Нового рубежа» отложил прибор и промокнув салфеткой сальный подбородок протянул незнакомцу руку.

- Я слышал, у вас возникли проблемы?

Камера была расположена так, что видно было только спину незнакомца. Выражения лица таинственного незнакомца видно не было но даже на расстоянии Всеволод мог уловить нотки отвращения в голосе.

- Было дело. – Пожал плечами Арик. – И мы так не договаривались. Почему вы не убрали этого мента сразу?

- Убивать? – К отвращению прибавилось удивление и ирония. – Стража порядка? Вы думаете, у нашей конторы настолько много денег что мы сможем купить все МВД?

- Значит и вы не все прихватили, - довольно хохотнул Ханкишиев. Страх и алкоголь ударили ему в голову, и дельца тянуло похохмить.

- И мы. – Уверенно произнес собеседник. – Но уверяю вас, ненадолго. Вскоре технология будет опробована на территории Российской Федерации, но для вас это не должно быть интересно. Я пришел сказать, что мы разрываем контракт, и чтобы у вас не возникло вопросов, я готов объяснить почему. Более того, я принес серьезные отступные, так сказать, за полученное беспокойство.

Несколько минут мужчина говорил уверенным, хорошо поставленным голосом ментора, будто читал заученный текст, а после, положив на стол перед Ариком пухлый конверт, встал и вышел из зала.

- Проследите. – Кивнул Курехин, но лейтенант только отмахнулся.

- Уже сделано, товарищ майор. Наружка за ним началась, как только он приблизился к столику.

- Не зря хлеб едите. Эй, Арик, отбой. Ты можешь быть свободен.

Ханкишиев продолжал сидеть за столом, не двигаясь и не меняя выражения лица. Казалось, он продолжал слушать собеседника, а тот, какая незадача, уже вышел за дверь.

- Что-то тут не ладно. – Засуетился Всеволод, предчувствуя беду. – Арик! Але! Эй!

Сорвав с головы наушники, Всеволод бросился к входу в ресторан. Врезав под ребра попытавшемуся его остановить швейцару, майор ворвался внутрь и кинулся к столику свидетеля. Такое выражение лица и такие же вспухшие черные вены он видел совсем недавно. Оставался один вопрос. Как?

Курехин собственными глазами видел как незнакомец сел напротив Ханкишиева и как затем встал и вышел на улицу. Он просто сидел, не дотрагиваясь до Арика, не берясь за посуду и не пытаясь подсыпать что-то в еду. Плечи незнакомца во время беседы были неподвижны.

- Вызывайте скорую. – Кивнул Курехин подбежавшему Петренко. – Что с наружкой?

- Ведут, - растерянно поглядывая то на начальника, то на труп, пояснил лейтенант.

- Пусть поосторожнее будут. – Всеволод показал подбежавшему официанту корочки и велел закрыть зал, строго наказав никого не выпускать, даже под предлогом малой нужды. Пока полиция опрашивала свидетелей, а медики вытаскивали из помещения стремительно коченеющий труп, что, кстати, тоже было весьма странно, Всеволод уже спускался в метро. Мысли в голове крутились удивительные, и их нужно было перепроверить, или подтвердить, кому как угодно. На лице Всеволода играла улыбка. Похоже, майор напал на след.

Одиннадцать дней до часа «икс». Вечер. Реальность. Санкт-Петербург.

- Что дала наружка? – Устало поинтересовался Курехин, отхлебывая давно уже остывший чай.

- Объект проследовал до гостиницы на Фонтанке. – Начал отчитываться лейтенант, сверяясь с записями в блокноте. – Зарегистрировался под фамилией Вайно, гражданин Эстонии.

- Границу пересек легально?

- Более чем. Данные уже поступили. Проживает в Таллинне. Бизнесмен средней руки. Запрос к эстонским коллегам тоже ничего не дал. Характеристики сугубо положительные. Крепкий семьянин. Трое детей.

- Легенда.

- Возможно, но сбита крепко. С трех сторон щупали и ничего.

- Сейчас он где?

- Там же, в гостинице. Заказал ужин. Наутро заказано такси в аэропорт.

- Покидает, значит, нас господин Вайно.

- Покидает. Что будем делать, товарищ майор?

- Навестим.

- Законно ли?

- А это с какой стороны посмотреть. – Хищно усмехнулся Всеволод. – Если в дверь постучится майор полиции Курехин, то, пожалуй, что и нет. Но если Курехин будет исключительно гражданин, то и подкопаться не к чему. Мол, шел к бабе, да ошибся дверью.

- Они о вас разговаривали. Ну, эстонец с покойным Ханкишиевым. – Напомнил лейтенант Всеволоду.

- А я туда и не пойду. – Решил Курехин. – Ты заявишься. Ворвешьсяв номер, разыграешь сцену ревности, а потом, поняв, что ошибся дверью, извинишься и выйдешь вон. Но прежде сбросишь жучка. Страх как хочется послушать, о чем он там говорит, а разрешения на прослушку уже не получить. Поздно.