– Такого нигде больше и не увидишь, – сказала Бела. – Смотри.

Деревья приподнялись с земли, ступая корнями, как огромными щупальцами – только щупальца были совсем не страшные, а прекрасные, с красивым блеском, – и принялись танцевать вокруг Леноры. Через пару минут она уже не могла удержаться от того, чтобы пуститься в пляс вместе с ними. Она вдруг ощутила необычайную свободу, раскованность, что-то дикое зашевелилось у неё внутри, и она с восторгом заплясала под музыку, звучавшую из самого её сердца – музыку, которую невозможно услышать, а можно только почувствовать. Она смеялась от души, пока из глаз не покатились слёзы. Такого сумасшедшего веселья она не помнила уже очень давно.

Лес и вправду был волшебный. На короткие мгновения она действительно забывала о своём горе.

Вскоре деревья встали по местам и заморгали глазами, словно в нетерпении.

– Спасибо вам за этот очаровательный танец, – сказала им Ленора.

– Нам пора, – заметила Бела и поклонилась деревьям.

Те закрыли глаза, и очертания их лиц исчезли в складках коры.

– Догоняй, – снова бросила Бела и исчезла, а Ленора ринулась за ней. Спустя какое-то время она выбежала на лужайку, полную, как ей вначале показалось, цветов. Однако, как только она шагнула вперёд, цветы брызнули в разные стороны и запорхали вокруг неё, играя целой радугой красок. Ленора увидела, что вокруг неё не цветы, а бабочки, которые сидят на стебельках. У каждой бабочки было маленькое человеческое личико. Некоторые сели Леноре на плечи, парочка примостилась у неё на голове, а когда она протянула вперёд ладонь, на неё тут же опустилось ещё несколько бабочек. Все они запели, да таким мелодичным голосом, что Ленора прикрыла глаза от удовольствия. Сердце в груди заволновалось, переполненное небывалым блаженством. Она стала подпевать, хотя прежде их песню никогда не слышала.

Едва замолкла последняя нота, Ленора спросила у бабочек:

– Откуда я могу знать вашу песню?

И они хором ответили:

– В каждом из нас живёт одна и та же песня, Ленора, и она всегда жаждет свободы. Это песня твоей души. Когда ты забываешь свою песню, мы поем её за тебя.

Так восхитительно было всё происходящее, что Леноре захотелось остаться здесь навсегда – всегда слушать песню бабочек, всегда подпевать им, тем более что с ними её голос звучал гораздо лучше, мелодичнее, словно и не её, а чей-то чужой.

Однако пора было идти искать Белу.

– Спасибо вам, – крикнула она бабочкам, пересекая лужайку.

Лес по-прежнему сиял золотистым светом, однако неба над головой больше не было видно: его заслонили слишком густые кроны обступивших деревьев. В сердце у Леноры зашевелилась тревога.

– Бе-ла-а!

Никто не отозвался. Ленора посмотрела направо, посмотрела налево. Куда она делась? Лес вокруг просто огромный. Как теперь её найти?

И как отсюда сбежать?

И стоит ли?

Опасения росли с каждым шагом. Сейчас Ленора уже не могла определить, идёт ли она в глубь леса или выходит из него, в любом случае единственное, что ей оставалось, – это продолжать идти.

Впереди заблестела вода, и Ленора вышла к небольшому прудику. Подойдя к самому краю, она заглянула в серебристое зеркало воды, но в глубине ничего не было видно, одно отражение самой Леноры на поверхности. Прямо у неё на глазах отражение слегка изменилось. Из воды на Ленору уставилась девочка, очень похожая на неё, только красивее: с идеальными кудрями, голубыми глазами, с сияющим лицом и в чистом платье с иголочки. Ленора сощурилась, глядя в отражение, и та, другая девочка сделала то же самое. Это была Ленора, только приведённая в порядок. Ленора опустила взгляд на своё платье, заляпанное в нескольких местах. Изображение в воде снова изменилось, и перед ней предстала её сестра. Рыжие кудряшки до плеч, задорный взгляд ярких зелёных глазок…

Совсем как в жизни.

– Рори! – воскликнула Ленора и потянулась к воде.

Но прежде чем она успела дотронуться до поверхности, её потряс громогласный окрик сзади, и она узнала голос Белы:

– Осторожно!

Ленора отдёрнула руку, точно обожглась. Оглянулась через плечо: за её спиной стояла Бела, в тени леса виднелось свечение её гладкой розовой кожи.

– Ага! Нашла… – пролепетала Ленора, совершенно не представляя, что сказать.

– Это я тебя нашла, – улыбнулась Бела.

– Я думала, ты меня бросила.

– Я никогда тебя не брошу.

От этого обещания повеяло теплом.

Ленора обернулась к отражению.

– Отойди от воды, Ленора, – сказала Бела.

– Почему?

– Она опасна.

– Но там моя сестра.

– Вода показывает тебе то, что ты больше всего хочешь увидеть. Но она не может тебе этого дать.

– Но я её видела! Свою сестру! – возглас превратился в стон. Ленора застыла на месте. – Рори там, – показала она на воду.

– Ленора. – Голос Белы звучал жёстче. – Отойди сейчас же от воды.

От поверхности пруда потянулся вверх тоненький серебристый усик из чёрного стекла. Усик завивался на конце. Ленора зачарованно уставилась на него.

– Тебе пора домой, – заметила Бела.

– Домой, – эхом отозвалась Ленора. – Мой дом в Техас-Сити. И его больше нет.

Усик стал толще, превратился в извивающуюся змейку. Медленно и осторожно скручиваясь в кольца, змейка двинулась к Леноре. Ленора протянула к ней руку. По воде пошла лёгкая рябь. Мелькнуло улыбающееся мамино лицо. Мужественные черты отца. Пытливые глаза Джона. Озорной прищур Чарльза.

И Ленора уже закрыла глаза, ожидая, когда вода заберёт её к родным, как вдруг сзади раздался крик такой силы, что её отшатнуло назад. Она открыла глаза. Бела лежала неподалёку, на самом берегу пруда.

– Бела! – окликнула её Ленора и метнулась было к ней.

– Стой там, – осадила её Бела слабым, приглушённым голосом. – Погоди минутку. – Она закрыла глаза, а когда снова открыла, её кожа была тёмно-малиновой. Она с трудом поднялась на задние лапы. – Ты должна держаться подальше от этого пруда, – только и сказала она Леноре.

Ленора кивнула, еле дыша.

– Ты находишься здесь слишком долго, – продолжила Бела, отодвигаясь от края воды. – Пойдём, я отведу тебя обратно. – И когда увидела, что Ленора колеблется, повторила строже: – Иди за мной.

– Но почему пруд опасный? – сопротивлялась Ленора. Она больше не смела взглянуть на ровную серебристую поверхность: боялась, что её затянет обратно. – Я думала, здесь мне ничто не угрожает. Я думала…