– Ты?! – вызверилась Сцилла на Лавдотью. – Дорогая нелюбимая сестрица, каким ветром тебя принесло в нашу клоаку? Неужели соскучилась?

– По тебе? Не смеши меня! Я пришла поговорить с Разрушительницей заклятий.

– Думаешь, поможет? – расхохоталась Сцилла. – Такую ведьму, как ты, уже ничто не спасет!

Жена мэра без лишних разговоров вытолкала ее из кухни и захлопнула за Сциллой дверь. Вскоре они остались вчетвером с Николеей и заливающимся писклявым лаем Пигмалионом. Дочка мэра затолкала собачонку в свою сумочку необъятных размеров и застегнула на молнию. Лай сразу стал звучать намного тише.

– Так вот, дорогая моя девочка, – заговорщицким шепотом произнесла Лавдотья. – Взгляни на мою обожаемую доченьку.

Аграфена недоуменно уставилась на Николею, а та – на нее. Дочка мэра огляделась в кухне, взяла со стола кусок копченой колбасы и с невозмутимым видом впилась в него зубами.

– И что с ней не так? – поинтересовалась Аграфена.

– Видишь ли, она… – госпожа Лавдотья тщательно подбирала слова. – Скажем так, не совсем красавица… И это очень странно, ведь и я, и мой супруг – писаные красавцы.

– Правда? – нахмурилась Аграфена. Она смерила взглядом толстушку Лавдотью, от кончиков туфель до самой вершины ее метровой башни из волос, затем попыталась вспомнить, как выглядит мэр Портофей. Те еще красавцы.

– Я всегда подозревала, что это происки проклятых эсселитских ведьм, – заявила госпожа Лавдотья. – Они просто заколдовали мою девочку, потому она и не блещет красотой, как мы!

– И когда же это случилось?

– Кто его знает? Эсселиты очень хитры и коварны. Такие же, как эти ужасные коты. Они могли провернуть свое грязное дельце много лет назад. Нам нужно срочно все исправить, чтобы выгодно выдать девицу замуж. Я так давно мечтаю о богатом и красивом зяте… Но кто в здравом уме позарится на такую образину?

– И что вы предлагаете? – не поняла Аграфена.

– Но ты ведь Разрушительница заклятий! И появилась в нашем городе как нельзя вовремя! Итак, что тебе нужно, чтобы разрушить злые чары?

– Точно неизвестно, – пожала плечами Аграфена. – Обычно – просто постоять рядом с заколдованным объектом либо прикоснуться к нему.

– Тогда коснись моей дочки! – потребовала Лавдотья. – Живо! И посмотрим, что случится.

Аграфена удивленно посмотрела на нее, но возражать не стала. Она просто положила руку на плечо толстушки, для чего ей пришлось взобраться на ближайший табурет, и сосредоточенно закрыла глаза.

Дочка мэра продолжала молча пережевывать колбасу, безучастная ко всему происходящему. Постояв так некоторое время, Аграфена снова взглянула на Николею. Ничего не изменилось.

– Я не вижу изменений! – воскликнула супруга мэра. – Пробуй еще раз!

Аграфена снова положила руку на плечо девице. И снова ничего не поменялось.

– Мошенница! – завопила вдруг госпожа Лавдотья. – Даже с простеньким заклятием справиться не смогла! А еще собралась с монстром бороться!

Аграфена даже опешила от такой наглости.

– И ты еще называешь себя Разрушительницей заклятий?! Бездельница!

– Позвольте, я себя никогда так не называла. Это прозвище мне дали жители нашей страны…

– Жалкие тупицы! Какая из тебя Разрушительница? Ты даже не смогла вернуть красоту этой мартышке!

– Мамаша! – грянула вдруг Николея. Она как раз доела колбасу. – Хватит уже всем говорить, что я уродина! Я в своей красоте уверена и отлично знаю себе цену! Это ты вечно сравниваешь меня с гиппопотамом!

– Да ты и есть гиппопотам, моя бедная несчастная заколдованная девочка! – заломила руки Лавдотья.

– Вот уж дудки! Я просто немного крупная, вот и все! И хватит терять тут время, пойдем лучше в кафе. Что-то я проголодалась, а пирожные сами себя не купят! А еще раз назовешь меня страшилой, я съем твою мерзкую собачонку!

Лавдотья ошарашенно вытаращила глаза.

В этот момент в кухню вбежали Акаций, Триш и Сцилла. Похоже, подслушивали под дверью. Николея захохотала, сунув в рот кусок свежего батона, а госпожа Лавдотья повернулась к обомлевшей Аграфене и продолжила сыпать обвинения.

– Самопровозглашенная самозванка! – вопила она. – Грош цена всем твоим способностям. Видишь, до чего ты довела мою дочурку? Она уже дерзит своей любимой мамочке!

– А вы не думали, что не в заклятии дело? – робко попыталась возразить Аграфена.

Тут Николея увидела Триша и кокетливо ему подмигнула. Триш молча развернулся и пулей вылетел из кухни.

– И ты еще смеешь обвинять меня в глупости? – завопила Лавдотья. Ее собачонка высунула голову из сумочки Николеи и снова визгливо залаяла, поддерживая свою хозяйку.

– Да тут все обвинения давно доказаны, – сказала Сцилла и начала подталкивать сестрицу к выходу. – Проваливайте отсюда, мне еще обед готовить!

Разъяренную госпожу Лавдотью и ее ухмыляющуюся дочку едва сумели выпроводить. Когда в дело вступил Акаций, трусливая мэрша самой первой выскочила за порог. Она снова попыталась изобразить обморок, но на этот раз на помощь никто не кинулся, так что пришлось ей оставить свои притворства. Их крики и лай собачонки еще долго слышались на улице, но Сцилла посоветовала Аграфене не обращать на них внимания.

– Тоже мне, жертва черной магии. Николея – вылитая ее мамаша в детстве, так что никаким колдовством тут и не пахнет, – заявила она. – И вообще, идите мойте руки, скоро обед будет готов!

После обеда Триш и Пима занялись созданием электрического посоха, а потом решили довести до ума пружинное пугало для вороватой коровы. Из подвала то и дело доносились треск электричества, удары молотка и яростные крики, когда Пима попадал себе по пальцам.

Акаций спал на подоконнике, нежась в лучах солнца, а Аграфена помогала Парацельсу в аптеке. На этот раз он учил ее складывать из оберточной бумаги небольшие пакетики для различных целебных порошков.

Когда солнце начало клониться к закату, дверной колокольчик издал звонкую трель, и на пороге вновь появилась госпожа Жевена. В руках она держала какой-то продолговатый сверток из темной промасленной бумаги.

– Добрый вечер, – немного смущенно сказала она. – Вы не забыли о нашей прогулке, господин Парацельс?

– Как можно?! – воскликнул аптекарь. – Минуточку, я только переоденусь!

И он убежал в свою комнату.

Жевена аккуратно положила сверток на прилавок.

– Я вспомнила, что вам нужны запчасти для электрического устройства, – сказала она Аграфене. – И принесла вам динамический элемент от самоходной машины моего покойного мужа. Мне он без надобности, а вам может пригодиться.