глаза только что вспыхнули?

— Пятнадцать секунд.

У нас недостаточно времени, чтобы думать или планировать. Не сводя с него глаз, я начинаю раздеваться.

Как только ткань моей одежды окутывает ноги, я вижу, как воздействую на него, и понимаю… Я могу вернуть себе контроль. Я просто не пыталась с самого начала.

Я могла бы потребовать, чтобы он отвез меня домой. Я могла бы сбежать. Я не обязана делать то, что он мне сказал. Не нужно было позволять ему вообще прикасаться ко мне.

Мне не нужно было этим наслаждаться.

Когда я стою перед ним в одном лифчике и трусиках, я знаю, что повлияла на него. Его кадык подпрыгивает вверх-вниз, а эрекция отчетливо видна сквозь тесноту брюк. Его зрачки расширяются.

— Так красиво, — бормочет он и добавляет что-то еще на русском.

— Что это значит? — спрашиваю я, мой голос хриплый от возбуждения.

Лукавый блеск загорается в его глазах.

— Я сказал «ахринеть не встать».

— Что это значит?

— По-английски можно сказать «черт возьми».

Мое сердце бешено колотится.

— Оу. Что ж, это лучше, чем… падать и… — я краснею.

— Ты сокровище, Клэр.

— Ох? — спрашиваю я дразнящим тоном. — Тогда почему ты должен наказывать меня?

В один шаг он подходит ко мне. Его пальцы запутались в моих волосах. Я ахаю, когда он дергает, мой рот приоткрывается, боль пронзает кожу головы и покалывает позвоночник. Прежде чем я успеваю прийти в себя, он хватает меня за задницу и притягивает к себе. Я всхлипываю как раз перед тем, как он завладевает моим ртом, прижимаясь губами к моим с особой интенсивностью.

Я прикасаюсь своим языком к его, наслаждаясь низким, сексуальным звуком его рычания. Его рука на моей заднице болезненно сжимается, и все же, каким-то образом, я жажду большего.

— Почему я наказываю тебя? — скрежещет он мне в ухо. — Потому что тебе это чертовски нравится.

— Не правда, — лгу я, качая головой, но не могу сдержать медленную улыбку, которая расползается по моим губам. — Никто не любит, когда его наказывают.

Этот танец мы всегда исполняем, но, в конце концов, мы знаем, где окажемся.

— Ты лжешь, милая, — растягивает он, его акцент усиливается. — Раздвинь ноги и покажи папочке, какая ты мокрая.

Я подчиняюсь так быстро, что он хихикает, глубокий звук тает прямо между моих бедер. Он запускает пальцы за пояс моих трусиков и дразнит меня. Я задыхаюсь, мои ноги дрожат, когда он касается пальцами моих скользких, набухших складок.

— Господи. Такая чертовски мокрая. Я должен еще больше наказать тебя за ложь.

— А если я скажу «нет»? — я не могу удержаться.

— Я бы не стал проверять это, — говорит он предупреждающим тоном, который только заставляет меня дрожать сильнее. — Иди. Закончи раздеваться. Когда я войду, твои ноги будут раздвинуты для меня, и ты перегнешься через край ванны. Погладь себя, пока ждешь, но не смей кончать.

Над… бортиком… ванны?

Погладить себя?

А потом он ушел. Его жар, его восхитительные пальцы и этот чертовски сексуальный тон голоса… Его запах, и прикосновения, и то, как он возбуждает меня одним своим видом… Я наблюдаю, как он поднимает маленький пульт и нажимает на кнопку. Звук струи воды, наполняющих ванну, эхом отдается у меня за спиной. Я смотрю, как он выходит из комнаты, и в шоке стою десять секунд, прежде чем начать двигаться.

Секундой позже я уже смотрю на ванну. Это не просто ванная. Она огромная, мы оба могли бы проплыть чуть ли не несколько кругов. Расположенная в выложенном плиткой углу комнаты, подсвечена светло-голубым, огоньки мерцают, как сверкающие драгоценные камни. Струи воды хлещут в ванну, и поднимается пар. Она более низкая спереди, элегантно изогнутая, чтобы можно было откинуться назад и понежиться в тепле, с более высокой спинкой рядом с небольшими ступеньками.

Прохладная ванна прижимается к моему животу, моя задница выставлена на всеобщее обозрение. Осторожно я раздвигаю ноги и трогаю там, где были его пальцы. Мои слишком маленькие, слишком робкие. Я хочу, чтобы его сильные, большие пальцы были внутри меня.

Я помню, как он перекинул меня через свое колено, помню, как его ремень шлепал мою задницу. Помню, как он заставил меня кончить. Я представляю его язык у себя между ног, доводящий до оргазма, и чувствую, что становлюсь все ближе и ближе к освобождению, когда слышу, как он входит.

— Стоп.

Мои пальцы замирают, умирая от желания закончить то, что я начала, но его я хочу больше.

Я ахаю, когда его ладонь шлепает меня по заднице. Хватаюсь за край ванны свободной рукой, как раз перед тем, как за первым следует еще один шлепок. Жар разливается по моей коже, и клитор пульсирует. О боже, что он делает со мной…

Я хнычу и извиваюсь, когда он трогает мои складки, размазывая скользкое возбуждение. Раньше я и представить себе не могла, что кто-то сделает со мной что-то подобное, но прямо сейчас я не могу представить, что он когда-то остановится. Я хочу все это.

— Потрогай себя, — рычит он. Мои пальцы двигаются все быстрее и быстрее. Я на грани. Если бы он сказал мне остановиться прямо сейчас, я не смогла бы.

— Тебе нравится, не так ли, Клэр? — спрашивает он, прежде чем нанести еще один сильный, обжигающий шлепок по промежности. — Тебе нравится, что делает папочка?

О боже, мой клитор пульсирует, когда я двигаю сильнее, быстрее, ритмичными кругами. Я хнычу, когда ощущаю боль от его ладони.

Я чувствую его толстый, горячий член у своего входа, скользящий между моих складок, и напрягаюсь изо всех сил. Я так сильно нуждаюсь в нем, что дрожу, благодарная контрасту прохладного, прочного фарфора под рукой. Что-то теплое и жидкое скользит между моими бедрами. Смазка? Я дрожу, когда головка его члена раздвигает меня.

Он…? Нет…

Его огромное тело подминает меня под себя, его крепкие ноги по обе стороны, а массивная грудь прижата к моей спине. Он полностью одет, а я совершенно голая, и от этого контраста мне почему-то становится еще жарче.

— Ты принадлежишь мне, дорогая, — рычит он мне на ухо. — Я владею этим ртом, я владею этой горячей розовой пиздой, и теперь я буду владеть этой задницей. Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты чувствовала меня. Запомнила. Знала, что я заклеймил тебя, потому что ты моя, — его член дразнит мою задницу, и я напрягаюсь, но он протягивает руку, чтобы обхватить мою грудь, и все мое тело расслабляется.

— Расслабься, маленькая птичка. Доверься мне, Клэр, и отдайся своему телу, — я закрываю