Глаза Лоры округлились.

— И что?! — вызывающе спросила она. — Что я там была, никакой не секрет. Я сказала полиции, что была там. Это всем известно. Я не солгала.

— Я знаю, что ты не лгала, — заверила Мириам. — Зачем тебе лгать? Ты же не сделала ничего плохого.

Лора снова отвернулась. Она открыла кран, ополоснула кружки под струей воды — ее движения были нервными и порывистыми. Мириам было ужасно ее жаль, она видела, что все действия девушки управляются статусом жертвы, уготованным ей судьбой.

— Ты не расскажешь мне, что случилось? — мягко спросила Мириам. — Не расскажешь, что он сделал? — Мириам затаила дыхание и услышала, как в ушах у нее застучала кровь; она почувствовала, что наступил решительный момент для завоевания чего-то важного, а именно — доверия. Расположения. Может, даже дружбы? — Я на твоей стороне, — повторила она.

— На моей стороне? — Лора хрипло и презрительно рассмеялась. — На моей стороне никого нет.

Но может быть, хотелось сказать Мириам. У тебя может быть союзник. Мы могли бы объединиться против них! Против тех, кто считает себя пупом земли, а нас никем. Мы можем доказать, как они ошибаются. Мы могли бы показать им, что тоже можем быть сильными, — ты здесь, в своей обшарпанной квартире, а я там, в плавучем доме на воде. Пусть мы не живем в элитных особняках, не стрижемся в дорогих салонах, не отдыхаем за границей и не имеем хороших картин на стенах, но это не делает нас никем. Мириам хотелось сказать так много, но ей следовало быть осмотрительной, действовать с оглядкой и ни в коем случае не форсировать события.

Она решила слегка сменить тему, чтобы прозондировать почву.

— А тебе что-нибудь известно о его семье? Семье Дэниела Сазерленда?

Лора пожала плечами:

— Его мать умерла. Умерла совсем недавно. Он сказал, что она пила. У него есть тетя. Я встретила ее у Айрин.

— Айрин?

— Моей подруги.

— Какой подруги? — не унималась Мириам.

— Просто подруги. Вас это точно не касается. — Лора засмеялась. — Послушайте, было приятно поболтать и все такое, но я думаю…

— Ну что ж, — перебила ее Мириам. — Я довольно много знаю о его семье и думаю, что то, что я знаю, может показаться тебе весьма интересным.

Лора теперь стояла, прислонившись к стойке, и ковыряла в ногтях, не проявляя к разговору никакого интереса.

— Дело в том, что, по-моему, это могла быть она, — сказала Мириам.

— Она? — Лора подняла взгляд.

— Я думаю, его тетя может иметь к этому какое-то отношение.

— К чему? — нахмурилась Лора.

— К его смерти!

Лора недоверчиво рассмеялась.

— Его тетя?

Мириам почувствовала, что краснеет.

— Я не шучу! — возмутилась она. — Я видела ее там, видела, как она навещала его, точно так же, как и ты, и считаю, что между ними что-то произошло.

Лора пристально смотрела на нее, наморщив нос.

— Я думаю, — продолжала Мириам, — и это очень важно… Я думаю, что ее муж — ее бывший муж, я имею в виду Тео Майерсона… думаю, он, возможно, пытается все это скрыть, потому что…

Продолжая говорить, Мириам видела, как менялось выражение лица девушки — от скепсиса к недоверию и даже подозрению. Мириам поняла, что утратила ее доверие. Как она может быть такой глупой? Разве она не понимает, что по меньшей мере в ее собственных интересах перевести стрелки на кого-то еще? Разве не очевидно, что версия Мириам была бы ей полезна?

— Это может показаться неправдоподобным, — произнесла наконец Мириам, — но, думаю, ты поймешь…

Лора улыбнулась.

— Вы одна из тех, — сказала она беззлобно, — кому нравится чувствовать свою причастность. Вам одиноко, вам скучно, у вас нет друзей, и вы хотите, чтобы на вас обратили внимание. И думаете, что я такая же, как вы! Но нет! Извините, вы ошибаетесь!

— Лора, — сказала Мириам, от отчаяния повышая голос, — ты меня не слушаешь! Я считаю…

— Меня не волнует, что вы считаете! Извините, но я думаю, что у вас проблемы с головой. Откуда мне вообще знать, что вы говорите правду? Откуда мне знать, что вы видели меня на барже? Откуда мне знать, что вы и впрямь его нашли? Может, вы вообще не видели тело! Может, он был жив и здоров, когда вы туда спустились! Может, вы сами его зарезали?! — Лора бросилась к Мириам, широко открыв красный рот. — Эй, — смеялась она, прыгая вокруг стола, — может, мне стоит прямо сейчас позвонить в полицию? — Она изобразила, что набирает номер. — Приезжайте скорее! Скорее, в моем доме умалишенная! В моем доме какая-то безумная женщина-хоббит! — Запрокинув голову, она захихикала как сумасшедшая, и пустилась в пляс прямо перед Мириам, едва ее не задевая.

С трудом поднявшись на ноги, Мириам отшатнулась от Лоры.

— Да что с тобой?

Но девушка истерически смеялась, потерявшись в своем собственном мире, ее глаза блестели, а острые зубки сверкали белизной в алых губах.

Мириам почувствовала, как глаза ей застилают слезы. Ей нужно уйти, уйти отсюда как можно скорее. Она вышла из квартиры, изо всех сил стараясь сохранить достоинство, а вдогонку ей несся ужасный смех. В изнеможении она спускалась вниз по бесконечным ступенькам, чувствуя, как ноги и сердце налились свинцом.

Домой Мириам вернулась в слезах, что было чрезмерной, хоть и привычной реакцией на недоброжелательность чужих людей. Она слишком остро реагировала на пренебрежение — такова была ее особенность, и она о ней знала, хотя это вовсе не означало, что впредь ничего подобного с ней не случится. Мириам утратила талант дружить еще в детстве, и вернуть его было практически невозможно. Подобно одиночеству, отсутствие таланта дружить вечно: чем упорнее вы стараетесь понравиться людям, тем меньше у вас на это шансов. Обычно люди сразу чувствуют какую-то фальшь и уклоняются от дальнейшего общения.

Хуже всего был не результат, не насмешки и издевки, не оскорбительные колкости по поводу ее внешности, а то, что Лора сказала раньше. Вам одиноко, вам скучно… и вы думаете, что я такая же, как вы! А Мириам действительно думала, что Лора на нее похожа. Это было хуже всего — знать, что твои сокровенные мысли прочитаны, и быть отвергнутой.

В каюте своей баржи Мириам хранила экземпляр книги «Сумевшая спастись», в котором отметила разделы, имевшие бесспорное сходство с ее собственными мемуарами. Страницы в конце книги были испещрены ее каракулями: синие чернила, которыми она писала, проступали насквозь, и эти заметки могла прочитать только она сама. В них она ругала Майерсона за искажение своей истории, за все, что он пересказал — как правильно, так и неправильно.

Привычное течение жизни меняют мелочи. То, что случилось с Мириам, не было мелочью, это было очень важным событием, но началось все с малого. Со слов Лоррейн о том, что терпеть два часа запах кофе изо рта мистера Пиктона выше ее сил, что биология скучный предмет, а в магазине «Мисс Сэлфридж» началась распродажа. Мириам не хотелось прогуливать, потому что она боялась возможных неприятностей.