– Ну, и если вы не пройдете посвящение, то никто из курсантов с вами не будет иметь дело!

– А нам начхать! Мы и сами себе хороши! Правда? – Диего обернулся к однокурсникам, которые встретили его реплику здоровым гоготом. – Мы и сами с собой прекрасно можем «иметь дело».

Франт ошарашенно захлопал глазами, явно не ожидая такой отповеди.

– Вы все перечислили? – все тем же иезуитским тоном спросил Диего-Сергей у него. – Ничего не забыли?

Тот на несколько секунд замялся, но все-таки вынужден был ответить.

– Все…

– Хорошо! – издевательски ухмыльнулся Диего. – В таком случае мы никаких посвящений проходить не будем!

– Но… Ведь все проходили посвящение!… – оторопел франт-агитатор.

– «Все» – это не аргумент! Если эти «все» – дураки, то совершенно не значит, что и мы тоже ими являемся. Я прав или нет?

Диего-Сергей обернулся к обступившим его товарищам, с интересом слушающим его перепалку с хлыщом-старшекурсником. Снисходительные усмешки стали ответом. Никто из присутствующих дураком считать себя не собирался и тем более таковым становиться. Было видно, что курсанты теперь всецело доверяют ему продолжение переговоров, так как на этом этапе даже самый тупой сообразил, от какого дерьма их решил спасти Диего Гонсалес. Они поспешно закивали, а на франта начали бросать уже откровенно неприязненные взгляды.

Сергей решил окончательно добить всех. Он просто стал цитировать по памяти статьи из газет, из специальных социально-психологических исследований на тему нравов, царящих в университетах Америки. Для пущей убедительности он скомпоновал эти случаи по категориям издевательств.

– Избиение, – начал он. – Майкл Калогрис провел три недели в больнице Лонг-Айленда. Он получил многочисленные внутренние повреждения во время проводившейся в Адскую ночь церемонии посвящения в братстве Омега Гамма Дельта. Так называемые «братья» устроили Майклу «атомную бомбу»: приказали ему поднять руки над головой, а сами тем временем наносили удары кулаками по его животу и спине.

Испытание холодом. Зимней ночью Фредерика Броннера, калифорнийского студента, его будущие «братья» отвезли на высоту трех сотен футов и на расстояние десяти миль в горы в национальном парке. Оставленный в лесу, одетый только в тонкую трикотажную рубашку и хлопчатобумажные брюки, Жирный Фредди, как его прозвали, дрожал от холодного ветра до тех пор, пока не свалился в крутой овраг, сломав ногу и поранив голову. Поскольку раны не позволяли Фредерику идти дальше, он съежился от холода и вскоре умер от переохлаждения.

Жажда. Два первокурсника из университета штата Огайо оказались в «темнице» после того, как нарушили одно из правил. Их заперли в кладовой на два дня и оставили только соленую пищу. Для утоления жажды студентам не дали ничего, кроме пары пластиковых чашек, в которые они могли собирать собственную урину.

Плохое питание. В кампусе университета Южной Калифорнии одиннадцать давших обещание вступить в братство студентов буквально выпучили глаза, когда увидели перед собой вызывающую тошноту пищу. На подносе лежали одиннадцать толстых кусков полусырой печени по четверть фунта каждый. Каждый юноша должен был проглотить, не разжевывая, такой кусок. Давясь и задыхаясь, Ричард Свенсон сделал три попытки проглотить свой кусок. Исполненный решимости добиться успеха, он, наконец, запихнул пропитанное маслом мясо в горло, где оно застряло. Кусок вытащить не удалось, и юноша умер.

Угроза смерти. Студента, давшего обещание вступить в братство Зета Бета Тау, привезли на пляж в Нью-Джерси и приказали ему вырыть «собственную могилу», а затем лечь в нее. Земля обрушилась, задушив студента прежде, чем «товарищи» смогли его выкопать.

– …И, наконец, самый недавний… Произошел аккурат здесь! – Диего для убедительности обвел руками вокруг. – В этом учебном заведении. Студента, ну… пусть будет по имени «Н.», забывшего слова посвящения, заставили читать стихи и петь, в то время как организатор «посвящения» сидел на стуле. Маленькая деталь: ножки стула стояли на ногах «посвящаемого». И этот «посвятитель» еще для пущего эффекта раскачивался на стуле, доставляя испытуемому адские муки. Результат: испытуемого увезли в тот же день в больницу с тяжелейшими травмами ног – кости были раздроблены сидящим на стуле. Этот случай и всплыл потому, что родители страдальца оказались не робкого десятка, да еще и с достаточными связями, чтобы поднять большой шум и найти истинных виновников. Парню сделали за счет заведения сложнейшую операцию – собрали и склеили по кусочкам раздробленные кости[14].

Сергей сделал эффектную паузу и оглядел слушателей. Все слушали с великим вниманием.

– Ой! – картинно испугался он, – я забыл! Ведь виновника, который сидел на том самом стуле, папаня отмазал! Уж не ты ли был тем виновником?

Тут франт возмутился, но Диего опять не дал ему вставить ни слова.

– Ах, все-таки это был не ты… Что ж, это тебя извиняет.

– Но ведь все проходили… – тупо завел снова франт, однако был грубо оборван.

– То есть ты нам предлагаешь добровольно полить себя дерьмом, публично выставить себя как идиотов…

– Но тогда вы противопоставите себя всему Центру! – пафосно воскликнул старшекурсник.

– И что с того? Нам, знаешь ли, от этого ни холодно, ни жарко. Ведь вся проблема в том, вольемся мы или не вольемся… Так?

– Да. Никто не может войти в братство Центра Блю-Пойнт без испытания!

– Тогда избавьте нас от перспективы вливания в ваше «славное» общество или как оно там у вас называется! – с издевкой отрубил Диего-Сергей, выделив интонацией нужные слова и подчеркнув тем самым свое отношение к этой традиции.

– Это невозможно!

– Ой ли?! А чем нам это грозит?

– Да вас бить будут все, кто захочет!

– И бить будут, надо полагать те, кто в «обществе»? – с подвохом спросил Диего.

– Естественно! – ляпнул франт, не почувствовав этого подвоха. И это была его главная ошибка.

Тишина, воцарившаяся на несколько секунд, закончилась закономерно. Злые десантники – это страшная сила. А десантники, которым угрожают…

– Понимаешь, парень, – начал Диего-Сергей после паузы утрированно менторским тоном, – заявлять такое в присутствии людей, прошедших лагерь, как минимум, опасно!

Диего-Сергей интонацией подчеркнул слова «как минимум».

– А как максимум? – деревянным голосом спросил тупой франт, так как тон, с которым каллистянин заговорил с ним, предполагал некое продолжение.

– А как максимум, м-мистер, смертельно опасно!