— Успокойся, можно подумать, ты ассистенткой никуда не поступишь! — чертыхнулась Ирина. — У тебя полно знакомых, и каналов — тьма, согласись?..

— Вот именно — тьма! Сейчас везде сокращают… И работу за кусок хлеба, как у всех, я не хочу, Ир! И нос болит, — Лера, вытащив платок, вытерла им нос и сморщилась от боли.

— Все будет хорошо, увидишь, Лерка, — Ирина вытащила пачку бумажных салфеток и протянула подруге. — Я задницей чувствую, — неожиданно добавила она.

— Неужели, задницей? — хихикнула Лера и вытерла слезы.

— Ага, только не плачь! — фыркнула Ирина. — Ну что, успокоилась? Пошли, кофейку выпьем?..

И подруги, покачиваясь на шпильках, пошли в кафе на второй этаж.

Холодный душ

В растаявших лужах с остервенением мылись голуби, хотя весна ещё не наступила. Гончаров, сидя на подоконнике, задумчиво перелистывал компромат на собственную дочь.

«Сперва её поймают и отпустят, потом снова поймают, заведут дело, и тут, Михаил Васильевич, мы не подкачаем, как всегда!» — руководитель службы безопасности корпорации слов на ветер не бросал.

Да, его дочь воровала из магазинов всякую мелочь и принимала наркотики, но в принципе это норма поведения тысяч молодых людей. Хуже было то, что Дашка на его глазах превращалась в бездушное, жестокое существо. Холодный душ будет полезен для неё, ведь кто любит причинять боль другим, тоже должен отведать боли.

— Папа! — Даша вошла в кабинет вслед за Лыжиным.

Михаил Васильевич взглянул на дочь.

«Мне жаль её? — спросил он себя. — Нет, не жаль, я устал».

— Я помогу, — Михаил Васильевич снова взглянул на Дашу, которая выглядывала из-за спины адвоката. — Но тебе придётся уехать, Дашка. Учиться будешь за границей.

— Но я не хочу, пап! Мне не нравится за границей, там выть хочется, папа! Я останусь в Москве, — Даша всхлипнула. — Па, я не уеду, и не проси…

— Хорошо, жди суда, — пожал плечами Гончаров. — Или с марта поступай на подготовительное отделение университета в любую из европейских стран. Выбирай, Дашка, я сегодня добрый! — Михаил Васильевич краем глаза нашёл фотографию трёхлетней дочери в рамочке на своём столе.

— Но я ни в чём не виновата, папа, я всё объясню! Выслушай меня, пожалуйста! — крикнула дочь.

— Я тебе верю, Даш, ты же не сумасшедшая — чипсы воровать? — Михаил Васильевич кивнул. — Лыжин будет твоим адвокатом на суде. Не хочешь Лыжина, будет другой. У тебя всё?..

Лыжин задумчиво теребил обручальное кольцо на безымянном пальце, уголки его губ были опущены.

— Я поеду, — наконец, сказала Даша. — В Брюссельский университет права. Хорошо, па?..

— Умничка! — с облегчением вздохнул Гончаров.

Через пару часов папа и дочь садились в машину, чтобы ехать в ресторан обедать.

«На мне словно воду возили бесплатно, — думала Даша, устраиваясь с ногами на заднем сиденье. — Даже переодеться нет сил!»

На каждом углу продавали мимозу и тюльпаны… Тысячи корзин мимозы завезли в Москву сегодня ночью. В небе над городом какой-то самолёт выделывал опасные фигуры, оставляя белый след.

— Похоже, пилот влюбился, — проворчал шофер, трогаясь с места.

Гончаров расправил плечи и обнял дочь.

«Я не хочу в Брюссель», — хотела сказать она, но промолчала, сжав до посинения губы, и вспоминая всхлипы и мычание, доносившиеся с соседних нар, когда проснулась сегодня утром в СИЗО.

План завоевания

Дональд Трамп добивался своей Мелани семь лет. Неужели, он за это время ни с кем не переспал?

(эпиграф)

Михаил Васильевич, близоруко прищурился — на диване сидела очень красивая дама из ресторана, которая имела желание переспать с ним. Даму звали Тамара. Было три часа ночи, а дама всё говорила, говорила…

— Когда я последний раз резала вены, это к слову о нас с тобой, Миша, — вздыхая, раздосадовано делилась своими проблемами она. — Так вот, Мишка, имей в виду, что я никогда ничего не делаю просто так!.. Ты понял? Нет, ну ты понял?..

Гончаров покосился на красивые оголённые руки Тамары, потом краем глаза поймал в зеркале себя и конфузливо отвёл глаза. «У меня глупейший вид, а у Тамары затяжка на чулке, — уныло вздохнул он, представив в анатомических подробностях, как женщина сейчас начнёт через голову снимать с себя платье и расстёгивать бюстгальтер. — Любопытно, какие на ней трусы?.. А больше почему-то ничего не любопытно… Что со мной, о, Господи? Ведь я ещё мужчина хоть куда?! Хоть туда, хоть сюда… Чёрт, правда, что это со мной, а?»

— Да я не себе вены резала, а одному скупому мужлану, я же не сумасшедшая, Миша! — пьяно взвизгнула Тамара. — Смотри мне в глаза, я кому сказала! А кто это, а?.. А ну-ка, убери свои грабли, Фантомас грёбаный!.. Ещё встретимся, Миша, — сузив глаза, пообещала Тамара, когда Гончаров неочевидно, как ему казалось, вызвал охрану. — Ох, не завидую я тебе, Миша! Берегись…

— На пушечный выстрел не подпускать, да, Михаил Васильевич? — обернулся охранник и весело подмигнул. — Гнать в три шеи, если снова придёт?

Гончаров подумал и неопределённо пожал плечами.

— У меня на всё про всё, максимум, неделя! С чего начать? — утром Михаил Васильевич тоскливо побрился и вернулся в кабинет. Расписанный на полтора года ежедневник лежал на краю стола…

«Поговори с ней» — внезапно вспомнил он название фильма Альмодовара, и мелким почерком написал на последней странице ежедневника:

План завоевания Стрельниковой Ирины.

1. Пригласить.

2. Встретиться.

3. Увлечь.

4. Влюбить.

5. Объясниться.

6. Перевезти к себе.

7. Свадьба.

Рука привычно потянулась к телефону, и тут Михаила Васильевича прошиб пот. Порванный на мелкие кусочки план завоевания оказался в корзинке для мусора. Гончаров с ненавистью посмотрел в зеркало и закрыл руками немолодое лицо.

Если бы кто сказал, что в сорок три он снова влюбится… Ни за что!.. Только не это. Да никогда в жизни!..

У него не получалось с любовью, хоть убей, — ни в юности, в девятом классе физико-математической школы, ни в институте, ни когда он стал руководителем одного из крупнейших химических предприятий развалившегося Союза.

Может быть, поэтому он дал себе зарок, когда увидел её: «Я обязательно найду тебя, чего бы мне это не стоило! Вот только разгребу всё…» Разгрести предстояло немало — и в бизнесе, и в личной жизни.

Скелет из старого шкафа

Ещё ночью у неё заболело сердце… Порывшись в сумочке, Ирина нашла валидол и кинула таблетку под язык. Потом машинально закурила и поставила чайник на плиту.