– Не похож, – согласился Руот. – Я не знаю, какие их связывают отношения. Это произошло в землях людей, мы там влияния не имеем и информацию раздобываем тяжело. Да и не нужно было до последнего времени, а дело давнее.

Закусив губу, я задумалась. Даже в мирное время дроу иногда совершали вылазки на поверхность. Случались стычки – и с нами, и с людьми.

– Где я? – отвлёк от раздумий слабый голосок.

Вздрогнув, я поднялась. Руот тоже обернулся к незнакомке.

Дроу открыла глаза, обвела нас мутным взглядом. Попыталась сесть:

– Дроу?

– Вы в безопасности, – отозвался Руот.

Краска на нашей коже ещё держалась, хотя уже начала местами облазить. Но в свете костра таких мелочей заметно не было.

Девушка смотрела настороженно – не похоже, чтобы рада была увидеть соплеменников.

– Что случилось? – пробормотала она.

– Вас укусил оборотень. Что-нибудь помните?

Дёрнувшись, она приподняла руку, провела по ране на шее.

– Я шла в Селлевер. Не успевала до открытия ворот. Пришлось заночевать в лесу. А потом… не помню, откуда он взялся.

Девушка передёрнулась, и Руотаний обнял её, успокаивая.

– Где мы? – она снова обвела взглядом нашу стоянку, уже более осмысленно. Остановилась на «кузнечике».

– Боюсь, мы ещё дальше от Селлевера, – отозвался Руот.

Дроу попыталась вскочить. Лицо перекосилось гримасой боли, она ухватилась за рану.

– Мне нужно в Селлевер! – выдала со стоном.

– Вам нельзя туда, – отозвалась я. – Если не хотите достаться оборотню, оставившему вам метку. Он может броситься в погоню.

Одна надежда: что приказ, переданный через Лунный артефакт, сильнее. Приказ искать нас. Тот самый, который заставил его бросить свою добычу.

– Мне нужно в Селлевер, – тихо, с отчаяньем проговорила девушка. – Примите мою благодарность за спасение. Но…

– Как вас зовут? – Руот отпустил её, продолжая смотреть внимательным взглядом.

– Санна, – чуть замявшись, представилась она.

– Санна, нам не с чем вас оставить. Ни провизии, ни других средств. Поверьте, в Селлевере сейчас очень неспокойно. Через день мы будем в Лемидийском храме Эрно, вам там окажут помощь, исцелят. И вы сможете вернуться туда, куда собирались.

Девушка замолчала, разрываясь между пониманием его правоты и сорванными планами. Кивнула неуверенно.

– А сейчас нам нужно немного поспать. Я заправлю «кузнечика», чтобы стоял наготове, и…

Его голос растворился, я всё пыталась послушать. Или посмотреть, что творится у Наррана: не зря же живьюн старается, передаёт. Но силы как-то разом покинули, усталость этого безумного дня навалилась. В груди снова горело от вырывающегося на волю артефакта.

Руот подбросил в костёр дров, выгреб немного углей, надел те же перчатки.

А я, повернувшись спиной к огню и спутникам, провалилась в сон.

Сначала снилось беззаботное детство. Наставники в храме. Но постепенно сон тяжелел, мрачнел. То меня целовал Нарран – страстно, горячо, властно, словно не желая выпускать из рук. То вдруг возникало перерезанное шрамом лицо Керла, и он водил когтями по моей одежде, раздирая. Приближался к горлу.

Я убегала, но он мчался, мчался за мной следом, тяжело дыша, в волчьем обличье…

Пока не прыгнул.

Вскрикнув, я вскочила.

– Что? – моментально проснулся Руотаний.

– Санна! – позвала я девушку, и та приоткрыла глаза. – Тот, кто тебя укусил… лысый? У него был шрам?

Вздрогнув, дроу кивнула.

– Он выследил нас! Он идёт по следу! – не знаю, почему я была в этом так уверена, но артефакт пульсировал, будто чуял и предупреждал.

Руот не стал ничего расспрашивать, подхватил мешок и бросился к «кузнечику».

Но не успел.

Совсем рядом раздался грозный волчий рык и прямо к нам под крону, прорывая эльфийскую защиту, влетел огромный матёрый волк с пролысинами и гигантским шрамом через всю морду.

Притормозил, зарычав, не сводя взгляда с позеленевшей дроу.

Эльф резко развернулся. Одной рукой забросил мешок в салон, другой выхватывая меч.

– Забери её в машину! – крикнул, прыгая на волка.

Глаза того яростно пылали красными, свирепыми огнями. Я даже поискала взглядом луну – не полнолуние ли? Но нет, молодой серпик едва перевалил и за четверть.

Не вставая, одним стремительным прыжком перемахнула костёр, подхватила подмышки Санну. Та усиленно пыталась подняться, но после яда от укуса и горячки тело почти не слушалось её.

Вполглаза следя, как эльф виртуозно отмахивается мечом от разъярённого волка, я потащила девушку к «кузнечику». К сожалению, прыгать с двойным весом у меня не вышло бы, но она очень старалась помочь, усиленно перебирала ногами. Спустя несколько долгих секунд мы обежали огонь и добрались до машины.

Руотаний ускорялся. Наверное, я залюбовалась бы, если бы не острое чувство опасности. В груди жгло, девушка рядом дрожала, всеми силами пытаясь передвигаться. Повязка на горле просочилась кровью, дыхание сделалось тяжёлым.

– А ещё в Селлевер сама хотела, – буркнула я, ухватившись за дверцу.

Волк зарычал, попытался достать зубами Руота, и тому пришлось откатиться в сторону. Я успела подпихнуть Санну, почти прыгнула сама, когда сзади навалилась тяжесть.

Где-то там, у второго костра, вскочил сонный Нарран. Не знаю, почему картина живьюна выстрелила именно сейчас, вместе со вспышкой боли, когда острые зубы впились в плечо.

В следующий миг всё было кончено. Руотаний прыгнул на оборотня, острый меч полоснул, разрубая зверя пополам. Челюсти на моём плече разомкнулись. Брызнула кровь, и на землю упал уже мужчина.

Керл. Тот самый, что поймал меня. Тот, что укусил Санну.

Да мать же твоя дроу!

Я оглянулась лишь на миг, сцепив зубы взобралась в кабину.

Промыть, обработать как можно скорее. Схватила флягу, с запозданием вспомнив, что воды нет. Откопала в заплечном мешке Руота остатки бинта и принялась яростно протирать рану.

Хырров оборотень, совсем с ума сошёл! Когда Лунный артефакт был у нас, волки себе такого не позволяли. Точнее, конечно, это эльфы им такого не позволяли. А Ночным явно контроль не по зубам!

Руотаний очистил о землю меч, устало отёр пот со лба и заскочил к нам. Обернулся, взмахом руки загасил костёр. После чего захлопнул дверцу, усаживаясь на водительское сидение.

Артефакт вибрировал, вырывался из груди. Санна откинулась, закрыв глаза, а я пыталась удержаться между сидениями, остервенело продолжая вытирать бегущую, почерневшую кровь.