У меня возникло впечатление, что то, чем они с нами поделятся – капля в море по сравнению с тем, что они уже знают и умеют. Я и спросил напрямую, зачем, мол, им это нужно. Они переглянулись, после чего полковник Березин меня в очередной раз удивил:

– Ну, во-первых, наши заводы – далеко…

«Где, интересно? – подумал я. – Наверное, на Урале, или даже в Сибири?»

– Мы и строим новые, но, как мне кажется, сотрудничество будет выгодно и нам, и вам. Но главная причина не в этом. В отличие от Англии, например, нам с Пруссией делить нечего, а тем более с германской нацией. Ведь наш император женат на дочери прусского короля, русские немцы весьма активны во всех областях нашей жизни. Дружба России и Пруссии выгодна и нам, и вам, и только она способна гарантировать мир и процветание нашим народам. А что касается конкретно Friedrich Krupp Aktiengesellschaft – как я уже говорил, мы считаем, что вы кое в чем опередили свое время, – меня, кстати, несколько удивило слово «свое», – а мы хотим работать в первую очередь именно с новаторами.

«Ага, – подумал я, – и еще, наверное, таким образом закрепиться на прусском рынке». Но ответил лишь словами благодарности.

После этого мы выпили весьма неплохого русского шампанского за наши успехи, и полковник пообещал передать мне предварительный текст наших договоренностей сегодня же вечером, на званом обеде, на который нас пригласил генерал Перовский, министр иностранных дел Российской империи.

Когда я выходил, Иванченко проводил меня до кареты и помахал мне на прощанье рукой, прежде чем вернуться во дворец с герром Ханиэлем. А я вспомнил слова посла герра Бисмарка, который сказал нам, встречая нас в порту, что обманывать русских опасно, но условия честной сделки они будут выполнять скрупулезно. Эх, если бы все немцы, а тем более французы и англичане были такими… Русские мне, положа руку на сердце, очень понравились, и, кстати, примитивными их никак назвать нельзя. Скорее уж я почувствовал себя мальчиком в компании взрослых…

12 (24) октября 1854 года. Одесса

Штабс-капитан Службы безопасности Эскадры Гвардейского Флотского экипажа Самохвалов Константин Александрович

Перед началом «операции Ы», несмотря на усиленно душащую меня жабу, я все-таки решился установить небольшой маячок в папку, в которой и находился наш якобы сверхсекретный план будущей операций против Турции. Маячок самый что ни на есть скромный, недельная зарядка, сигнал километров на десять, замаскированный под сургучную печать. Самая примитивная модель, никакой привязки к GPS либо Глонассу, что, впрочем, и незачем, так как здесь таковых нет, и нескоро появятся.

А вот девайсы, которые отслеживают сигнал маячка, я разместил у себя в гостинице, а также в жандармерии. Они передают направление полученного радиосигнала папки приборчику, который лежал у меня в кармане. А на сем приборчике находится карта Одессы XXI века, на коей я нашел и отель, и место, где в XIX веке располагается жандармерия. С привязкой к этим двум точкам он без труда определял местонахождение маячка, не только показывая его на карте, но и записывая историю изменения сего местоположения.

Помню, как мы ходили по околоткам и расспрашивали про человека со шрамом, который, судя по всему, был старшим у жуликов. В первом же присутственном месте пристав, с которым я беседовал, его явно узнал по моему словесному описанию, и глаза его бегали, пока он нагло врал мне, что сия личность ему незнакома.

Ну что ж, с тобой поговорим чуть попозже, подумал я. В жандармерии же нас с ходу попытались отфутболить. Но услышав мою фамилию, а тем более когда я попросился к некоему капитану Иванову, присовокупив, что у меня к нему рекомендательное письмо, тут же проявили прыть неимоверную. Сам капитан встретил меня поначалу неприветливо. Но увидев письмо от графа Орлова, тут же заулыбался как именинник и пригласил меня в отдельное помещение, где стал извиняться:

– Мне доложили о вашем приезде, господин штабс-капитан. Прошу прощения за невнимание к вам, но я даже подумать не мог, что вы столь молоды. Знаете, ежедневно ко мне приходит столько просителей… Замучился отсылать их в полицию.

– Ничего страшного, господин капитан. Я у вас вот по какому делу.

В нескольких словах я описал свою задачу на ближайшее время, также сообщив о пропавших документах. О том, что это «деза», я говорить ему не стал – мол, меня попросили передать их в штаб, а тут вот как все получилось. А когда я описал похитителей, тот криво усмехнулся:

– Константин Александрович – можно, я вас так буду называть? а вы зовите меня Филиппом Денисовичем, – зря вы пошли той дорогой. Сели бы на извозчика, и ничего с вашим портфелем не случилось бы. Тот, кого вы имели честь лицезреть – пешка. Зовут его Миша Альбац, а работает он на некого Блювштейна. Полагаю, что портфель попал к нему. А вот то, что они с ним потом сделают… Ходят слухи, что у него есть знакомые среди англичан, хотя точной информации нет. Впрочем, мы даже не знаем, в каком притоне он прячется.

– Филипп Денисович, а можно будет у вас оставить вот это? Положите его только так, чтобы в глаза не бросался, – и я протянул ему мини-передатчик.

Тот с удивлением взял его, но увидев, что я не спешу ничего объяснять, положил его в ящик стола. Ничего, подумал я, стол деревянный, проканает. И, придя в гостиницу, я увидел на экране всю одиссею маячка. Поначалу он находился где-то на Молдаванке, а потом переместился к морю, к западу от центра Одессы.

Я не постеснялся и разбудил Филиппа Денисовича. Тот вышел ко мне с помятой физиономией и весьма недовольный. Но когда я ему рассказал, в чем суть дела, то он сильно обрадовался. Мне стоило немалых трудов уговорить его оставить пока все как есть.

Той же ночью я установил небольшую камеру на дерево напротив неприметного домика, из которого исходил сигнал маячка. И вскоре был вознагражден – сначала там появился некто, кто вскоре уехал с документами и маячком (последний вскоре пропал с экрана – все-таки засечь его можно только на достаточно близком расстоянии). А потом на нее попал некто, быстрой походкой шагавший в направлении порта. Мы с Филиппом Денисовичем подхватили его под белы рученьки, после чего я попросил милейшего капитана одолжить мне сего «некто» на пару-тройку часов.

Уединившись с ним в одном из подвальных помещений, я стал не спеша исследовать документы незадачливого шпиона. Тот вдруг заверещал по-английски, что, мол, он гражданин Североамериканских Соединенных Штатов, мы не имеем права его трогать и он будет жаловаться консулу на произвол царских жандармов… Как все знакомо, подумал я, словно происходит в XXI веке. Вот только акцент этого джентльмена на американский ну никак не похож. А ну, послушаем… Все ясно. Так гласные произносятся только в одном месте.

И я прервал поток его красноречия:

– Не знал, что Йоркшир находится в Северной Америке, господин, – я посмотрел в документ, – Джемисон.

Тот бросил на меня опасливый взгляд:

– Откуда вам… Да, я родом из Йорка, что в Англии, но живу в Нью-Йорке. Я честный коммерсант, сэр.