Синие розы и черные орхидеи были здесь самым привычным делом и служили, скорее, обрамлением более экзотических экспонатов. Совсем маленькая девочка прошла мимо них за своими гем-родителями, таща на золотом поводке за собой единорога в полметра ростом. Даже не экспонат, скорее сувенир, насколько понял Майлз. В отличие от хассадерской Сельскохозяйственной выставки, утилитарная польза здесь в расчет не принималась. Скорее, она считалась здесь недостатком. Гем-леди соревновались в искусстве, а жизнь служила им рабочим материалом.

Они задержались посмотреть на сад с балкона. Внимание Майлза привлекло что-то зеленое у их ног. По штанине Айвена полз вверх клубок листьев и тонких побегов. На ветвях распускались и закрывались алые цветы, наполнявшие воздух изысканным ароматом, хотя вид у них был довольно плотоядный – ни дать ни взять голодные рты. Майлз завороженно смотрел с минуту, потом негромко окликнул:

– Эй, Айвен! Не шевелись! Посмотри на свою левую ногу…

На глазах у Майлза еще один побег нежно обвился вокруг колена Айвена и полез дальше вверх. Айвен покосился вниз и вздрогнул.

– Черт, что это? Сними это с меня!

– Вряд ли это ядовито, – не очень уверенно заявил Форриди. – На всякий случай не шевелитесь.

– Наверно… я думаю, это какая-нибудь ползучая роза, – предположил Майлз и осторожно, чтобы не уколоться о шипы, протянул к растению руку. – Разве не прелесть? – Должно быть, эти их растения могут передвигаться.

Полковник Форриди сделал нерешительный предостерегающий жест.

Однако прежде чем он успел рискнуть и дотронуться до розы, к ним подбежала полная гем-леди с корзинкой в руках.

– Ах, вот ты где, поганка! – вскричала она. – Прошу прощения, сэр, – обратилась она к Айвену и, даже не посмотрев на него толком, торопливо склонилась к его ботинку и начала распутывать свою подопечную. – Боюсь, перестаралась утром с азотом…

Роза с явной неохотой отцепилась от Айвена, после чего была бесцеремонно водворена в корзинку, в компанию нескольких таких же, отличавшихся лишь по цвету: розовых, белых, желтых. Женщина, заглядывая под скамейки и кусты, поспешила дальше.

– Ты ему, наверное, понравился, – предположил Майлз. – Может, от тебя пахнет по-особому?

– Заткнись, – огрызнулся Айвен. – А то искупаю тебя в азоте и суну в… господи Боже, это еще что?

За поворотом дорожки, посреди небольшой полянки росло стройное деревце с листьями в форме сердца, трепещущими на изогнутых под тяжестью круглых плодов ветвях. Плоды мяукали. Майлз и Айвен подошли поближе.

– Ну… ну это уже ни в какие рамки не лезет, – пробормотал Айвен.

Внутри каждого плода висел вниз головой маленький котенок с пушистым белоснежным мехом, остроконечными ушками, усами и ярко-голубыми глазками. Айвен взял один плод и приблизил к лицу, чтобы рассмотреть получше. Указательным пальцем он осторожно дотронулся до зверька – тот игриво забарабанил по пальцу мягкими передними лапками.

– Котятам вроде этих положено играть с бечевкой, а не висеть вниз мордой на этом дереве, приклеенными какой-то гем-сукой, – возмутился Айвен. Он огляделся: рядом никого не было видно.

– Гм… не уверен, что они приклеены, – возразил Майлз. – Постой, я бы не…

Удержать Айвена от попытки освободить котенка было все равно что удерживать его от заигрывания с хорошенькими женщинами. В таких случаях он руководствовался исключительно спинномозговыми рефлексами. По нехорошему блеску в его глазах становилось ясно, что он намерен освободить несчастных котят хотя бы из мести за ползучую розу.

Айвен сорвал плод с ветки. Котенок пискнул, дернулся и безжизненно повис.

– Киса, киса?.. – шептал Айвен в ладонь.

Из сломанного черенка сквозь его пальцы просочилась жидкость подозрительно красного цвета.

Майлз отогнул кожуру плода и осмотрел кошачий… трупик? Задняя часть тела у зверька отсутствовала. Розовые голые лапки срастались вместе и уходили в черенок.

– …Я бы не делал этого, Айвен.

– Но это же ужасно! – У Айвена перехватило дыхание от ярости, но он быстро приходил в себя. Не сговариваясь, они отошли от кошко-дерева и завернули за первый угол. Айвен отчаянно озирался в поисках места, чтобы спрятать маленький трупик и избавиться тем самым от свидетельства собственного вандализма. – Черт-те что!

– Ну, не знаю, – задумчиво протянул Майлз. – Если подумать, это ненамного причудливее оригинального метода. Я имею в виду, тебе приходилось видеть, как кошка рожает котят?

Айвен мрачно прикрыл сорванный плод ладонью. Форриди созерцал его со смешанным чувством раздражения и сочувствия. Майлз подумал, что, знай тот Айвена дольше, пропорция первого чувства ко второму была бы значительно выше, но Форриди сказал только:

– Милорд… не позволите ли вы мне помочь вам избавиться от этого?

– Ох, да, пожалуйста, – с великим облегчением откликнулся Айвен. – Если вам не трудно. – Он поспешно протянул остатки плода полковнику, который завернул их в носовой платок.

– Оставайтесь здесь. Я скоро вернусь, – сказал он и ушел.

– Отлично, Айвен, – не сдержался Майлз. – Ты что, теперь будешь прятать руки в карманах?

Айвен потер липкую жидкость на руке своим носовым платком, поплевал на ладонь и потер еще.

– Только не начинай, пожалуйста, кудахтать, как моя мать. Я не виноват в том, что… что все оказалось сложнее, чем я предполагал. – Айвен убрал платок обратно в карман и хмуро огляделся по сторонам. – Ну вот, все удовольствие испортили. Хочу вернуться в посольство.

– Придется тебе потерпеть немного, пока я не встречу связного.

– И сколько мне ждать?

– Не думаю, что долго.

Они дошли до конца дорожки и оказались на балкончике, с которого открывался вид на нижние ярусы.

– Черт! – всполошился Айвен.

– Что ты там увидел? – спросил Майлз, пытаясь проследить направление его взгляда. Однако, даже привстав на цыпочки, ему не удалось увидеть, что же вызвало у Айвена такую негативную реакцию.

– Наш старый приятель Йенаро тоже здесь. Двумя ярусами ниже, беседует с какими-то дамами.

– Это… возможно, это просто совпадение. Тут же полным-полно гем-лордов, собравшихся на церемонию присуждения наград. Победа на такого рода мероприятиях весьма почетна, причем это означает почет всему клану, так что от гем-лордов естественно ожидать интереса ко всему этому. И не забудь: это имеет отношение к искусству, значит, это и по его части.

– Ты готов поручиться за это? – приподнял бровь Айвен.

– Еще чего!

– Не вижу способа прищемить ему хвост прежде, чем он напакостит нам, – вздохнул Айвен.

– Не знаю, не знаю. Так или иначе, держи ухо востро.

– Обижаешь!