Они выкатили на него глаза, но Грэнби оправился первым и отдал нужный приказ. Пока Лоуренс с большой осторожностью перелезал на свое капитанское место у основания шеи, мичманы обматывали бинтами когти Викториатуса, чтобы тот снова не поранил Отчаянного, а вдали показался спешащий на помощь Максимус.

Последующий полет прошел, в общем, без происшествий, если не считать происшествием саму воздушную транспортировку дракона в полубессознательном состоянии. Как только спасатели приземлились во дворе запасника, к Викториатусу и Отчаянному тут же сбежались хирурги. Порезы Отчаянного, к великому облегчению Лоуренса, действительно оказались совсем неглубокими. Их забинтовали и предоставили империалу недельный отпуск, чтобы он отсыпался и ел сколько хочет.

Передышка, пусть даже полученная не самым приятным способом, пришлась очень кстати. Лоуренс тут же вывел Отчаянного на широкий луг у запасника, не желая еще раз поднимать его в воздух. Луг, расположенный под горой, но сравнительно ровный, был покрыт мягкой зеленой травой и обращен к югу, так что солнце освещало его почти целый день. Дракон со своим капитаном улеглись на траву и проспали чуть ли не сутки, пока их не разбудил голод.

— Мне гораздо лучше. Уверен, что смогу поохотиться без затруднений, — сказал Отчаянный, но Лоуренс не хотел и слышать об этом. Он поднял на ноги наземную команду, и для Отчаянного забили маленькое стадо скота. Дракон съел все подчистую и снова заснул.

Лоуренс довольно робко попросил Холлина принести что-нибудь и ему. О личных для себя одолжениях Лоуренс просить не любил, но и Отчаянного не хотел оставлять. Холлин ничуть не обиделся и вскоре вернулся на луг вместе с Грэнби, Риггсом и парой других лейтенантов.

— Пойдите поешьте горячего, примите ванну и поспите в своей постели, — предложил Грэнби, махнув остальным, чтобы держались подальше. — Вы весь в крови, а погода пока еще не такая теплая, чтобы спать под открытым небом без вреда для себя. Мы будем дежурить при нем по очереди и пошлем за вами, как только он проснется или вообще что-нибудь переменится.

Лоуренс, растерянно моргнув, обвел себя взглядом. Раньше он не замечал, что его одежда обрызгана драконьей, почти черной кровью. Проведя рукой по небритому лицу, он понял, каким страшным должен казаться. Отчаянный спал крепко, тихо рокоча, и бока его мерно вздымались.

— Думаю, вы правы, — сказал капитан. — Так я и сделаю. Примите мою благодарность.

Грэнби кивнул, и Лоуренс, взглянув напоследок на спящего дракона, зашагал в замок. Осознав, какой он грязный и потный, он сразу почувствовал себя неуютно: роскошь ежедневных купаний его разбаловала. К себе он зашел только переодеться и прямиком направился в бани.

Время было послеобеденное, когда многие офицеры сходились помыться. Лоуренс, окунувшись в бассейне, обнаружил, что парильня набита битком — но как только он вошел, ему тут же освободили место. Он едва успел отвечать на приветственные кивки. Отуманенный усталостью, Лоуренс растянулся на теплой скамейке, закрыл глаза и только тогда сообразил, что ему оказали не совсем обычный прием. Это так удивило его, что он чуть было не вскочил снова.

— Отличный полет, капитан, отличный, — сказал ему Селеритас вечером, когда Лоуренс запоздало явился с докладом. — Нет, не извиняйтесь за опоздание. Лейтенант Грэнби уже вкратце отчитался за вас, и капитан Беркли сделал подробный рапорт. Нам по душе, когда капитан больше беспокоится о своем драконе, чем о бюрократических формальностях. Надеюсь, Отчаянный поправляется?

— Да, сэр, благодарю вас. Хирурги заверили меня, что тревожиться не о чем, а сам он говорит, что ему уже лучше. Будут ли у вас какие-то задания для меня, пока он выздоравливает?

— Занимайте его — ни на что другое времени у вас все равно не останется. — Селеритас фыркнул, выражая этим веселье. — Но одно поручение у меня все-таки есть. Сразу после выздоровления Отчаянного он и Максимус вступят в отряд Лили. На войне дела плохи и меняются только к худшему. Флот Вильнёва вышел из Тулона под прикрытием авиации, и неизвестно, где он теперь. При таких обстоятельствах, да еще когда у нас пропадает неделя, ждать больше нельзя. Хочу выслушать ваши пожелания относительно воздушной команды. Вспомните всех, кто летал с вами последнее время, и завтра мы с вами обсудим каждого.

Обратно на луг Лоуренс вышел в глубоком раздумье. Он выпросил у механиков палатку, захватил одеяло и полагал, что отлично выспится у Отчаянного под боком — проводить всю ночь вдали от него ему не хотелось. Дракон по-прежнему мирно спал, и жара вокруг его ран не чувствовалось.

— На два слова, мистер Грэнби, — сказал Лоуренс, успокоившись на сей счет. — Селеритас просил меня назвать ему моих офицеров. — Под его пристальным взглядом лейтенант покраснел и отвел глаза. — Не хочу вынуждать вас отказываться от назначения. Не знаю, как в Корпусе, но на флоте такой поступок может сильно испортить человеку карьеру. Если у вас имеются какие-то возражения, скажите сразу, и мы закроем этот вопрос.

— Сэр, — начал Грэнби и тут же осекся. Слишком часто он употреблял это слово с тайной издевкой. — Капитан, я прекрасно сознаю, что не заслужил такого внимания. Могу лишь сказать, что если вы готовы отнестись снисходительно к моему прежнему поведению, я с огромной радостью буду служить у вас на борту. — Речь Грэнби звучала немного заученно, как будто он уже не раз ее репетировал.

Лоуренс кивнул. Только в интересах Отчаянного он пошел на такой разговор с человеком, неуважительно к нему относившимся, — хотя в недавней переделке тот вел себя как герой. Но Грэнби так выделялся среди других кандидатов, что Лоуренс взял на себя этот риск. Ответ лейтенанта, достаточно честный и почтительный, хотя и весьма неуклюже изложенный, его удовлетворил, и он сказал:

— Хорошо.

Они уже шли назад к остальным, когда Грэнби вдруг прорвало.

— А, черт! Может, я недостаточно ловко выражаюсь, но не могу этого так оставить. Прошу меня извинить, вот что. Я сожалею, что вел себя как ничтожество.

Приятно удивленный Лоуренс не остался, разумеется, глух к тому, что высказывалось с такой искренностью, и ответил не с меньшим чувством:

— С радостью принимаю ваши извинения. Могу вас заверить, что с моей стороны все забыто, и надеюсь, что отныне мы станем лучшими товарищами, чем были.

Они обменялись рукопожатием. Грэнби сиял и с большой охотой отвечал Лоуренсу, когда тот осторожно попросил его дать характеристики другим офицерам.

Еще до того, как сняли бинты, Отчаянный начал приставать к Лоуренсу с купаньем. К концу недели раны зарубцевались, и хирурги нехотя дали свое согласие. Собрав кадетов, которых уже мысленно называл своими, Лоуренс вышел к Отчаянному во двор и увидел, что тот разговаривает с длиннокрылкой, командиром их будущего отряда.

— А тебе не больно, когда ты плюешься? — спрашивал Отчаянный, разглядывая костяные наросты в углах ее пасти, откуда, видимо, и разбрызгивалась кислота.