— Могли, отец, — я села напротив него, а Маллен остался стоять у двери. — Нет, должны были. Но нам дали один день. Попрощаться.

— Дали? Кто? — Медор пристально посмотрел на меня. — Только не говори, что ведьмы.

— Ведьмы, отец.

Громко сглотнув слюну, он уткнулся лицом в ладони.

— Они меня позвали, — я коснулась его плеча. — И… мне надо покинуть Марну. Возможно, надолго.

— Этого я и боялся, Дженна. Но… наверно, это единственный выход для тебя. Для нас. Этот человек… который разбился…

— Дознаватель.

Медор кивнул.

— Можешь быть уверена, найдется свидетель, который видел, как ты шла на галерею. Обязательно найдется. Даже если его и не было.

— Отец, помните, вы говорили, что моя помолвка с Тэрвином не единственная причина, по которой Гирмас хочет меня убить? Это правда. Ведьмы тоже так считают. Есть что-то еще, наверняка очень серьезное. Если б узнать, что… Понимаете, ведьмы — они не такие, как все думают. Они — светлая сила, а церковь — это зло, подручные тьмы. Но ведьмы не могут справиться с тьмой, не могут причинить кому-то вред. Даже тому, кто замыслил недоброе. Они говорят, что зло само пожирает своих служителей, но мы не можем ждать, когда это случится. Если узнаем, в чем слабость дознавателей, чего они боятся, тогда с ними удастся справиться. Возможно, это как-то связано со мной. С тем, что охота именно на меня.

— Куда вы отправитесь, Дженна? — после долгого молчания спросил Медор.

— Сначала в Ниат, оттуда на материк. Дальше — пока не знаю.

— Я дам вам денег, Маллен, — он повернулся к учителю. — Много денег. И буду передавать еще. Может, не слишком часто, но при каждой возможности. Как только устроитесь, сразу найдите способ сообщить. Берегите мою девочку, — поднявшись, Медор жестом заставил меня встать и снова расстегнул крючки платья на спине. — Ложись спать, Дженна. Уже почти утро, но надо хоть немного отдохнуть. Я поговорю с аарцохом, а тебе предстоит самое трудное. Рассказать обо всем Тэрвину. И попрощаться с ним.

Поцеловав меня, он вышел, Маллен следом. Я выпуталась из платья и забралась в постель в нижнем белье. И на этот раз уснула мгновенно — как в яму провалилась.

Утром, когда солнце стояло уже высоко, меня разбудила незнакомая девушка, назвавшаяся Озой. Ее прислали помочь мне умыться и одеться. Я даже рассматривать и запоминать ее не стала: какой смысл, если этот день — мой последний во дворце.

После завтрака я пошла к Тэрвину. Это было очень взрослое ощущение: когда сердце сжимает ледяная лапа со стальными пальцами.

Герцог стоял у окна, и лицо его напоминало тучу, закрывшую солнце. Видимо, Медор уже рассказал ему обо всем.

— Я вас оставлю, — он едва ответил на мой поклон.

— Что случилось, Джен? — Тэрвин с недоумением проводил его взглядом. — Что с ним такое, ты не знаешь?

Я села не на стул, а на постель, пренебрегая правилами приличий. Обняла его крепко, поцеловала — как еще никогда раньше. Вдохнула поглубже — и начала рассказывать. С того момента, как получила на острове письмо о его болезни. И заканчивая событиями этой ночи.

Мы плакали, как дети. И целовались, как преступные любовники, с отчаянием безнадежной страсти.

— Только не забывай меня, Дженна, прошу тебя, — шептал Тэрвин мне на ухо. — Я буду ждать. Сколько понадобится. Если будет возможность передать письмо, пиши мне. И я буду писать. Отец придумает, что сделать с Гирмасом и дознавателями. Обязательно придумает. И тогда ты вернешься. Мне все равно, ведьма ты или нет. Я люблю тебя. И если б не твоя сила, я бы умер.

Я неловко шевельнулась, и он еще сильнее прижал меня к себе.

— Только не уходи, Джен. Сейчас не уходи. Побудь со мной сегодня.

— Не уйду.

Я скинула туфли, забралась на кровать и устроилась с ним рядом, поверх одеяла. Нисколько не заботясь о том, что подумают, зайдя в комнату, Кэррис, лекарь Двиан и даже сам герцог.

Весь день я провела с Тэрвином. Даже если это шокировало заходивших в комнату лекаря и слугу, они не подали вида.

Разговаривали мы мало, больше молчали, держась за руки. Иногда целовались, но, скорее, так, как это делают на перроне перед отходом поезда. Прощаясь надолго. Было больно, и хотелось плакать, но боль эта из острой, на разрыв, скоро превратилась в тоскливо ноющую, похожую на бесконечный осенний дождь.

Я посматривала на свет за окном: сколько оставалось до темноты. И хотя давно перестала сравнивать эту жизнь и прошлую, невольно подкатило одно воспоминание.

Олег часто ездил в командировки, и тогда я провожала его в аэропорту. Первая наша разлука, на две недели. До регистрации на рейс оставалось полчаса, и мне одновременно хотелось, чтобы они не кончались — и чтобы поскорее закончились. Потому что не было сил терпеть эту пытку ожиданием.

— Мне пора идти, Тэрвин, — сказала я, когда спустились сумерки. — Как только стемнеет, я превращусь в сову. А еще надо попрощаться с отцом.

— Иди, Дженна, — тихо ответил он, поцеловав в последний раз. — Будь осторожна. Береги себя. И не забывай меня.

Ничего не видя от набежавших слез, я вышла в коридор.

«Странно, что Гирмас не заявился арестовать тебя лично, — впервые с ночи обозначил свое присутствие Кай. — Прямо сегодня».

«Я очень благодарна, что ты молчал весь день. Сделай одолжение, помолчи еще немного. У меня нет ни сил, ни желания разговаривать. Равно как и строить предположения, почему я еще не в тюрьме по обвинению в убийстве».

Кай благоразумно спрятался обратно в тину — сообразив, что сейчас меня лучше не трогать.

Медор и Маллен ждали в моей комнате. У Маллена к поясу были пристегнуты два увесистых мешочка-кошелька. Еще два лежали на столе, наверно, ожидая меня.

— А они никуда не денутся, когда превратимся обратно в людей? — спросила я, взвесив кошелек на ладони.

— Нет, — хмуро ответил Маллен. — Все, что на нас есть, так потом и останется. Иначе ведьмы прилетали бы на собрание голыми.

— Очень интересно, — не менее хмуро заметил Медор.

В этот момент дверь распахнулась, и вошел герцог. По сравнению с ним Маллен и Медор показались просто ясными солнышками.

— Гирмас требует твоего задержания, Дженна, — сказал он, остановившись на пороге. — Уверяет, будто у него есть свидетель, который подтвердит, что ты шла на галерею. Прямо перед тем как дознаватель Сунгур оттуда упал.

Медор многозначительно посмотрел на меня, потом на Маллена: а что я вам говорил?

— Немедленно уходите отсюда, — герцог нервно взмахнул рукой. — Его люди уже здесь, на мосту. Спрячьтесь где-нибудь. До темноты осталось совсем немного.

— На башню! — я вспомнила рассказ Тэрвина о том, как он нашел меня там. Тот самый рассказ, ставший нашим первым крошечным шажком навстречу друг другу. — Там никто не будет нас искать. И никто не обратит внимания, если с башни взлетят две птицы. К тому же в темноте.