Следующий сеанс состоялся неделю спустя. Участники предположили, что приходивший в прошлый раз медиум каким-то образом изменил привычную атмосферу комнаты для спиритических сеансов, поскольку какая-то иная астральная сущность попыталась заменить Уолтера при контакте с клубом «Абак». Мина сразу же пожаловалась на то, что чья-то холодная рука коснулась ее шеи. Подавшись вперед, медиум ощутила, как кто-то схватил ее за подбородок, а затем надушенный локон задел ее щеку, поэтому Мина решила, что имеет дело с духом женщины. Экстрасенс задрожала. Ей показалось, что помещение наполнилось холодным воздухом. Ничего подобного раньше не случалось. Медиум не погрузилась в транс, и в красноватом освещении все видели, что она потрясена. Но больше всех испугался Алек. Участники, сидевшие справа и слева от него, заметили, что его руки стали холодными и влажными. А затем он истошно завопил.

И Алека пугали не только спиритические сеансы. Его вера в спиритуализм доходила до «смехотворных крайностей». Любая мелкая удача, выпадавшая на долю компании, казалась ему даром духов, призванных Миной. Любой малейший звук в доме воспринимался им как проявление силы Уолтера или сыновей Ричардсона. Однажды Джон Крэндон, сын Мины, начал играть на пианино в гостиной, и Алек дернулся от ужаса – он словно больше не различал живых и мертвых мальчиков.

В роскошном доме Гудини в западной части Гарлема творилась настоящая магия. Великий Гудини готов был продемонстрировать гостям говорящий чайник, который зловещим призрачным шепотом отвечал на любой вопрос. В логове волшебника хранились разнообразнейшие сокровища: в продолговатом холле красовались некогда могущественные волшебные палочки знаменитых ныне покойных фокусников, бронзовый знак Общества американских фокусников, который когда-то украсит его могилу, и статуэтка Сары Бернар. По его словам, великая актриса однажды просила его вернуть ей ампутированную ногу – настолько она была уверена в сверхъестественных способностях Гудини. Гости дома 278 по 113-й улице словно прощались с миром обыденного, попадая сюда. Да, семья Гудини умела поддерживать атмосферу загадочности!

Из всех комнат наиболее волшебной Гудини считал ту, где, по его словам, он проводил по пять месяцев в году, работая над статьями и изобретениями, тесную комнатку на верхнем этаже, которую называл своим любимым местом на земле, – библиотеку.

Гудини гордился своей библиотекой: она нисколько не напоминала комнаты нуворишей, столь восхищавшие гостей великого Гэтсби, комнаты, где книги служили лишь украшением. Не считая объемного собрания работ по спиритуализму, у Гудини была одна из лучших в мире частных коллекций, посвященных театральному искусству. Хотя коллекция и не была упорядочена, она включала ценные вещи, принадлежавшие безумному актеру Джону Уилксу Буту, убийце Линкольна, и его брату, тоже актеру, Эдвину Буту, которого во снах и на спиритических сеансах преследовали духи мертвых. Гудини надеялся, что однажды его коллекция превзойдет сокровищницу Роберта Голда Шоу, известного коллекционера из Гарварда и заядлого сноба. Ему нравилось принимать в библиотеке людей, подобных мистеру Шоу. Его коллекция говорила, что он не был обычным неотесанным виртуозом из гетто: Гудини был не меньшим эрудитом, чем любой напыщенный сноб из высшего общества.

Но Гудини никогда не показывал ни Шоу, ни кому-либо другому из своих гостей единственную вещь, которую, как было оговорено, в случае его смерти нельзя было продавать ни за какие деньги, – альбом с не имеющими особой ценности мрачными набросками, принадлежавшими перу не добившегося успеха викторианского художника Чарльза Дойла. По словам сэра Артура, его отец связывался со сверхъестественными существами, которых рисовал. Если так, то трагическая судьба Чарльза, которую семья Дойл хранила в тайне, обусловлена как раз тем, что он слишком часто общался с веселыми призраками – по крайней мере, так думал Гудини.

В душе Короля наручников жили собственные демоны; чтобы выдумать ловушки, из которых он высвобождался во время своих выступлений, требовалось воображение, которому позавидовал бы сам Эдгар Аллан По. В библиотеке Гудини содержались ужасные экспонаты. В конверте в ящике стола, некогда принадлежавшем По, он держал фотографии китайских пленных, мужчин и женщин, насаженных на кол. Гудини мог лишь гадать, смогли ли их астральные тела выскользнуть наружу, чтобы избежать пытки. Он не афишировал, что его завораживало зло, творимое обществом: погромы, преступления и безумие… Как и герои его фильмов, он мечтал однажды избавить человечество от нависшей над всеми страшной угрозы. Именно для этого он в последнее время собирал материал для своей новой книги «Иллюзионист среди духов» – его исследование темной стороны Страны лета.

Окруженный стопками драгоценных книг, возвышавшимися над ним в кабинете, Гудини напоминал скорее ученого, чем героического мастера побегов с афиш кинотеатров. С презрением он прочитал статью о том, как великий Говард Терстон, которого некоторые считали фокусником более выдающимся, чем сам Гудини, только что перешел в лагерь спиритуалистов. «В ходе последней серии испытаний, – сообщал Терстон, – я несколько раз был потрясен неоспоримым проявлением весьма определенной силы сверхъестественного характера, которая, казалось, пыталась передать какое-то сообщение мне или через меня».

В отличие от своего соперника, Гудини не боялся духов, ни добрых, ни злых, но демонизировал медиумов-мошенников. Соответственно, он собирал – как оружие, которое можно было использовать в его кампании против оккультистов, – газетные вырезки о трагедиях и преступлениях, связанных с духами. На столе, принадлежавшем По, были разложены статьи самого тревожного содержания из его арсенала.

В происшествии с «радиотелефонным спиритуализмом» мистер Роберт Хоз из Чикаго перерезал себе запястья, пребывая под влиянием бесплотного голоса на волнах эфира. В Сан-Франциско мистер Джон Кронин отправил двоих своих сыновей в астрал при помощи своего револьвера после того, как дух его покойной жены попросил его отпустить к ней детей. В Бруклине Тур Вигелиус, трудолюбивый молодой химик, работал над книгой под названием «Потустороннее» и полагал, что может попадать в астрал, вдыхая хлороформ. Одно из его исследовательских путешествий закончилось трагически: он отправился слишком далеко. «Отправился По Ту Сторону за материалом для книги и не вернулся», – писали в газете «Ворлд».

В обиталище чародея были вещи, которые привели бы сэра Артура Конан Дойла в ужас, – сообщения о том, что его последний тур по Америке принес не только восторг репортеров и аплодисменты приверженцев Американского объединения матерей Золотой звезды. Неужели сэр Артур описал мир иной слишком ярко? Некоторые люди торопились попасть в Страну лета, и Гудини думал, что Дойл подталкивает их к этому. Пресса начала связывать спиритуализм со страшными преступлениями – самоубийствами и убийствами детей.

В Ньюарке жила женщина по имени Мод Фенчер, которая верила в то, что из мира духов сможет помочь своему мужу обрести лучшее будущее. Миссис Фенчер не хотела лишать матери своего двухлетнего сына – и вот, через три дня после выступления Дойла в Карнеги-холле, она отравила его лизолом. Затем новообращенная спиритуалистка сама приняла дозу и через два дня умерла в больнице. Заголовок в газете гласил: «Она могла бы процитировать сэра Артура».