В свое время и Евгений Петрович был удостоен звания «Почетный гражданин Владивостока».

Н. П. Линевич – русский военный деятель, генерал от инфантерии, генерал-адъютант, с 1895 года служил на Дальнем Востоке, в основном находился в Никольск-Уссурийске, куда привез свою семью. Именем Линевича были названы улицы в Никольск-Уссурийске и Владивостоке, форт во Владивостокской крепости, село в Приморском крае. Н. П. Линевич – участник подавления боксерского восстания в Китае в 1899–1901 годах.

Японский император наградил орденами 39 российских офицеров «за совместные действия под Тяньцзыном и последующие действия». Будущему почетному гражданину города Никольск-Уссурийска Н. П. Линевичу был пожалован орден Восходящего солнца I степени. А через четыре года Н. П. Линевич, как известно, уже воевал с японцами.

Мукденское сражение в 1905 году привело к отстранению Куропаткина от должности главнокомандующего. В марте 1905 года его место занял Линевич.

В феврале 1906 года Линевич был снят с должности главнокомандующего силами Дальнего Востока за недостаточную борьбу с революционным движением.

По той же причине был уволен с военной службы и поручик Д. М. Карбышев, герой Русско-японской войны 1904–1905 годов. Некоторое время он жил во Владивостоке и в Уссурийске. Широко известным генерал Дмитрий Карбышев стал после Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, когда вся страна узнала о его подвиге в гитлеровских застенках.

В Уссурийске немало памятников и памятных мест, связанных с революционным движением и Гражданской войной. На запасных путях железнодорожной станции Уссурийска установлен паровоз серии Е, на тендере которого прикреплена мемориальная доска с надписью: «В топке этого паровоза в мае 1920 года белогвардейцами и японскими интервентами были сожжены пламенные революционеры-борцы за Власть Советов на Дальнем Востоке Сергей Лазо, Всеволод Сибирцев, Алексей Луцкий.

По одной из версий Сергея Лазо после пыток сожгли в паровозной топке живьем, а Луцкого и Сибирцева сначала застрелили, а затем в мешках сожгли. О смерти Лазо и его товарищей сообщила японская газета «Джапан Кроникл» – но по версии газеты он был расстрелян во Владивостоке, а труп сожжен. Несколько месяцев спустя появились сообщения со ссылкой на безымянного машиниста, якобы видевшего, как на станции Уссури японцы передали казакам из отряда Бочарова три мешка, в которых были три человека. Казаки пытались затолкать их в топку паровоза, но они сопротивлялись, тогда их застрелили и мертвыми засунули в топку.

Уссурийск удачно расположен в центре плодородной долины на слиянии нескольких рек. Город очень зеленый, так как здесь растет очень много деревьев (тополя, липы, ели), перенесенные сюда из тайги.

Особенно красив Уссурийск весной. В палисадниках одноэтажных приземистых домиков белой кипенью цветут сливы, яблоки, розовеют войлочная вишня, японская сакура… Недаром город несколько раз объявлялся самым зеленым городом России.

Летом Уссурийск утопает в зелени, а осенью ветки кустарников и деревья сгибаются под тяжестью плодов.

Приезжие удивляются правильной прямоугольной планировке города. Уже в зрелом возрасте Евгений Петрович узнал, что выполнил ее офицер строительного отдела штаба Военного губернатора Приморской области князь П. А. Кропоткин. Было это еще в 1881 году, когда Уссурийск носил имя и статус села Никольского – городом он стал только в 1898 году и за небольшой срок сменил несколько названий: Никольск (1898 год), Никольск-Уссурийский, чтобы отличить его от Никольска в Вологодской области (1926), Ворошилов (1935), Уссурийск (1957).

В свою очередь, село Никольское получило название по церкви, освященной во имя святителя Николая Чудотворца.

Уссурийск принадлежит к редким в истории населенным пунктам, которые трижды пришлось отстраивать и заселять. Самые ранние упоминания о поселении на месте современного Уссурийска относятся к первой половине VII века. Здесь находилось государство Бохай, павшее под напором кочевников в XI веке. Один из вождей империи Цин Агуда заложил на этом месте восточную столицу государства Чжурчжэней, которое было разгромлено ордами татаро-монголов.

Но и монгольские племена здесь не закрепились. Вплоть до XIX века на территории нынешнего Приморья обитали лишь небольшие группы рыболовов и охотников, в основном корейцев и китайцев, да встречались редкие стойбища удэгейцев, ороченов, нивхов.

Интересный случай описал в своих воспоминаниях о службе на Дальнем Востоке полковник Генерального штаба Российской императорской армии Добровольский. Ему, в свою очередь, рассказал об этом случае капитан Алексей Гомзяков, родной брат первого поэта Владивостока и первого врача-подводника первого в России соединения подводных лодок Павла Гомзякова.

В то время в Приморье много чего было «первого».

Итак, незадолго до Русско-японской войны 1904–1905 годов Владивосток посетила французская эскадра. Генерал-губернатор устроил по этому случаю прием и, желая подчеркнуть богатства края, а заодно и продемонстрировать, как эти богатства защищаются, предложил командиру французской эскадры поохотиться на оленей на одном из постов, охраняемых линейным батальоном.

Предложение было с благодарностью принято, а к месту расположения батальона срочно отправили нарочного с предписанием достойно принять иностранных визитеров.

Выслушав нарочного, капитан Гомзяков схватился за голову. Снабжение в то время было отвратительным, вернее, его совсем не было, и личный состав батальона ходил в невообразимом рванье. Но приказание надо было выполнять, иначе мог последовать скандал и, страшно подумать, международный.

Отыскали комплектов с десяток более-менее сносного обмундирования, переодели тех, кого решили показать французам, а остальных спрятали за высоким забором с высокими, казалось бы, прочными воротами.

Корабли французов стали на рейде в небольшой бухточке, отгремели положенные по такому случаю выстрелы с обеих сторон, и корабельные шлюпки устремились к берегу. Капитан Гомзяков отрапортовал французскому адмиралу. Французам понравилась чисто убранная территория, бравые, опрятные часовые. Но когда они проходили мимо тех самых прочных ворот, они внезапно рухнули прямо под ноги визитеров, и их взорам открылась толпа обросших людей, одетых в какие-то лохмотья. Изумленные французы воззрились на Гомзякова, и тот не нашел ничего лучшего, как брякнуть:

– Вымирающее племя ланцепупов, господин адмирал!

Неизвестно, поверили французы или нет, но охота удалась. На корабли погрузили несколько оленьих туш. Эскадра снялась с якорей…

Слово «ланцепупы», нечаянно вырвавшееся у Гомзякова, зажило своей жизнью.

Во Владивостоке и Никольско-Уссурийске образовалось тайное общество ланцепупов, состоящее из военных и гражданских лиц, состоящих на государственной службе. Общество просуществовало до самой революции 1917 года.

Ланцепупами называли себя и советские курсанты военно-морского училища во Владивостоке в послевоенное время.