Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О военной хронологии, но она отличается от хронологии Сары Сундквист. Сколько лет было племяннице Харальда Олесена в конце войны? Наверное, восемнадцать — девятнадцать. Даррелу было двадцать два, и он находился в Норвегии. По его словам, тогда у него была подруга-норвежка, имя которой он по непонятным причинам отказался назвать. И племянница, и племянник признали, что в последние годы их отношения с Харальдом Олесеном стали несколько напряженными, потому что он пользовался своей властью и вмешивался в их жизнь, когда они были молоды. Среди прочего они упомянули личную жизнь. Во-первых, вполне естественно было бы предположить, что норвежской подружкой Даррела Уильямса была племянница Харальда Олесена, и, во-вторых, что Харальд Олесен сыграл определенную роль в разрыве их отношений. Роман с американским принцем, которого она в конце концов потеряла, вполне мог повлиять на всю ее жизнь, особенно учитывая, что ее брак распался…
Я засомневался. Конечно, возможно все, но не слишком ли много совпадений? Однако реакция племянницы и племянника при виде Даррела Уильямса подтверждали версию Патриции.
— На твоем месте, если бы я могла ходить, сегодня же нанесла бы визит Сесилии Олесен и спросила ее обо всем прямо. Если она скажет «да», позвони мне, прежде чем будешь разговаривать с Даррелом Уильямсом.
— Прямой разговор с Сесилией Олесен кажется мне разумным, но зачем потом звонить тебе?!
Патриция лукаво улыбнулась:
— Затем, что у меня есть готовая версия, которую ты потом изложишь Даррелу Уильямсу. Но я не хочу ничего говорить до тех пор, пока предположение об их связи не подтвердится. Если все не так, как я думала, значит, мое творческое воображение слишком далеко меня завело.
Я должен был подчиниться. Патриция помогла мне сделать такие гигантские шаги, что приходилось мириться с ее эксцентричностью и самодовольством.
— Но мне кажется, что пора на время распрощаться с Шерлоком Холмсом и его дедукцией. Пора вспомнить об Агате Кристи и проверить, насколько далеко мы способны зайти, сосредоточившись на мотивах оставшихся соседей.
Она снова была права, поэтому я начал с самого очевидного:
— У Андреаса Гюллестада и Даррела Уильямса по-прежнему нет мотива для убийства. Или…
Патриция едва заметно покачала головой:
— Конечно, с добавлением «насколько нам сейчас известно». Не удивлюсь, если их прошлое еще таит в себе сюрпризы. Только что речь зашла о Дарреле Уильямсе. Если мои догадки верны, после разрыва с племянницей Харальда Олесена он мог питать недобрые чувства к ее дяде… или злиться на него за что-то еще.
— Постараюсь как можно быстрее все проверить. А как же Андреас Гюллестад?
Патриция нахмурилась:
— Здесь все не так ясно, но, возможно, дело как-то связано с участием его отца в Сопротивлении и последующей гибелью, хотя его расстреляли во время войны и мы не можем напрямую связать его смерть с Харальдом Олесеном… Скажи, тебе приходило в голову, что в Эстфольде очень мало гор? — Патриции снова удалось огорошить меня резкой сменой темы. При чем здесь топография Эстфольда? Заметив выражение моего лица, Патриция поспешила объясниться: — Если то, что ты мне рассказал, верно, сторож Антон Хансен запомнил, что Харальд Олесен собирался увести беженцев в горы. Потом он упомянул Эстфольд или Хедмарк и Оппланн; оба маршрута довольно известны, ведь именно по ним беженцев чаще всего переправляли в Швецию. Но Эстфольд находится на равнине. Значит, они, скорее всего, направились через Хедмарк в Оппланн. Кроме того, нам известно, что какое-то время Харальд Олесен возглавлял ячейку Сопротивления в тех краях, то есть недалеко от тех мест, где вырос Андреас Гюллестад и где за пару лет до интересующих нас событий его отца расстреляли за участие в Сопротивлении. Мы можем лишь гадать, но я бы пока не вычеркивала из списков подозреваемых и Андреаса Гюллестада. И непременно поговори с племянницей и племянником Харальда Олесена; возможно, мы обнаружим связь.
— Хорошо. Кстати, хотя я не верю, что его могла убить жена сторожа, теперь мотив появился и у нее.
Патриция с серьезным видом кивнула:
— Я тоже сомневаюсь в том, чтобы жена сторожа была хладнокровной убийцей, но в свете того, что стало известно сегодня, ничего нельзя исключать. Только у нее имелись ключи от квартиры Конрада Енсена, и он ей полностью доверял. А сто тысяч крон — достаточно веский повод для человека, который постоянно борется за выживание и вынужден экономить на всем, а дожив до старости, накопил всего сорок восемь крон на сберегательном счете. Не забудь, что она же отвечала за телефонное соединение жильцов. Если она знала, что Харальд Олесен в завещании оставил ей значительную сумму, и слышала, что он часто менял завещание, у нее в самом деле очень мощный мотив.
Настал мой черед кивать с серьезным видом.
— Самое тяжелое положение сейчас у Сары Сундквист — если она знала, что Харальд Олесен изменил завещание и оставил ей миллион крон.
Патриция без колебаний согласилась:
— Да, очевидно. Она, конечно, уверяет, что понятия ни о чем не имела, но тут мы полагаемся лишь на ее слово; то же самое относится и к тому, что случилось в сорок четвертом году. Возможно, у нее тоже сильный мотив. Завещание же показало следующее: очевидно, из-за нее Харальда Олесена мучила совесть. Очень интересно, что Саре на самом деле известно, а что — нет. Советую тебе присматривать за ней и вместе с тем несколько дней, не меньше, держаться от нее на приличном расстоянии.
Последний совет показался мне довольно туманным, но не хотелось уточнять, что Патриция имеет в виду. Поэтому я спросил, каково ее мнение о Лундах.
— У Кристиана Лунда имелся бесспорный мотив, пока он считал себя наследником Харальда Олесена, особенно если знал, что завещание могут изменить. Вдобавок он откровенно признался в ненависти к покойному отцу и столько раз лгал, что я уже со счета сбилась, несмотря на способности в математике. У его жены мотив мог быть тот же самый — в том, что касается завещания, и та же потребность отомстить. А вот относительно более прогрессивного, но равным образом правдоподобного мотива, связанного с другой особой…
Наверное, мое лицо представляло собой вопросительный знак.
— Все довольно неясно, и все же моя версия мне очень нравится. Естественно, каждая ревнивая домохозяйка мечтает, чтобы любовницу мужа публично осудили и посадили в тюрьму на много лет, а выпустили только после того, как ей исполнится сорок и у нее не будет ни детей, ни друзей. Особенно если пока можно пользоваться унаследованными миллионами, отобранными у соперницы…
Она права