Система состоит из шести элементов: Осознание, Память, Логика, Эмпатия, Агрессия, Умиротворение. Система образуется в момент рождения и распадается таким образом, чтобы элемент развивал свое первостепенное свойство в самых благоприятных для этого условиях. Но одноименные элементы разных Систем не равны друг другу – они схожи только в обладании первичным свойством. Все остальные характеристики личности могут сильно разниться.

* * *

Я приехала к Штефану уже вечером. У нас было не так-то много времени: родители думали, что я с Даниилом, но тот ведь и сам мог неожиданно объявиться. Ольга тоже сегодня была отодвинута на второй план. Слишком мало времени! Поэтому мне не понравилось, когда любимый взял меня за плечи, но не для того, чтобы перейти к самому приятному.

– Вика, нам надо поговорить. Это очень важно.

Вздохнув, я покорно направилась в зал и уселась в кресло.

– Что опять случилось?

Он был задумчив, и хотелось верить, что не из-за сомнений, стоит ли со мной делиться. Почувствуй я, что Штефан не откровенен, сильно испугалась бы. Ведь я-то готова была всё выложить на блюдечке. Но оказалось, он просто подстраховывался:

– Ты должна пообещать, что не расскажешь об этом Знаменателю.

Теперь я была не удивлена – насторожена:

– Обещаю. Что случилось, Штефан?

Он кивнул, не имея ни малейших оснований сомневаться в моей преданности.

– Я… там… я не всё ему рассказал. – Я замерла, но перебивать не спешила. – Я почувствовал кое-что еще. И это может быть очень важно! Тебе не приходило в голову, что наша Эмпатия уж слишком быстро перестроился?

– Приходило, конечно. Штефан, что ты узнал?

Но он будто продолжал рассуждать сам с собой:

– Конечно, у Маркоса и деньги, и целая община… бывших наркоманов, неудавшихся суицидников и просто уставших от материального мира людишек. Которые вряд ли профессиональные шпионы! А как говорит Знаменатель, наши перемещения отслеживали профи не слабее его самого.

Он снова сбился на задумчивую паузу, поэтому я не выдержала:

– Ты хочешь сказать, что Эмпатия каким-то образом был готов заранее? Но только после гибели Аннет начал действовать… будто именно ее смерть и стала последним доказательством? Но он заранее о чем-то догадывался и даже готовился… Штефан, что ты узнал?!

Мне захотелось подойти и закричать громче. Но, видя его смятение, я старалась не торопить.

– Я почувствовал рядом с ним… примерно так же, как чувствовал всеобщее обожание, направленное на него… Все его последователи для меня были однородной толпой! Но рядом с ним есть или был человек, который… я ощутил его… отдельно от массы других.

По коже пробежал холод. У Штефана встроенный радар на все элементы нашей Системы, но еще что-то он улавливает ощущениями. Как когда-то сразу увидел силу в Данииле.

– Еще одна Система? Или Знаменатель?! Это уже слишком!

– Я, конечно, уверенным быть не могу, но похоже на то. А почему слишком-то, Вика? – кажется, Штефан эту мысль уже успел обмозговать. – Нас уже двое, почему бы не быть и третьей, четвертой, десятой Системе?

Вообще-то, Систем на самом деле могло быть несколько. Ведь далеко не все из них закрываются Знаменателем. Но от таких новостей я все равно заволновалась и оттого стала язвительной:

– Да просто уже не чувствую себя избранной! В кого ни плюнь – или элемент Системы, или сразу Знаменатель.

– Не преувеличивай, – Штефан моим юмором не впечатлился. – И они могли отыскать друг друга, как Даниил когда-то нашел тебя. Я думаю, наша Эмпатия давно предполагал нечто подобное, но только после смерти Памяти начал действовать. Возможно, вообще бы не начал, не заметь там Даниила, которого испугался.

Это была уж слишком богатая пища для необоснованных измышлений, а больше Штефан ничего не знал. Мы долго молчали и не спешили делиться выводами, потому что ничего определенного пока не было. Напоследок я только поинтересовалась:

– А почему мы Даниилу об этом не скажем? Ведь у него гораздо больше резервов, чтобы докопаться до ответов!

Штефан наконец-то улыбнулся.

– Вика, о чем ты говоришь? У нас впервые появился козырь, о котором он не знает! Первая возможность обставить его.

– Обставить?

– Сейчас он думает, что является единственной силой, но это может быть не так. А у нас с тобой наконец-то появилась альтернатива. Или что, ты всю жизнь собираешься существовать в страхе? Думаешь, он просто так оставит нас? Другая Система или другой Знаменатель может быть нашим союзником!

– Или врагом, – предположила я.

– А Даниил уже и без того наш враг, с которым мы ничего не способы сделать! Если можно изменить расстановку сил, то только найдя достойного врага и ему.

В сущности, Штефан был прав. Но я не могла не прикидывать в уме дальнейшие варианты развития событий. Если есть еще один Знаменатель, то он может убрать Даниила с нашего пути… вообще убрать. Но что будет дальше? Даст ли другой Знаменатель нам свободу или оставит в покое? Что важнее для Осознания: искренняя и бесконечная любовь ко мне или все-таки Цель? Даниил дал однозначный ответ на этот вопрос, но я не знала, могу ли ему доверять.

– Штефан, он, скорее всего, почувствовал, что ты от него что-то скрываешь. Вряд ли его можно обмануть.

– Почему? Ведь он так и не узнал, что мы пробирались в его квартиру, – засомневался Штефан, который тоже не мог не задумываться об этом.

– А разве мы можем быть уверены?

– Вика, давай без паранойи! – он рассмеялся и обнял меня. – Неужели ты думаешь, что он бы промолчал, если бы узнал о нашей выходке? Думаешь, никакого наказания бы не последовало?

Даниил постоянно запугивал нас. И, возможно, только страх и служил гарантией, что мы не начнем творить глупости. Он дал понять, что не остановится перед убийством или пытками, в том числе Ольги или других наших близких. Вполне обоснованная стратегия, когда не хочешь тратить силы на дополнительный контроль. Но вписалось ли в эту стратегию знание о нашем ходе против него? Если бы он догадался, что мы были в его квартире, то наказал бы нас, чтобы лишний раз подчеркнуть свою власть. Значит, промолчать Даниил мог только в двух случаях: он или не узнал, или предпочел сделать вид, что не узнал. Например, сам избавил себя от необходимости нас наказывать! Я не стала мучить Штефана своими логическими измышлениями, да и поцелуй его становился всё более настойчивым.

Когда мы прощались, Штефан сказал нечто очень важное:

– Мы победим, Вика. Потому что мы с тобой всегда будем на одной стороне: наблюдать, как они воюют. А потом предадим их всех. Или заключим мир с теми, кто нам подойдет. Но не сделаем и шага друг против друга. В этом и есть основной прокол теории Знаменателя – она мешает получить поддержку от самых близких, обрекает на одиночество. Но мы-то с тобой уже переступили через это, а значит, непобедимы.