В сентябре 1919 года он становится военачальником: вместе с группой работников ЦК, в которую входят И. Сталин, К. Ворошилов, С. Орджоникидзе и С. Будённый, выезжает на Воронежский участок фронта. Видимо, здесь они со Сталиным находят общий язык.

В сентябре 1920 года он отправляется в Ташкент, где становится членом Туркестанской комиссии ВЦИК, Туркестанского бюро ЦК РКП(б) и Туркестанского СНК. Так же он становится наркомом Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ) Туркестана, т. е. становится непосредственным подчинённым наркома РКИ РСФСР И. Сталина. В Туркестане он организовывает борьбу с басмачеством. Но через год его отзывают, так как в ЦК идут жалобы на хамское поведение Кагановича и он становится инструктором ВЦСПС в Москве. Кстати, хамство было своеобразным стилем “железного наркома” и в дальнейшем — он постоянно кричал матом на подчинённых и даже мог ударить по лицу.

В 1922 году Л. Кагановича из простых инструкторов ВЦСПС переводят в организационно-инструкторский отдел ЦК, где он становится начальником. [Доклад генеральному секретарю Сталину о возможности назначения делал помощник генсека Лев Захарович Мехлис, который в 1907–1910‐х гг. был в Одессе членом Социал-демократической еврейской партии “Поалей цион” (“Работники Сиона”) и “Бнай-Брит”. Член ВКП(б) с 1918 года. Несмотря на прошлое, уже в 1921 г. стал личным секретарём Сталина. А основными кадровыми вопросами в ЦК ВКП(б) тогда занимался секретарь ЦК В. Молотов.]

На этом посту Л. Каганович принимает активное участие в расстановке кадров. В губкомы и крайкомы рассылались циркуляры, подписанные тремя людьми — Сталиным, Молотовым и Кагановичем. В отделе же у Кагановича работали такие товарищи: Розенблюм, Нинкевич, Лившиц, Будзинский, Пострейтер, Галкин, Дворкин, Зив, Вайнер, Маркитан, Левин, Фридман, Гольперин, Гольперштейн, Бохан, Ошерович, Кац, и т. п [74]. Какая интересная кадровая политика — ни русских, ни татар, ни грузин… Не исключено, что все эти “товарищи” были хасидами. Вопрос: а куда смотрели “антисемиты” Сталин и Молотов, когда их ближайший соратник проводил такую кадровую политику? Кто был чьим начальником?

Болгарский исследователь Тодор Дичев делает вывод, что отношения Сталина и Кагановича строились по принципу “Каган — Бек” (Бек — это управляемое лицо; так, по легенде, называли номинального правителя Хазарского каганата, фактическим правителем которого был Каган). Он пишет: “В скрытой форме власть была в руках Кагана — Кагановича и его ближайшего иудейского окружения. Исполнительная власть принадлежала его Беку — Сталину. Сталин служил так же “козлом отпущения” в случае нужды” [75]. Всё верно: во времена “оттепели” и “перестройки” на одного Сталина свалили кучу “преступлений”; и за границей, и в России из Сталина сделали “злодея”, при этом совершенно забыв о его соратниках.

Сам же Л. Каганович говорил жене Марии: “Я не могу позволить себе отлучиться из страны даже на минуту. Никогда не знаешь, как поведёт себя Сталин. Слишком много людей уговаривают его забыть, что я для него сделал. Я уеду в Америку (Вместо своего брата Михаила, которого вначале посылать туда не хотели. — А.С.), а они подберут себе нового мужика, когда я буду ещё на полдороге в Париж” [76](этому разговору предшествовало решение о поездке брата Михаила в США).

Что это означает? Кто такие “они”? — ни Лазарь Каганович, ни Стюарт Каган не расшифровывают. Из этих слов следует, что Каганович был контролёром Сталина. И сегодня в книгах “о Сталине” этот вопрос не рассматривается.

(Отмечу также, что Сталин обращался на “ты” только к узкому кругу лиц — Молотов, Микоян, Ворошилов…, а Кагановичу говорил “вы” — так же, как и Каганович — Сталину. В своей переписке 1931–1936‐го гг. они так и писали: “Здравствуйте, т. Сталин!” и “Здравствуйте, т. Каганович!”)

Сказал Лазарь это в 1939 году — тогда Сталина окружали Молотов, Микоян, Хрущёв, Ворошилов, Берия. А что сам Сталин думал о своём окружении? Во многих книгах пишут, что Сталин был подозрительным и, это, мол, “паранойя”. Но это не так — у Сталина были причины опасаться своих “соратников”.

Например, об этом свидетельствует рассказ адмирала И. С. Исакова писателю К. Симонову. По словам Исакова, “вскоре после убийства Кирова” адмирал стал членом “одной из комиссий, связанных с военным строительством”. После заседания в кабинете Сталина был организован ужин в каком-то зале в Кремле. «К этому залу… вели довольно длинные переходы с несколькими поворотами. На всех этих переходах, на каждом повороте стояли… дежурные офицеры НКВД, — рассказывал Исаков. — Помню, после заседания пришли мы в этот зал, и, ещё не садясь за стол, Сталин вдруг сказал: “Заметили, сколько их там стоит? Идёшь каждый раз по коридору и думаешь: кто из них? Если вот этот, то будет стрелять в спину, а если завернешь за угол, то следующий будет стрелять в лицо. Вот так идёшь мимо них по коридору и думаешь…”» “В этой мрачной шутке скрывалось подспудное недоверие к НКВД, его руководству и его сотрудникам, готовым выполнить любой приказ своих шефов. Кажется, что Сталин запутывался в густой и липкой паутине дворцовых интриг”.

Сталин знал, о чём говорил. Спецслужбы частенько подводили тех, кому они служили, — императоров, президентов, премьеров, генсеков… “Подводили” — мягко сказано. “Уничтожали” — в самый раз.

Об “иудейском окружении”. Иудей — это верующий еврей. Каганович же иудеем не был. Вот что пишет племянник Кагановича Стюарт Каган в книге “Кремлёвский волк”.

[Немного об этой книге. После революции двоюродный брат Лазаря — Моррис Лёвик Каганович, уехал в Америку (так что на известный вопрос советской анкеты: “Есть ли у вас родственники за границей?” Лазарь должен был писать: “да”, — советские люди с таким ответом не допускались к работе на секретных предприятиях, тем более, в Кремле). Сын Лёвика, Джек Каган, и его сын — Стюарт, приезжали в Москву, где 23 сентября 1981 года Стюарт был дома у Лазаря. Эту встречу по своим каналам организовал Джек. Беседа Стюарта с Лазарем шла на идише. Приехав в Америку, Стюарт написал в 1987 году книгу, в основу которой положил свои диктофонные записи, а также рассказы Морриса и исследования американских историков [77]. Кстати, о Стюарте Каганович ничего не пишет в воспоминаниях. Да, в книге много сплетен и непроверенных “фактов”, но это понятно — автор жил в Америке, до которой доходили какие-то слухи.]

Начинает он свою книгу с упрёка: “В моей семье я обнаружил немало хороших людей, включая порядочных бизнесменов и исследователей. Однако лидер нашего семейного клана, родственник, возвышающийся над всеми остальными, был, мягко говоря, дьяволом. Этот наш родственник был распространителем зла, направленного против своего собственного народа”. И далее: “Я хотел понять, почему так происходило. Почему