— Я… мне… в туалет, — не узнавая собственного голоса, выдавила из себя Саша и поблагодарила бога за то, что парень беспрекословно освободил дверной проем.

Пока он осматривался в палате, Саша, все так же по стеночке, покинула отделение, никем не замеченная. Ее палата была первой, и само отделение уходило вглубь коридора, там же находился и сестринский пост. Два этажа она преодолела медленно, боясь, что ноги разъедутся на скользких ступеньках. И вообще, она как будто разучилась ходить. Разучилась находиться среди людей, разучилась смотреть им в глаза. Хотелось стать невидимкой, невесомым перышком и воспарить к небесам. С людьми, на земле, ей почему-то было некомфортно.

На первом этаже, сразу же на лестничной площадке, было два выхода. Один вел в коридор, судя по шуму оттуда, к людям. Вторая же дверь, закрытая на железный засов, манила тишиной и отрезанностью от мира. Саша дернула массивную щеколду, отвела ее в сторону. Тяжелая дверь подалась со скрипом.

Воздух обдал холодом с головы до ног. Безлюдие порадовало. Саша запахнулась в халат поплотнее и шагнула вперед. В чавкающую под ногами грязь, где местами еще можно было увидеть островки умирающего снега.

Она шла, словно пьяная, зябко ежась на промозглом ветру. Голые ноги в подмокших тряпочных тапочках замерзли. Но она упорно шла. Ей нужно уйти подальше от тех мест, где ее может найти полиция. Ей нужно спрятаться, а иначе снова начнется ад.

— Не хочу. Не хочу. Не хочу, — твердила себе Саша, трясясь от холода, и, четко выговаривая слова в такт шагам, помогала себе таким образом не думать о том, чего же именно она не хочет. Чтобы заставить непослушный рот произносить слова требовалась предельная концентрация, и посторонние мысли, в основной массе своей неприятные и болезненные, в сознание уже не проникали. Эта же самая сила заставляла тело передвигать ноги и не падать, когда они попадали в ямку или разъезжались на подмерзшей корочке льда.

Она не замечала шокированных взглядов идущих навстречу людей — встретить зимой на улице полураздетую странную девушку было отнюдь не привычно и обыденно. Глаза, уцепившиеся за ограду больницы как за спасительный маяк, тащили ее вперед. Оказавшись за пределами больничного комплекса, Саша с ужасом и накатывающей паникой поняла, что далеко ей не уйти. Силы не те. И холодно. Очень холодно.

Зубы постукивали. Кожа на открытых участках тела покраснела и начала гореть. От холодного воздуха драло горло, и с каждым приступом кашля те остатки сил, что у нее еще оставались, неумолимо улетучивались.

Саша помимо воли остановилась, начала медленно оседать прямо на землю. В какой-то момент у нее получилось подчинить себе дрожащие ноги, и она смогла сесть на корточки. Тяжело отдышалась, закашлялась. Слезящимся взглядом осмотрелась вокруг и увидела ее — лавочку у крыльца двухэтажного дома. На нее хотя бы можно было прилечь. Что Саша тут же и сделала, стоило ей добраться до деревянной скамейки. Она свернулась калачиком (так было теплее) и закрыла глаза, отчаянно желая заснуть и больше не просыпаться.

Дремота подкралась незаметно и уже почти захватила Сашу в свои объятия, когда неожиданно все испортил человек. Вернее, девушка, с огненно-рыжими волосами и громким голосом. Именно волосы своим ярким цветом зацепили затуманенный взгляд Саши и выдернули ее из вязкого сна.

— Ты откуда здесь? — вопрошала девушка, а Саша тупо смотрела на нее и молчала. Пока она не могла понять, можно ли ей доверять.

Девушка дернула ее за руку, помогая встать, и Саша послушно приняла сидячее положение. Однако незнакомка на этом не остановилась и продолжала тянуть ее вверх, на этот раз ухватившись свободной рукой за корпус Саши. Саша и тут решила не сопротивляться. От девушки ей вреда не будет, она это чувствовала.

Как только дверь в двухэтажный домик закрылась за ними, и Саша попала в тепло, слезы непрошенными дорожками оросили щеки. Она плакала и не могла остановиться. Перебирала непослушными ногами по лестнице вслед за девушкой, чуть не падая из-за внезапно накатившей слабости, содрогалась в кашле и почти не верила, что все мучения закончились.

Ее уложили на кровать, накрыли теплым одеялом, к губам поднесли бокал с горячим чаем.

— Где я? — спросила Саша хриплым голосом, когда очередной приступ кашля стих.

— Откуда ты?

Услышав встречный вопрос вместо ответа, Саша почему-то заплакала.

— Где я? — переспросила она в отчаянии, очень боясь снова очутиться «не в том месте». Вновь подступил страх оказаться среди нелюдей. Глаза с надеждой взирали на рыжеволосую незнакомку.

— Это сауна, — после короткой паузы ответила та, и у Саши внутри все ухнуло вниз. И непонятно было, от страха ли или от облегчения.

События прошедшей ночи в памяти Воронова почти не отпечатались. Выйдя из клуба под предлогом встречи по работе, он купил в близлежащем магазине бутылку водки и отправился домой. По дороге набрал номер знакомой «жрицы любви», которой не раз оказывал помощь, и та всегда была готова примчаться на зов. Однако сегодня она уже обслуживала клиента, поэтому вскоре в его дверь звонила ее подружка, свободная в этот вечер.

Утром раздался звонок от Михаила. Час спустя они встретились в его машине на парковке возле клуба.

Саша медленно пролистнул фотки в галерее телефона, на которых Яна была запечатлена в объятиях незнакомого мужика. Взгляд у девушки был словно стеклянный, но насилием здесь и не пахло. Это подтверждало и видео. Хихикающая Яна была явно не против отдаться за деньги.

Саша с отвращением закрыл видео и вернул телефон.

— Че с фотками делать будем? На счетчик эту бабу поставим?

— В смысле? — не сразу сообразил опер, еще находясь под впечатлением от увиденного.

— Денег с нее возьмем за молчание? Ты разве не этого хотел, когда просил фотки организовать? — хмыкнул Мишаня.

А ведь, правда, почему нет? Яна у него деньги брала без зазрения совести, не считая, однако, своим парнем.

— Ну, что скажешь? — с интересом смотрел Михаил. — Девчонка при деньгах? Есть что с нее тянуть?

— Ну-у… — неуверенно протянул опер, а потом кивнул: — Пусть ищет.

Наказывать, так до конца.

— Добро, — кивнул и Мишаня и полез во внутренний карман куртки. — Вот, держи, твоя доля, — он протянул Саше небольшую пачку банкнот, перевязанных канцелярской резинкой.

Воронов взглянул с недоумением.

— Клиент остался очень доволен твоей девкой. До самого утра с ней развлекался, — усмехнулся тот и добавил серьезно: — Бери, твоя доля. Если проблемы какие возникнут, тебе улаживать. Да и вообще, мало ли что нужно будет подчистить…

Немного помедлив, Саша все же взял деньги. Засунул их в карман джинсов и отвернулся к окну, чтобы не выдать своего внутреннего состояния. Как ни пытался убедить себя в том, что Яна это заслужила, в глубине души все равно копошились ледяные щупальца, выворачивая наизнанку душу, пытаясь найти в ее недрах то светлое, что еще осталось.