— Мне кажется, я ещё и не начинала бороться, — улыбаюсь криво на прощание.

Марго

Это сложно. Это так сложно, что хочется спрятаться под одеялом и никогда не вылезать! Раньше не приходило в голову насколько хорошей была жизнь. Со всеми недостатками, глупостями, сложностями и обыденностями, она была прекрасна. Понятна и решаема. Теперь вся моя жизнь — это сплошная неопределённость. Привычные ориентиры ушли в прошлое, уступив место чему-то необыкновенному и оттого пугающему.

Скоро Новый год, время бежит сквозь пальцы, и я не знаю, как его остановить или хотя бы замедлить. Моё пребывание в Институте стало чем-то постоянным. Несколько дней назад меня перевели в гостиницу, Андрей сказал, что раньше в соседней комнате жила Элли. Здесь гораздо уютнее, чем в больничной палате, но всё равно это не дом. После окончания института, вместе с двумя одногруппницами сняла двухкомнатную квартиру. Мне было комфортно с ними, хоть и никогда не была близка с кем-то по-настоящему. Это так странно, но сейчас понимаю, насколько быстро и насколько сильно может измениться жизнь.

Месяц назад работала продавщицей в салоне связи, откладывала деньги на новый телефон, обсуждала с соседкой покупку платья и совершенно обалденную фигуру актера из любимого фильма. Я так привыкла плыть по течению, что всё было в порядке. Ведь я точно знала, что обо мне есть кому позаботиться. А теперь нет.

Неделю назад состоялся дикий телефонный скандал с моими соседками. Я не внесла квартплату, меня уволили с очередной работы, и они больше не намерены это терпеть. Вместе с Андреем, заехала к ним и забрала свои вещи, оставив необходимую сумму денег. Вот и всё. У меня нет работы, нет денег, я живу в гостинице Института и без понятия о том, что делать дальше. И ещё мой брат умер. Кажется всё?

Элли в деталях рассказала о своей встрече с Максимом. Признаться честно, я даже помечтала немного, что он остался прежним, что где-то там в глубине души он всё ещё мой братишка, Макси, как любила называть его в детстве. Глупые фантазии, брат мёртв, просто его тело ещё не найдено.

Я подхожу к окну, наблюдаю за солнечными лучиками, едва виднеющимися за стройными рядами домов на той стороне реки. Думаю о том, как же на самом деле мне всё равно. Плевать, что у меня нет денег, нет работы, нет понимая о том, что делать дальше. Плевать! Я знаю, что жизнь состоит не из этих вещей.

Просто я, наконец-то, знаю, чего хочу. Открыть дверь для моего брата. Вот и всё.

Теперь постоянно задаюсь вопросом, в какой момент он потерялся? Как это случилось? Почему не обратился ко мне? В детстве мы были невероятно близки, как это бывает только у близнецов. Потом дед разделил нас и связь стала сходить на нет. Но всё равно, не могу поверить, что братишка исчез. Не могу поверить, что вместо брата — враг, который, прикрываясь лживыми словами, хочет навредить мне. Не могу в это поверить, но и не верить невозможно. Особенно после всего, что он сделал со мной.

Элли говорила обо мне с Хароном. По его словам, я счастливица и со мной скоро всё будет хорошо. Что рано или поздно, привыкну к тому, как теперь вижу. Но мне кажется, что это сделал Максим. Что он испортил меня, сломал, пытаясь вылепить что-то, что было нужно Чёрному человеку. Мне не верится, что происходящее является следствием моего дара. Это слишком просто.

Когда снимаю повязку с глаз, на секунду кажется, что весь мир выцвел до ослепительно-белых красок, слепящих глаза. Через секунду эта иллюзия пропадает, мир насыщается цветом и теплом. Непросто описать, на что похожа реальность. Аллюзия на страшные сказки, грёзы сумасшедших, фантасмагории пьяных писателей. Пока в пределах Института, всё относительно нормально. Здесь нет духов, так как экзорцисты давно позаботились об этом, от этого и Изнанка выглядит блёкло и пусто. Рваные раны на чистой реальности.

Я никому не говорила о том, что без повязки способна оживлять её.

Однажды мне страшно захотелось яблок. Сочных, наливных, зелёных яблок с красными бочками. Рот наполнился слюной, когда по комнате поплыл умопомрачительный спелый запах. На столе выросло миниатюрное, не более полуметра, деревце с маленькими почти декоративными яблочками. Руки прошли сквозь них, говоря об их иллюзорности, но сам факт их появления всерьёз напугал.

С тех пор весьма осторожна в своих желаниях и представлениях о реальности. Просто боюсь последовать за фантазиями на Изнанку, где меня ждут.

Теперь каждый шаг как по минному полю, никогда не знаешь, что попадётся на глаза. Деревья, растущие сквозь асфальт, палатки с кроваво-красным мороженым, а вдруг обрыв и далеко внизу бушующий океан, ветер рвущий одежду в клочья, брызги пены, соль воды… но всё это, как фата-моргана, несуществующий мир.

Самое страшное, конечно, духи. Здесь и без подсказок понятно, что нужно делать вид, что их нет. Я вижу всех, и тех, кто забредает на нашу реальность, и тех, кто обитает на самой Изнанке. Поймут, что ты их видишь — не отвяжешься, а опыта общения — никакого. Элли обещала помочь, но тревожить лишний раз девушку не хотелось. Я и так перед ней в неоплатном долгу за всё, что она для меня сделала. Она буквально спасла меня. Без неё, рано или поздно, но я бы оказалась в лапах Чёрного человека, последовав за братом. А так жива, и более-менее понимаю, что происходит.

***

— Марго, как ты себя чувствуешь?

Любимый вопрос Андрея. Он волнуется за меня. За прошедшие недели мы сильно сблизились. Именно он помог мне во всём разобраться. Рассказал об экзорцистах и медиумах, внёс ясность во многие вопросы. С его помощью быстрее адаптировалась к своему новому зрению.

— Ты же знаешь, со мной всё в порядке. Я научилась отличать реальность от Изнанки. Всё благодаря тебе, — улыбнулась, шутливо ударив его в плечо.

Мы сидели в одной уютной кафешке неподалёку от Института. Пока на улице бушевали декабрьские морозы, это место стало нашим любимым. Сюда не заходят коллеги Андрея и только в обеденные часы бывает шумно. В остальное время, милый корабельный интерьер, вежливые официанты и приятная расслабляющая музыка на заднем плане, делали это место идеальным для долгих посиделок и разговоров обо всём на свете.

— Я волнуюсь за тебя. По словам Элли, дети, которые рождаются с такими сильными способностями, пропадают на Изнанке, не дожив и до шести лет. Это серьёзно, никто не знает, что может произойти.

Он, как и всегда, мрачен и важен. Зелёные глаза смотрят в самое сердце подмечая малейшее изменение во внешности. Иногда мне кажется, что, если мои синяки под глазами станут чуть темнее, он устроит целый консилиум из врачей Института, чтобы разобраться в чём причина. Хорошо, что теперь высыпаюсь.

— Хватит. Правда, со мной всё хорошо, — я постаралась выдавить из себя максимально расслабленную улыбку и ради этого тряхнула рыжими волосами.

Это всегда срабатывает. Но, через мгновение, вся весёлость сошла на нет и я задала тот вопрос, который мучил меня с того момента, как узнала, что случилось с братом.