— Дура, — воскликнул он, а затем прикоснулся пальцами к своим губам, как будто не хотел этого говорить. — Прости, но это правда. И чем вы только с Белым человеком занимались? Ах да, играли в любовь. Оно и видно. Ты совсем ничего не знаешь о том, что происходит, не так ли?

— Так может ты мне расскажешь? Как ученик ученику.

Я совсем не обращала внимания на его слова. Мне нужно было только отвлечь его, пока думаю над тем, что делать дальше. Находясь на этой крыше, я сильно нервничала, как будто чувствуя, что время, подаренное Михаэлем, истекает.

— Скоро всё изменится. Мертвые воскреснут нетленными. Знаешь, откуда это?

— Дай угадаю, цитируешь Библию? Ну и как вы собираетесь это провернуть?

Передразнив его, наконец действительно сообразила, что происходит, хотя понятнее не становилось. До этого думала, что призраки хотят заполучить медиумов, чтобы, так сказать, поставить на поток, отправку душ к свету. Но его слова прояснили многие моменты, ускользающие от меня ранее. Они не хотят идти к свету, потому что свет несправедлив, он предал их, заперев на Изнанке. Они хотят вернуться в мир живых. Они хотят воскреснуть.

— Тебе это скажет Белый человек, когда сочтёт, что ты достойна стать частью нашего плана, — он резко повернул голову в сторону, к чему-то прислушиваясь, затем улыбнулся кончиками губ. — Скоро мой Учитель будет здесь, тебе лучше поторопиться, если ты хочешь вернуться в мир живых.

— Что? Разве ты не хочешь меня задержать? — удивлённо спросила его, делая шаг назад.

— Даже лучше, я помогу тебе перейти прямо сейчас. Ты помогла мне с сестрой, вот моя помощь в ответ.

Я не успела ничего ответить, как он оказался рядом со мной. Он обхватил моё лицо руками, а затем с силой поцеловал, жадно и грубо, а затем оттолкнул и я полетела с крыши. Последнее, что увидела — маленькое зеркальце, вылетающее из моего кармана.

***

Возвращение оказалось мучительным. Я проснулась в пустой ванне, с диким, зверским кашлем, дыхательные пути полны воды, она исходит из меня непрекращающимся поток вместе с кровью и чернотой. Плата за проезд, милочка.

Дикая ломота в суставах, невозможная головная боль, общая слабость и невыносимый голод. Так меня встретила реальность. Выбравшись, обратила внимание на ржавый налёт, полностью покрывавший дно ванны. Поскребла ногтями, понюхала, пахнет железом. Это кровь?..

Оказавшись на кухне, посмотрела на заряжающемся телефоне дату, оказывается меня не было всего сутки. За окном полдень, небо, затянуто серыми тучными облаками с вкраплениями голубого цвета и пробивающихся лучей солнца. У меня пропущено где-то с двадцать звонков и почти все от Андрея. Несколько по работе и одно голосовое от Катерины, просящей перезвонить, как буду в состоянии. Интересно, кто ей нашептал о моём очередном путешествии?

Поставив чайник, набрала Андрея и, ожидая ответа, закурила, забравшись с ногами в глубокое кресло. Он ответил почти сразу же.

— Чёрт, ты всё-таки вернулась. Поверить не могу, что ты сделала это.

— Спасибо за заботу, со мной всё в порядке, — проворчала в ответ. — Как она? Проснулась?

— Она сейчас спит. Ммм… Просто спит… Как тебе удалось?

— Оставим это на потом. Слушай, набери меня, как она проснётся! Я сейчас перекушу и тоже спать, устала, сил нет.

— Обязательно, — согласился он, однако трубку не повесил. — Мой отец приехал и хочет поговорить с тобой. Он не рад тому, что ты объявилась.

— Это не мои проблемы, — нажимаю отбой.

Усталость копилась с каждой затяжкой. Выдохнув, налила себе чай и осушила чашку в два приёма. Голод чуть-чуть отступил. Одна мысль о готовке вызывала отвращение, поэтому решила сначала поспать. Может потом что-нибудь закажу или по дороге в Институт перекушу в какой-нибудь кафешке. Сейчас всё казалось слишком серым. После двойного погружения на Изнанку, меня выворачивало, реальность с трудом гнулась в руках, норовя вытолкнуть обратно. Опасное состояние. Так и правда, как водоворотом затянет. Нужно отдохнуть.

Насыпав корм гулявшей кошке, побрела в сторону спальни, где мгновенно отрубилась, как только голова коснулась подушки.

Чёрное на чёрном. Я проваливаюсь всё глубже и глубже. Здесь холодно, так холодно! Тьма заползает под кожу, ледяными ручьями рубит вены, перекрашивая под свой цвет. Могу лишь чувствовать, что происходит, перед глазами сплошной мрак. В невесомости, под толщами темноты. Совершенное пустое одиночество, брошенная, забытая и покинутая.

Сердце колотится как бешеное, не остановить и не унять зарождающийся крик. Выбраться, вырваться, сбежать отсюда, отпусти, не дай утонуть!

С губ срывается отчаянный стон, и вместе с ним в лёгкие врывается смерть.

Рингтон телефона выбрасывает из сна, как рыбёшку на берег. Лёгкие обожжены страшным холодом. Хватаю губами тёплый воздух, переворачиваюсь на живот, лицом свисая над краем кровати. Пальцы сжимают подушки до боли, чтобы хоть немного унять дрожь, сотрясавшую всё тело. Меня рвёт желчью, чёрной дымящейся жижей, исчезающей прежде, чем она касается пола. Желудок выворачивает, но понемногу отпускает, и я переворачиваюсь на спину, опуская голову на подушку и уставившись в потолок.

Телефон не прекращает звонить. Нащупав его на тумбочке, непослушными пальцами подтаскиваю к голове, попутно нажимая на дисплей.

— Надеюсь, ты выспалась, потому что Маргарита проснулась и… с ней не всё в порядке, — голос на том конце трубки звучит тревожно и по-человечески устало.

— Я буду часа через два, — отвечаю хрипло и нажимаю отбой.

Отбросив телефон в сторону, провела руками по лицу, снимая остатки сна. Становится хуже, намного хуже. И думаю причина в частом посещении Изнанки. Словно бы тогда вернулась сюда не вся и какая-то часть застряла там и теперь тащит назад на самое дно иной реальности. И вместе с этим, я что-то утащила с собой, что-то мёртвое, чуждое. Мне нужно поостеречься, как и просил Михаэль. Но интуиция говорит прямо — у тебя ничего не получится. А значит рано или поздно, я не смогу проснуться и останусь во мраке навсегда.

***

На проходной охранник долго изучал мой паспорт. Тучный человек шевелил губами, кривясь. На меня не оформлен пропуск, а он из новеньких, вот и проявлял излишнее рвение.

— Даже и не знаю, дамочка. Пропустить вас не могу, предприятие режимное, насчёт вас никаких распоряжений не было, — резюмировал он, вызывая глухое раздражение.

— Послушайте, меня здесь все знают. И Виктор Сергеевич, глава Института, и его заместитель Анатолий Павлович, и многие другие, — говорю медленно, стараясь не сорваться. — Позвоните Андрею Викторовичу, сыну Серебрякова. Мы договорились о встрече.

— Я не могу отвлекать людей от работы, — набычился он. — Если у вас было назначено, здесь была бы соответствующая запись, — и он потряс зелёной тетрадкой. — Пусть за вами спустятся, тогда я внесу ваши данные и пропущу.