Многое Гиттенсу можно поставить в упрек. Но своих информаторов он защищал – это факт.

Ту смешную беготню в парке я часто вспоминаю. Было весело наблюдать за переполохом – с высоты, в бинокль.

Я помню, как я улыбался во все лицо.

В следующие дни мне мало придется улыбаться.

Совсем мало.

* * *

После того как наркоторговля была временно – до отъезда полиции – прикрыта, мы втроем – Гиттенс, Келли и я – присели на лавочке в Эхо-парке, и Гиттенс прочел нам маленькую лекцию про Мишн-Флэтс.

В его голосе не было превосходства, не было учительской нотки. Он просто делился с коллегами информацией. Конечно, он гордился своей информированностью, но было очевидно – он по натуре человек нехвастливый.

– Вопрос не в том, кто убил Данцигера; любой в Мишн-Флэтс знает, кто его убил. Проблема в том, как это знание реализовать. Никто в Мишн-Флэтс даже беседовать про Харолда Брекстона не станет. А уж чтобы давать против него или против его ребят показания в суде – такое и представить невозможно!

Говоря по совести, я не понимаю, что затевал Данцигер. Обвинение, которое он выдвинул против Макниза, гроша ломаного не стоило. Расскажу коротко суть. Рей Ратлефф работал у Брекстона «подающим». В один прекрасный день он заныкал небольшую партию наркотиков – не отдал деньги от продажи. Возможно, сам эти наркотики употребил – он наркоман со стажем. Так или иначе, он заявил: извините, ребята, ваш товар у меня украли. Вообще-то Рей – неплохой парень, жаль, что пристрастился к наркотикам. Нет силы воли вырваться из замкнутого круга. Харолд Брекстон напрасно использовал его как «подающего». «Подающий», который сам колется, рано или поздно создаст неприятности работодателю.

Рей исчез, залег на дно. Глупость невероятная. По законам этого мира на невыплаченный долг нарастают сумасшедшие проценты. Словом, Брекстон должен был как-то реагировать на выходку Ратлеффа. Одному «подающему» спустит с рук – другие начнут шалить. Так что он обязан был вытряхнуть этот долг – чтобы не потерять лицо.

Тогда он послал Макниза найти Ратлеффа и разобраться с ним. Тоже не совсем удачное решение. Макниз – парень взрывной, костолом. Он убивал людей за меньшую провинность, чем уклонение от выплаты долга. А Рей – парень безобидный, робкий. Будь у него деньги, он бы непременно заплатил. Просто каждый добытый доллар он тут же тратил на зелье – слабый характер. Посылать по его душу парня вроде Макниза – все равно что против кролика танк снарядить. Хотя мысль Брекстона я понимаю – Макниз кого хочешь до смерти напугает. Макниз Рея нашел, пугнул как следует, но тот, хоть в штаны и наложил, денег, естественно, «родить» не сумел.

Короче, кончилось тем, что Макниз застукал Рея на перекрестке в старенькой «джетте». Эта машина была единственной собственностью Ратлеффа. Рей остановился у светофора. Макниз подскочил к открытому окну, приставил Рею пистолет к уху и конфисковал машину.

Разумеется, это преступление.

Но, поймите сами, Рей действительно не вернул долг. И ему, считай, крупно повезло, что Макниз не завелся и не пришил его. Так что я на месте Ратлеффа только радовался бы такому концу. Без машины, зато живой остался, и вся история позади – больше прятаться не надо. Ратлеффу следовало плюнуть и забыть. А он вместо этого затаил злобу.

Очевидно, именно тогда на него и насел Данцигер. Уж не знаю, как и чем он его уломал, но Ратлефф согласился дать показания против Макниза. Вещь в наших краях неслыханная! Однако я ума не приложу, зачем Данцигер всю эту бодягу раскручивал! Я, уж поверьте мне, Боба Данцигера любил – мы с ним когда-то работали в отделе спецрасследований. Но при всем моем уважении я эту глупость не понимаю: никакой состав присяжных в этом городе не засадит человека, если единственный свидетель в деле – отпетый наркоман плюс «подающий». Мало ли что парень наговорит! Представляю Ратлеффа в зале суда – его к стулу пришлось бы привязывать, чтобы он со страху не падал. Словом, присяжные на показания такого обалдуя, как Ратлефф, ни за что не клюнут! Я больше скажу: подобный процесс Данцигер даже в Китае не выиграл бы, а там, сами знаете, между судом и расправой разница в полмизинца.

После того как он с Данцигером сговорился, Ратлефф исчез снова залег на дно, теперь уже всерьез. Это предсказуемый шаг. Ребята Брекстона неделями искали Ратлеффа – без результата. И Макниз начал нервничать: конечно, адвокат уверяет, что все будет в порядке, однако чего только в жизни не бывает – присяжные могут купиться на рассказ Ратлеффа. Ведь он будет говорить, черт возьми, правду. Поэтому молодцы Брекстона удвоили усердие. Одновременно и полиция искала Ратлеффа – чтобы с гарантией иметь его в день суда. Словом, все его искали, и никто найти не мог.

В итоге вышло так: суд на носу, а ребята Брекстона так и не нашли и не прищучили свидетеля. Запахло порохом. Требовалось срочно что-то предпринимать, чтобы суд не состоялся. Брекстон не хотел рисковать. Во-первых, надо поддерживать репутацию человека, который своих товарищей не сдает. Во-вторых, есть тайная мысль: если Макниз увидит, что его дела плохи, он ведь может начать «петь», чтобы спасти собственную шкуру. И тогда Брекстон от растерянности сделал глупость: узнал, что Данцигер поехал в Мэн, рванул за прокурором и расправился с ним. Я не утверждаю, что именно он спустил курок, но приказ уничтожить Данцигера исходил, вне сомнения, от главаря.

– Откуда вам все это известно? – спросил я.

– Шериф Трумэн, тут про это каждая собака знает. В Мишн-Флэтс секретов не бывает. Половина здешних в курсе. Да только все, как обычно, помалкивают. Все шито-крыто. Доказательств – никаких.

Келли неодобрительно нахмурился. Словно хотел сказать: что ты мне слухи скармливаешь? А может, не только речи Гиттенса были ему не по душе, но и сам Гиттенс не внушал доверия.

Я слушал Гиттенса во все уши. Доказательства доказательствами, но Гиттенс для нас важен другим – он инсайдер, он знает Мишн-Флэтс изнутри. Поэтому для нас он может стать отмычкой в чужой и замкнутый мир.

– И где сейчас этот Рей Ратлефф? – спросил Келли.

– А черт его знает. Полиция нацелена на поиски Брекстона. Ни о чем другом никто и не думает. Кому сейчас нужен Рей Ратлефф – ведь не он убил прокурора Данцигера!

– Но вы-то его найти можете?

Гиттенс неопределенно пожал плечами:

– Поискать можно. У меня есть друзья.

Друзья? М-да, не знаешь, что и думать про этого Гиттенса! Все у него в друзьях!

Если теория Келли насчет того, что полицейские бывают двух сортов – одни работают с людьми больше кулаком, другие – языком, то Гиттенс – типичный представитель второго сорта.

Вопрос в одном: насколько разговоры Гиттенса – Всего лишь разговоры? Словом, не трепач ли он?

Мы с Келли переглянулись. «Почему бы и не попробовать?»

В полицейской машине голоса в переговорном устройстве – естественный звуковой фон.