Сталин, который стал держать себя нервно, сказал, что он придерживается другого мнения о войне. Человек, который не готов рисковать, не может выиграть войну. Почему мы так боимся немцев? Он не может этого понять. Его опыт показывает, что войска должны быть испытаны в бою. Если не испытать в бою войска, нельзя получить никакого представления о том, какова их ценность. Я спросил, задавался ли он когда-нибудь вопросом, почему Гитлер не вторгся в Англию в 1940 году, когда его мощь была наивысшей, а мы имели только 20 тысяч обученных солдат, 200 пушек и 50 танков. Он не вторгся. Факт таков, что Гитлер испугался этой операции. Не так легко преодолеть Ла-Манш. Сталин ответил, что здесь не может быть аналогии. Высадка Гитлера в Англии встретила бы сопротивление народа, тогда как в случае английской высадки во Франции народ будет на стороне англичан.

Я указал, что поэтому тем более важно, чтобы в результате отступления народ Франции не оказался перед угрозой мести Гитлера и чтобы не потерять зря этих людей, которые будут нужны во время большой операции в 1943 году.

Наступило гнетущее молчание. В конце концов Сталин сказал, что, если мы не можем произвести высадку во Франции в этом году, он не вправе требовать этого или настаивать на этом, но он должен сказать, что не согласен с моими доводами».

После войны, работая над созданием нерукотворного памятника самому себе, Черчилль, конечно, приукрашивал реальность. Однако аргументы Сталина он, думается, отразил вполне верно. В условиях, когда на советско-германском фронте кипели ожесточенные сражения, поведение англичан иначе как трусостью назвать было сложно. Можно понять и Черчилля – не было никаких причин, которые заставляли бы его спешить с открытием Второго фронта. Англичане и американцы находились на переговорах в явно более сильной позиции. Это на востоке были сосредоточены основные силы вермахта. Это у Советского Союза значительная часть территории была оккупирована врагом. Это против Красной Армии немцы развернули свое летнее наступление. Это русские вынуждены были сражаться не на жизнь, а на смерть. Ничего личного, просто бизнес.

Это прекрасно понимал и Сталин. Реальных рычагов давления на Рузвельта и Черчилля у него на тот момент не было. Поэтому он вынужден был смириться с переносом даты высадки в северной Франции – как выяснилось позднее, далеко не последним.

Тем не менее британцы сочли необходимым все-таки высадить десант. Носил он, правда, весьма ограниченный характер. Ранним утром 19 августа около 6 тысяч солдат, в основном канадцев, высадились в районе портового города Дьепп. Цель этой операции неясна до сих пор. Была ли это попытка прощупать оборону немцев и провести своеобразную репетицию большой высадки? Или речь шла о демонстрации с целью показать друзьям и врагам, что британцы все-таки действуют активно? На тот момент решение не открывать Второй фронт было принято окончательно и бесповоротно, что делало операцию против Дьеппа, по большому счету, бессмысленной.

Как бы то ни было, союзным солдатам удалось коснуться французской земли лишь на несколько часов. Уже в 9 часов утра командование вынуждено было отдать приказ об отступлении. Столкнувшись с ожесточенным немецким сопротивлением, канадцы потеряли около 60 % личного состава убитыми, ранеными и попавшими в плен. Кроме того, немцам удалось сбить более 100 самолетов, потопить эсминец и 33 десантные баржи. Немецкие потери оказались значительно меньше.

Какой бы ни была изначальная цель операции, рейд на Дьепп позволил англичанам говорить о том, что их опасения по поводу преждевременной высадки теперь получили подтверждение на практике.

На некоторое время дискуссии вокруг Второго фронта утихли. Советское руководство удовольствовалось клятвенными заверениями в том, что в 1943 году западные союзники высадятся во Франции. Черчилль, довольный тем, что назойливые русские временно прекратили петь свою любимую песню, с воодушевлением занялся планированием «периферийных операций». Первой из них стала высадка в Алжире и Марокко (операция «Торч») в начале ноября 1942 года. Как справедливо отмечают историки, фактически эта операция ставила крест на всех планах высадки во Франции весной 1943 года. Тем не менее американцы всерьез готовились при первом удобном случае реанимировать эти планы – еще в июле 1942 года Рузвельт говорил о том, что, «хотя нам и приходится с большой неохотой отказываться от операции в 1942 году, я все же думаю, что нам нужно энергично действовать, чтобы предпринять ее в 1943 году».

Однако уже к концу лета 1942 года англичане и американцы стали все чаще говорить между собой о том, что и в 1943 году высадка во Франции вряд ли будет осуществлена. Практически одновременно с тем, как Черчилль объяснял Сталину необходимость переноса операции на 1943 год и выслушивал обвинения в трусости, британский премьер убеждал Рузвельта в том, что десант во Франции в следующем году лучше не высаживать. Уже 22 сентября 1942 года Черчилль в письме американскому президенту говорил об операции в северной Франции как об «определенно снятой с плана на 1943 год». Немцы тем временем продолжали рассматривать Францию в первую очередь как удобное место отдыха и пополнения потрепанных на Восточном фронте формирований. В возможность скорой высадки союзников они верили не больше, чем Черчилль.

В Советском Союзе не особенно доверяли британским обещаниям. «У нас всех в Москве создается впечатление, что Черчилль держит курс на поражение СССР, чтобы потом сговориться с Германией Гитлера или Брюнинга за счет нашей страны. Без такого предположения трудно объяснить поведение Черчилля по вопросу о втором фронте в Европе», – писал Сталин послу СССР в Лондоне Майскому 19 октября 1942 года. Однако, перефразируя самого Сталина, других союзников для СССР у него не было.

После начала операции «Торч» Черчилль продолжал последовательно проводить в жизнь свою излюбленную «периферийную стратегию». Уже в годы Первой мировой войны он выступал за нанесение удара не в лоб, а в «мягкое подбрюшье» руководимого из Берлина блока государств. Тогда уязвимой точкой сочли Дарданеллы – казалось бы, один хороший удар выведет из войны дряхлую Османскую империю. Однако Дарданелльская операция стоила жизни десяткам тысячам британских солдат и моряков и едва не стоила карьеры самому Черчиллю, оказавшись одним из самых блистательных провалов 1915 года. Теперь Черчилль стремился взять реванш за тогдашние неудачи. Побережье Северной Африки он предлагал использовать «для нанесения удара в самое чувствительное место держав Оси», каковым он считал южную Европу.

Американские военные вновь выступили оппонентами британского премьер-министра. Начальник штаба армии США генерал Джордж Маршалл, являвшийся одним из наиболее ярых сторонников открытия Второго фронта во Франции, требовал постепенного сворачивания операций в Средиземноморье в связи с их полной нерациональностью и неэффективностью. В декабре 1942 года Маршалл продолжал настаивать на том, что высадку ограниченными силами можно будет осуществить уже весной 1943 года, если не растрачивать ресурсы на второстепенные направления. Президент Рузвельт, ознакомившись с этой точкой зрения, счел за благо пока не принимать никакого решения.

В январе 1943 года на конференции западных союзников в Касабланке было в итоге принято компромиссное решение. Американская группировка в Великобритании продолжала пополняться. Был учрежден объединенный штаб по планированию операции через Ла-Манш. В то же время конкретные сроки осуществления такой операции не назывались. Одновременно было принято решение после разгрома немцев в Северной Африке осуществить высадку на Сицилии.