- На полу валялся, - невинно пояснил Ромка, присаживаясь рядом на кровать. Прямо в своем бесстыдном виде: – Наверное, выпал из кармана брюк, когда ты их швыряла через голову.

Женька вздрогнула и незаметно под простыней ощупала себя ладонями. Штаны на ней действительно отсутствовали. Зато футболка и трусики честно находились на своих местах. И это осознание вызвало облегченный вздох.

Нет, Женька прекрасно знала, что секса и близких к нему развлечений вчера у нее не было. Поцелуи – да, были. Больше ничего. Это только те, кто изображает из себя скромниц и недотрог, понюхав пробку от бутылки, пускаются во все тяжкие.

Женька не изображала, поэтому в себе не сомневалась. И вообще, алкоголь всегда пробуждал в одно желание – спать.

Но… Она бросила на Ромку смущенный взгляд из-под ресниц. Существует много других вещей, за которые порядочной девушке может быть на утро стыдно. Это же надо – в чужом номере штаны снимать! Позорище! Может, еще чего подобное вытворяла? Или говорила?

- Рома, а ты где спал? – вырвалось вдруг у нее.

- Знаешь, Сусанина, это сейчас обидно было! - вздохнул он, но в медовых глазах мелькнули знакомые чертики. – И это после нашей безумной ночи! Впрочем, догадайся с одного раза.

- Илларионов, чего ты врешь…- укоризненно пробормотала Женька и посмотрела на стоящий на столе пустой стакан.

Ромка понял без слов и налил еще минералки.

– Не было у нас ничего, - в этот раз она пила медленно, с наслаждением ловя языком пузырьки. - Пьяный секс – не моя тема, даже с человеком, с которым отношения. Всегда нет, без вариантов. Оно само срабатывает, и напрягаться не нужно.

- Интересный научный факт… - загадочно улыбнулся Ромка и глотнул минералки прямо из бутылки. – Третий уровень защиты. Элитный генофонд что ли?

- В смысле? – Женька допила воду и непонимающе уставилась на Ромку.

- В смысле, если следовать логике твоей теории…

- Какой еще теории?!

Ромка рассмеялся, встал с кровати и полез в навесной шкафчик:

- Понял, на память защитные коды не распространяются. Действительно, зачем хранить лишние файлы. Голова сильно болит?

Женька густо покраснела и кивнула.

«Я ему опять вчера что-то прогрузила! - удрученно признала она. – Сначала ЗОЖ, теперь… генетика что ли? Ох-ох-ох, скоро, как у Соньки, до внешней политики дойдет!»

- Совсем ничего не помнишь?

- Огурцы… разлились… на кровать, - потерла виски Женька. – Потом все.

Ромка понимающе фыркнул, вытащил из шкафа широкую таблетку, бросил в стакан и залил водой. Затем протянул Женьке:

- Выпей, поможет.

Она послушалась.

Впрочем, если быть совсем честной, Женька помнила, как они с Ромкой целовались. Два раза. И разговаривали. Много. Но о чем? Эти данные в «хистори» не сохранились.

- Ром, а у тебя голова не болит?

- Нет, - язвительно усмехнулся он. – Я, в отличие от некоторых, норму знаю. И всегда отдаю себе отчет в собственных поступках. С утра, если интересно, сходил на пробежку, размялся, искупался… Сейчас на завтрак собираюсь. Идешь?

Одна мысль о еде вызвала у Женьки резкий приступ тошноты, и она испуганно мотнула головой.

- Бестолочь ты, Сусанина… - вздохнул Ромка и достал из шкафа шорты и футболку. – Натуральная бестолочь, а еще на других обзываешься.

Его слова разозлили. И Женька уже раздула ноздри и раскрыла рот, готовясь высказать…

Ромка натянул шорты. Прямо на голое тело. А потом убрал полотенце.

И вроде бы ничего запредельного, но Женька смутилась. Словно окатило горячей волной.

«Мы ведь спали на одной кровати, - всплыло в голове сладко-застенчивое. – Вдвоем на тесной полуторке. А перед этим целовались. И… Конкретного точно ничего не было. А по мелочи? Явно же - да! Прикосновения, объятия, голова на Ромкином плече, запах его кожи, дыхание… И ничего не помню! Вообще ничего! Как обидно. Дико, невыносимо обидно! До слез».

Ромка тем временем надел футболку, перехватил Женькин взгляд и понимающе усмехнулся:

- Я и говорю – бестолочь. А еще замуж хочешь. Кто ж на тебе такой женится в здравом уме-то? Разве что какой-нибудь Стасик-трамвай, у которого снизу - рельсы, на крыше – рога, двери закрыл, дзынь-дзынь и поехал.

Женька вздрогнула:

«Мамочка дорогая! Я что - с ним вчера про замужество разговаривала?! И про Стасика?! Стыдно-то как… Нет, пьянство – зло. Однозначно».

Она осторожно спустила на пол голые ноги, стыдливо прикрывая их простыней, и оглянулась в поисках брюк.

Ромка опять угадал, снял со спинки стула капри и подал ей:

- Разборчивость в плане секса – скорее тебе в плюс, чем в минус. Но по твоему виду этого ни за что не скажешь. Потому что во всем остальном, Сусанина, ты ведешь себя отвратительно.

- Это ты о чем?! – вспыхнула Женька.

- Обо всем, Жень, обо всем… - язвительно отозвался Ромка. – Ты себя со стороны видела? Одеваешься развратно, мужиков доводишь до того, что они тебя посреди улицы разложить готовы, напиваешься до беспамятства, стриптиз устраиваешь.

Женька настолько обалдела, что сходу не нашла, что ответить. Лишь сердито закусила губу и начала молча натягивать брюки.

Ромка сходил в коридор и вернулся, держа в руках Женькины домашние шлепанцы.

- Думаешь, когда ты среди ночи снимаешь штаны и раздвигаешь колени, у нормального человека тут же возникает желание отвести тебя в ЗАГС? – он с неприкрытой злостью швырнул на пол несчастные тапочки: - Повезло, что это я был. А не какое-нибудь быдло без тормозов.

- Илларионов, совсем охамел?! – наконец-то отмерла Женька. – В глаз хочешь?!

- Вот-вот, - раздраженно подхватил он. – Еще и драться лезешь! Сусанина, где мозги? И нет, я не охамел. Сама говорила, что дружба – это сказать правду в лицо. Даже рискуя по этому самому лицу получить.

А потом плюхнулся рядом с сердито сопящей Женькой на кровать, обнял, прижал к себе. Она попыталась вырваться, но Ромка не позволил.

- Сусанина, ты ж глупая еще совсем… - вполне миролюбиво проговорил он и потерся щекой о ее плечо. – Куда тебе замуж? Для начала наведи порядок в голове, займись собой. Готовить научись, книжки умные почитай, запишись в спортзал. А через годик, глядишь, найдется кто-нибудь. Ну не прямо сразу в ЗАГС, но может что и…

И отчего-то эти мягкие Ромкины нравоучения достали Женьку еще больше, чем откровенные придирки.

- Готовить я умею! – прошипела она, выпутываясь из его рук.