– Интересная штука, – обратился я к Тио, когда мы с ним, наверное, уже со всех сторон осмотрели изваяние.

– Ну, не знаю, – ответил тот чуть скептически, – по мне, так совершенно обыкновенная. Она, видимо, просто покрыта чем-то наподобие фосфора, вот и светится ночью. А то, что про нее пишут, что она белая, так это, как говорится, для туристов.

– Таких, как мы? – я хитро улыбнулся.

– Скит, – мой приятель, конечно же, сразу тогда догадался, на что я намекаю, – я знаю, что ты со своим химическим анализатором никогда не расстаешься. Но я все же тут, – он демонстративно огляделся по сторонам, – не собираюсь ничего ломать, высверливать или отпиливать. Ни на этот раз.

– Да ладно, ладно тебе, чего ты так разволновался? – мне пришлось притвориться, что его ответ меня совсем не смутил. – Не хочешь, как хочешь. Будем простыми туристами. Обыкновенными и тупыми, как все.

На этом разговор был завершен. Но я, хорошо зная Тио, ни секунды не сомневался, что он все же не устоит перед соблазном и, поддавшись искушению, согласится с моей идеей: взять образец материала той статуи. Все так и получилось. Поэтому не прошло и двух часов после нашего совместного возвращения в гостиницу, как он постучался ко мне в номер и с почти виноватым видом произнес: «Горт с тобой, Скит, пошли дырявить Химеру». Я же ему ответил, памятуя свои недавние злоключения с зеркалом, чтобы он не поминал Горта всуе, а пришел бы ко мне лучше часиков эдак в одиннадцать вечера, когда уже стемнеет, прихватив с собой, например, молоток, если сможет его, конечно, здесь где-нибудь раздобыть. На том и порешили.

Совсем уже затемно и не в одиннадцать, а в половине двенадцатого, в дверь моего номера вновь постучали. Я открыл. На пороге стоял довольный Тио с огромным рюкзаком за спиной и маленьким чемоданчиком в лапах.

– Ты куда это собрался? – спросил я его, с трудом сдерживая улыбку.

– В научную экспедицию, – ответил тот вполне серьезно, при этом совершенно бесцеремонно ввалившись в мой номер. – Знаешь, у меня тут такое предчувствие, что мы там с тобой сегодня чего-нибудь да найдем. Я, пока в номере вечера ждал, в местной сети покопался. И нашел много чего интересного. Смотри: во-первых, статую эту здесь аборигены никогда не строили, а на Нор ее просто приволокли. Она даже и крепится-то к почве не как все нормальные памятники, а на углепластиковых ремнях. Нашли же ее местные неподалеку от центра Галактики. Она просто летала там на бешеной скорости вокруг сингулярности, но на некотором отдалении от нее. А во-вторых, ее, как оказалось, вообще пока еще никто не исследовал. Ее просто водрузили здесь на потеху туристам и все. Поэтому мы с тобой будем едва ли не первыми настоящими учеными, кто ей действительно серьезно займется. Так что давай-ка ты, – тут мой приятель даже как-то строго посмотрел на меня, – собирайся поскорее, потому что я не хочу упустить приоритет первооткрывателя.

Сказано – сделано. И вот мы с Тио уже висим на нашем флаере над той статуей, размышляя, с какого бы боку лучше начать ее буравить. Процесс занял минут пять. Наконец, с трудом придя к соглашению, мы отправились к левой руке колосса. Должен заметить, – тут Скит, изобразив удивление, окинул взглядом аудиторию, – статуя эта действительно светилась ночью. Отчего нам даже не пригодились наши фонарики. Процесс же взятия проб, напротив, оказался неожиданно долгим и трудным. Приятель мой все пыхтел и ругался, пока пробовал пробурить хотя бы маленькую дырочку в мизинце статуи.

– Ты знаешь, Скит, – произнес он наконец, совершенно измучившись, – никакой это не мрамор. И даже не сталь, и не углеволокно. Да и вообще не представляю, что еще. Глянь только, бур-то мой горит уже, а я не смог еще как следует и начать.

Я посмотрел. Действительно, в том месте, над которым мой приятель пыхтел уже минут десять, не было видно не то что отверстия, но даже мало-мальской царапины.

– Ну что же, – отозвался я отчего-то совершенно спокойно, – по крайней мере теперь понятно почему аборигены ее к почве на ремнях прикрепили. Но вообще-то знаешь, – тут я с некоторым сомнением поглядел на Тио, – что-то мне все это перестает уже нравиться. И думаю, что нам лучше вернуться сюда как-нибудь в другой раз и не с буром и молотками, а с ионным анализатором.

– А я его уже взял, – пропищал мой приятель, при этом даже не взглянув в мою сторону и все еще продолжая возиться с буром.

«Вот вечно он так, – подумалось мне, – все заранее предусмотрит и тем не менее молчит до последнего, пока его уже прямо не спросят».

– Тио, – произнес я недовольно, но при этом вновь с трудом сдерживая улыбку, – чтоб тебя лао заели. Ты чего ж это молчал-то все это время?

На это он опять ничего не ответил, а только вынул из своего чемоданчика «ионник», как мы его в Университете с коллегами называли, и принялся просвечивать. То что мы с ним увидели, лишило нас дара речи надолго. Минут десять смотрели мы на монитор, не в силах уже оторвать от него взгляда и, не произнося при этом ни единого слова. Это был корабль.

Огромный, не меньше нашего межгалактического звездолета, – он был совсем не похож ни на один из известных нам. Странные отсеки, неизвестные приборы, да и вообще, вся конфигурация внутреннего пространства была какой-то причудливой и непонятной. Пошарив анализатором здесь и там, мы смогли наконец обнаружить входной шлюз, куда тотчас же и направились. Вход в корабль находился под левой рукой статуи и был, в общем-то, почти виден, если, конечно, знать, что искать. Открыли мы его также без особых проблем. Тио когда-то в молодости увлекался криптографией и поэтому быстро, как профессиональный взломщик, подобрал нужный код. Мы вошли. Корабль функционировал. Свет горел, приборы работали, что-то где-то в глубинах его огромных стальных конструкций постукивало и жужжало.

Закрыв за собой дверь шлюза, мы отправились исследовать внутреннее пространство. Вот отсек для команды, по виду так не более чем на десять обитателей. Вот машинный отсек с гигантскими, странной геометрии фотонными двигателями. А вот и капитанская рубка. Здесь мы с Тио, не переставая от удивления молча переглядываться, принялись копаться в разбросанных здесь и там информационных пленках и просматривать записи бортовых приборов. Все там было, в общем-то, почти как и у нас. Судовой журнал с озвучкой, чему мы