либо вовсе не населенных. И знаете, – тут Скит Йонтра подчеркнуто удивленно посмотрел на аудиторию, – нашел. И много. Там были и снурры, и симрики, и трианцы, и йонтры, и представители еще многих других, малознакомых мне рас. Все они также путешествовали без видимых целей и без видимых же причин. Вели весьма скромный образ жизни, хотя у некоторых из них были свои дома, а некоторые были даже богаты. Но они никогда не возвращались туда, где жили прежде, а просто так блуждали по миру, как бог на душу положит. Наконец мне все это надоело. И я решил специально встретиться с кем-нибудь из этого движения и уже прямо обо всем его расспросить. Делом это оказалось весьма непростым. Блуждающие, едва лишь завидев меня еще издали, сразу же уходили в другую сторону или в лучшем случае отворачивались. До расспросов же или хотя бы простого разговора дело и вовсе не доходило. Тогда я решил применить хитрость. Я оделся как они, запасся провизией, взял палатку, генератор воды и отправился путешествовать. Ходил я, конечно, по весьма малонаселенным местам, но с тем, однако, прицелом, чтобы как бы невзначай повстречаться с кем-нибудь из них. Наконец, уже примерно после недели бесплодных поисков, я неожиданно, причем не то чтобы сам наткнулся на Блуждающих, а наоборот, один из них, причем специально нашел меня.

Я спал тогда, счастливо отдыхая в своей палатке, после утомительно-долгого дневного перехода. Как вдруг – а сплю я чутко – услышал какой-то шорох у останков моего костра. «Наверное, животное какое-нибудь», – подумал я поначалу. Но нет, это были шаги. Я вылез. Передо мной стоял снурр. По виду – конечно, Блуждающий. Он был намного выше меня ростом, но при этом какой-то тщедушный. Глаз его в ночном полумраке я не разглядел, а видел лишь два туманных продолговатых пятна с каким-то голубоватым свечением. Мы поздоровались. Потом помолчали. Наконец снурр, видимо из вежливости или чтобы разрядить нараставшее уже напряжение, заговорил первым.

– Я знаю, кто вы такой, – начал он, старательно подбирая слова, – и что вы ищете встречи с нами. Также я знаю, что вы ученый, и это одна из причин, почему я согласился с вами встретиться. Вы неглупый йонтра и не можете не понимать, что дальше так продолжаться больше уже не может. Эта ваша слежка, расспросы, переодевания, ну, куда это все годится?

– Простите, – ответил я, стараясь быть максимально вежливым. – Я не хотел причинить вам беспокойство, да и вообще не замышлял ничего дурного. Просто мне хотелось узнать, зачем вы так живете?

– Это понятно, – сказал снурр, усаживаясь рядом и, видимо, готовясь к долгому разговору. – Многие уже пытались узнать. Но только делали это как-то не слишком методично, да и не очень-то старались при этом. От вас же, – он посмотрел на меня с легкой иронией, – по всей видимости, так легко не отделаешься. Ну а если и так, – тут снурр отчего-то грустно вздохнул, – то давайте начнем.

После этого мой собеседник посмотрел на небо, потом куда-то вдаль, затем снова на меня и еще, чуть помедлив, продолжил.

– Мир велик, – начал он, как мне тогда показалось, слишком уж издалека, – а посему и мы малы. Ведь все познается в сравнении. Но как сравнивать? Можно, конечно, сидеть у себя дома или в обсерватории и разглядывать Вселенную через стекла телескопов или экраны видеофонов. Не забывая при этом, что у вас на плите что-то жарится, что завтра вам на работу, а еще, что у вас не оплачены счета за биоэлектроэнергию и воду. Тут вы, конечно, можете начать со мной спорить, но я, например, никогда не соглашусь, что таким вот способом можно вообще хоть что-либо понять. Нет, – сфотографировать или сделать записи вы, конечно, можете, но вот понять…

– То есть вы, Блуждающие, – вмешался я в монолог, – просто хотите все опробовать на себе лично? Я правильно понимаю?

– Да, правильно. Вот только слово «понимаю» здесь не вполне уместно. Больше бы подошло слово – «знаю» и только. А это, согласитесь, не одно и то же. Видеть, например, рассвет или закат, звездное небо над головой, чувствовать холод осенних дождей и тепло наступившей весны – все это совсем не то же самое, что наблюдать за всем этим на экране домашнего видеофона.

– Ну конечно, – обрадовался я, начиная уже догадываться к чему он клонит. – Все дело в личном опыте, который, – и тут я с вами полностью согласен – ничто не заменит.

– Все верно, – вновь отчего-то грустно вздохнув, согласился снурр. – Личного опыта ничто не заменит. Но вот только, что это за опыт такой, вот в чем вопрос. Я знал немало таких, назовем их, ну хотя бы – хитрецами, которые так же, как и мы, пытались жить личным опытом. Они одевались как мы, путешествовали, молчали. Да и вообще, были на первый взгляд абсолютно такими же, как и я, например. Вот только…

– Что только? – спросил я, чувствуя, что пока еще не все понял про них, несмотря на появившуюся было уверенность.

– Только они, хитрецы эти, все время возвращались назад к себе домой. И жили там как прежде, рассказывая всем вокруг, какие они молодцы и отчаянные ребята, – снурр усмехнулся. – Но вот только знаете, что я скажу вам, Скит, – он неожиданно назвал меня по имени, – никакие они были не Блуждающие. А так, обычные обыватели, которым отчего-то вдруг стало скучно.

Я промолчал. А ведь действительно, многие из моих знакомых, да я и сам когда-то, уже не раз предпринимали всякие там походы с ночевками, путешествия разные и прочее. Но вот становились ли мы такими же как и они, бродяги эти? Ведь нет же. Нам действительно просто было скучно, а вся та романтика нужна нам была лишь для того, чтобы хоть как-то разнообразить свою жизнь.

– Вы все правильно поняли, – произнес снурр, видимо догадавшись по моему долгому молчанию о моих мыслях. – Поэтому открою вам еще один секрет, да и не секрет даже, а так: стать Блуждающим по своему собственному желанию нельзя. Просто невозможно. Так уж природа устроена. Вот вы, наверное, многое знаете о звездах? – спросил он меня опять и как-то вдруг, после чего снова посмотрел на небо.

– Знаю, – ответил я неуверенно.

– Тогда вы должны знать, что такое блуждающие звезды. И что они не просто так блуждают по Галактикам и разным мирам. Их, назовем это так, «свобода», всегда есть результат редчайших катаклизмов. Или столкновений, или гравитационных резонансов, то есть именно сторонних процессов. Сами-то они никогда не стали бы такими. Им просто